Тозер сказал правду, владыки Гранбретании уже думают над тем, где он
приобрел эту способность и будут следить за каждым его шагом. Я почти
уверен, что они найдут старика - и тогда у них будет возможность
перенестись сюда со всем своим войском. Мы обречены!
Вспомните "Короля Сталина", акт четвертый, сцена вторая: "Безумные дни,
безумные всадники, и смрад войны по миру всему!" Да, я был провидцем и не
знал этого!
безвольным подбородком, все еще не веря, что перед ним великий драматург
Тозер.
языком. - В этом виноваты несколько строк в "Чиршиле и Адульфе", как я уже
говорил. О, превратности судьбы! Несколько честных строчек, и вот я здесь,
и меня грозятся повесить. Вы, конечно, помните эту сцену и слова? "Двор и
король, продажны тот и этот..." Акт первый, сцена первая. Пожалейте меня,
сэр, не вешайте. Перед вами великий художник, погубленный силой своего
таланта.
из "Комедии о Стали". Акт второй, сцена шестая...
заметил, как постарел". Понимаете, он живет только наукой. Делает
кольца... - Тозер закрыл рот рукой.
сохранить гордую осанку. - Вино оказалось не под силу моему пустому
желудку. Пожалейте меня и разрешите мне выйти.
голос, - заставьте его снять кольцо со среднего пальца левой руки.
спросил:
Рыцарем в Черном и Золотом.
шлем черного и золотого цветов. Рыцарь поднял руку и указал на Тозера:
глупое выражение.
поднял его, и, повертев в пальцах, сказал:
вас сюда, - сказал Рыцарь в Черном и Золотом. Он поднял руку в латной
рукавице - на среднем пальце блестело такое же кольцо. - И оно обладает
теми же свойствами - может переносить человека в иные измерения.
писаку, а кусок хрусталя. Ну, Тозер, теперь-то уж точно я тебя повешу! Где
ты достал перстень?
него много таких... и он может еще сделать! - закричал Тозер. - Не вешайте
меня, умоляю. Я скажу, где найти старика.
добраться до него раньше Темной Империи. Он и его секреты будут
принадлежать нам - для нашей же безопасности.
Д'Аверк.
золотых нитей маску и огляделась. От пестро разодетых гостей рябило в
глазах.
из последних произведений Лондена Джона, величайшего композитора
Гранбретании, почившего два века тому назад.
тысячами граней редких драгоценных камней. Тяжелое парчовое платье
переливалось всеми цветами радуги. Будучи вдовой Азровака Микосеваара,
погибшего от меча Дориана Хокмуна в первой битве за Камарг, Флана
Канберийская не оплакивала супруга и не держала зла на его убийцу. В конце
концов, он был ее двенадцатым мужем, и, хотя любовные утехи этого злого,
кровожадного человека долгое время доставляли ей удовольствие, но после
того, как он отправился на войну с Камаргом, Флана, разумеется, не стала
вести жизнь затворницы. Поэтому образ графа быстро потускнел в ее сердце -
впрочем, как и воспоминания о многих других ее любовниках: Флана была
ветреной натурой.
надоедать, немедленно устраняются со сцены. Однако, повинуясь скорее
инстинкту, нежели соображениям морали, она не прибегала к убийству
наиболее влиятельных из них...
могла любить страстно, беззаветно... просто ее не хватало надолго. И слово
"ненависть" было для нее таким же пустым звуком, как и слово "жалость".
мечтали отомстить ей - за отравленного брата, за уведенного мужа (и,
несомненно, отомстили бы, не будь она двоюродной сестрой императора Хуона
- бессмертного монарха, пребывающего в чреве Тронной Сферы); другие видели
в ней лишь единственную живую родственницу короля и хотели использовать в
своих интересах - ведь она могла стать императрицей в случае гибели
Хуона...
заговорах. Впрочем, узнав о них, она бы и глазом не моргнула - какое ей
дело до чужих забот, если они не приносят наслаждения, не облегчают
странное томление духа, в котором она сама не может разобраться? Многие
подкупали слуг, чтобы только увидеть Флану без маски - в надежде узнать
тайну ее обаяния. Но прекрасное лицо графини - чистое, с чуть впалыми
щеками, с большими золотистыми глазами - неизменно хранило загадочное,
отрешенное выражение и скрывало куда больше, чем маска.
пятна их одежд задвигались. Изящные женские маски собрались вокруг
воинственных шлемов, скрывающих лица владык Гранбретании.
их маскам, и среди всех выделялась маска Мелиадуса - магистра Ордена
Волка, который был ее мужем пять лет тому назад и не так давно развелся с
ней (чего Флана даже не заметила). Был в зале и Шенегар Тротт - в
серебряной маске, пародирующей черты его собственного лица; он возлежал на
подушках, в окружении нагих рабынь с опахалами. Был там и Пра Фленн,
герцог Лаксдежский, которому едва исполнилось восемнадцать, но который уже
покорил десять городов; он носил маску дракона. Флана знала и остальных -
всех этих великих полководцев, вернувшихся, чтобы отпраздновать победу,
поделить завоеванные земли, и принять поздравления от своего Императора...
Воины громко смеялись, когда к ним приближались дамы, и только Мелиадус
стоял в стороне, беседуя со своим зятем Тарагормом, хозяином дворца
Времени, и Каланом Витальским, магистром Ордена Змеи, главным придворным
ученым. Флана чуть не прыснула от смеха, ибо Мелиадус всегда недолюбливал
Тарагорма.
спросил Мелиадус.
недоумевая, почему барон заговорил с ним - ведь всем было известно, что
Мелиадус очень ревновал Тарагорма, сумевшего добиться расположения его
сестры. Тарагорм высокомерно вздернул подбородок, и его маска тяжело
качнулась. Она была сделана в виде гигантских часов из бронзы, покрытой
эмалью, с жемчужным циферблатом и серебряными стрелками; коробка с
маятником спускалась на широкую грудь Тарагорма, сквозь голубоватое стекло
виднелся качающийся золотой маятник. Часы были снабжены сложным механизмом
балансировки, приспособленным к шагу Тарагорма. Они били каждые час,
полчаса и четверть часа, а в полночь и в полдень исполняли первые восемь
тактов "Антипатий Времени" Шеневена.
Флинт Эрик
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Емилина Ника
Орлов Алекс