Контраст между городом и ленивой природой был настолько велик, что
практически являлся зеркальным отражением того, что было на уме по крайней
мере одного из всадников, который сейчас спешил и вел лошадь на поводу,
ступая по поляне голубых цветов, утопая в них по колено. Другой всадник,
девушка, тоже остановила лошадь, но не спешилась. Она просто наклонилась в
высоком мельнибонийском седле и улыбнулась мужчине, своему любовнику.
мысли, прежде чем мы поедем дальше.
я проснулся, у меня была какая-то тяжесть в голове, но ведь вчерашняя
встреча с Иирканом была не из приятных.
что он захочет помериться со мной силами.
воспользоваться ими. Он ведь много раз испытывал твое терпение и оставался
безнаказанным. Может, теперь он захочет проверить, сможешь ли ты сделать
что-нибудь, если он применит колдовство?
сейчас.
сорвал цветок и улыбнулся. - Твой брат слишком категоричен, не правда ли?
легкое платье полностью гармонировало с цветами, вдоль которых она сейчас
двигалась. Он протянул ей цветок, и она приняла его, дотронувшись до
лепестков губами.
тебе совет: используй против него свою силу.
Молодых Королевств.
настоящий мельнибониец. Ииркан прямо так и сказал, и многие согласны с
ним.
Но ведь твой отец был таким же, а никто никогда не говорил, что он не
может быть императором Мельнибонэ.
своих созерцаний. Он правил так, как должен править император. Должен
признать, что Ииркан тоже будет править так. У него есть возможность снова
возвеличить Мельнибонэ. Он начнет войну за новые рынки сбыта, чтобы
распространить нашу власть на всю землю. И этого хочет большинство нашего
народа. Разве у меня есть право отрицать такое желание?
император. И все, кто тебе предан, думают точно так же.
предам эту их преданность, обреку на уничтожение Остров Драконов? - его
печальные глаза встретились с ее взглядом. - Может, мне следовало умереть,
когда я появился на свет из чрева матери. Тогда Ииркан стал бы
императором. Может, судьба обманула нас?
произойти, потому что так хотела судьба - если она существует на самом
деле и если действия и поступки людей подчинены ей, а не просто являются
ответом на другие действия и поступки.
останемся верными традициям Мельнибонэ. Может, было бы лучше, чтобы ты
вообще забыла обо мне.
что, тоже испытываешь силу моей любви к тебе, мой повелитель?
что чувствую, что в этой любви скрывается какая-то трагедия.
хорошее, когда оно тебе дается? И так это случается довольно редко.
Довольно далеко они увидели двух всадников, в растерянности озирающихся
вокруг. Это были солдаты охраны, которых любовники оставили за собой,
желая побыть наедине.
не найдут нас там.
пронеслись вниз по другому склону, через равнину, где росли кусты нойделя
с его красивыми ядовитыми ягодами, сверкающими пурпурно-голубым цветом -
цвет ночи, который даже дневной свет не в силах затмить. В Мельнибонэ
росло много таких странных ягод и трав, и благодаря некоторым из них
Эльрик оставался в живых. Другие использовались для лечебных снадобий,
которыми многие века пользовались предки Эльрика. Сейчас мало кто из
мельнибонийцев покидал Имррир для сбора трав. Только рабы ходили почти по
всему острову в поисках корней и стеблей кустарника, который давал людям
великолепные и ужасные сны, потому что именно в снах дворяне Мельнибонэ
находили большинство удовольствий. Они всегда были угрюмой, молчаливой,
обращенной внутрь себя расой, и именно по этой причине Имррир называли
Городом Мечты. Здесь даже рабы жевали ягоды, которые приносили забвение, а
следовательно, их легче было контролировать, потому что они зависели от
своих сновидений. Только один Эльрик отказывался от такого рода
наркотиков, может быть, потому, что он и так принимал множество других
трав, чтобы остаться в живых.
проскакав всю равнину с кустами нойделя, они замедлили бег коней и,
наконец, подъехали к скалам. Внизу ярко сверкающее море разбивало свои
волны о белый песок пляжа. Морские птицы парили в ясном небе, и крики их
доносились издалека, как бы подчеркивая это чувство покоя, которое сейчас
овладело Эльриком и Каймориль. В молчании они направили коней по крутым
тропинкам, ведущим к берегу, а там привязали их и пошли по белому песку, а
волосы их - его белые и ее цвета воронова крыла - развевались на восточном
ветру.
их негромким эхом. Они сняли с себя свои шелковые одежды и стали нежно
ласкать друг друга в тени пещеры. Они продолжали лежать друг у друга в
объятиях, когда наступил теплый день, и ветер утих. Затем они искупались,
наполняя чистое небо своим смехом.
и Эльрик сказал:
бы быстро мы ни ехали, шторм все равно догонит.
телом.
снадобья, которые я должен принять, если хочу, чтобы мое тело опять стало
сильным. Через час-другой я начну слабеть. Ты ведь видела меня слабым
раньше, Каймориль?
Пойдем, нам надо найти лошадей, - она погладила его по лицу.
туча висела и клубилась совсем недалеко на востоке. Они услышали первые
раскаты грома и увидели первую вспышку молнии. Море заволновалось, как бы
взбудораженное волнением неба. Лошади храпели и рыли копытами песок, тоже
желая как можно скорее вернуться домой. Когда они взбирались на коней,
начали падать первые капли дождя. Затем они мчались в Имррир, а вокруг них
сверкали молнии, гром грохотал, как разъяренный гигант, как какой-нибудь
старый повелитель Хаоса, пытающийся пробраться на измерение Земли.
Каймориль взглянула на бледное лицо Эльрика, на мгновение осветившееся
вспышкой молнии, и почувствовала, как ее с ног до головы пробрала холодная
дрожь, и дрожь эта не имела никакого отношения ни к дождю, ни к ветру,
потому что в эту секунду ей показалось, что нежный ученый, которого она
любила, превратился благодаря духам стихий в бешено скачущего демона,
чудовище, которое не имело отношения ни к чему человеческому.
чувство того, что их утренняя прогулка была последней спокойной минутой,
которую они никогда не испытают в дальнейшем. Этот шторм был знаком самих
богов - предупреждение о том, что придут более серьезные шторма.
так, что на него падал дождь, а вода, плескаясь, стекала в его рот. Это
был спокойный искренний смех счастливого ребенка. Каймориль тоже пыталась
засмеяться, чтобы доставить ему удовольствие, но ей пришлось отвернуться.
Она все еще плакала, когда показался Имррир, черным гротесковым силуэтом
на фоне яркого, светлого, еще не пришедшего в себя западного горизонта.