церерской ночью, нас было трое. Замечательная компания: Оуэн, я и вдова
нашего третьего члена экипажа. Гвен Форсайт упрекала нас в гибели своего
мужа. Я только что вышел из больницы, моя правая рука заканчивалась сразу
у плеча и я обвинял в этом и Кубса, и Оуэна, и самого себя. Вряд ли можно
было подобрать худшую троицу и вечер лучше, чем тот.
сейчас, я стал копаться в своей душе, бередя рану, вызванную гибелью
компаньона и доброго товарища. Я совершенно замкнулся в себе.
2093 года в Топеке, штат Канзас. Родился с двумя руками и без признаков
выдающихся способностей.
землянам; в особенности, никогда не бывавшим в космосе. Я не уверен даже,
смотрели ли мои родители вообще когда-либо на звезды. Они управляли
третьей по величине фермой в Канзасе - десятью квадратными милями пахоты
между двумя широкими полосами города, идущими вдоль двух автострад. Мы
были горожанами, как и все плоскоземельцы, но когда перенаселение вконец
надоедало мне и моим братьям, у нас были хотя бы две обширные полосы
земли, на которых можно найти уединение. Игровая площадка в десять
квадратных миль, где нас ничто не стесняло, кроме растений и
механизмов-автоматов.
увидишь - их заслоняют огни. Даже в поле звезд не было видно близ
освещенного горизонта. Но прямо над головой они были - темное небо,
усеянное яркими точками; иногда с плоской белой луной.
Я мечтал о звездах, а правительство Пояса владело почти всем в Солнечной
системе. В обломках скал таились сказочные богатства, богатства,
принадлежащие разбросанной цивилизации нескольких сот тысяч поясовиков.
было получить только через десять лет. А пока что мне приходилось работать
на других и учиться избегать ошибок, которые могли бы оказаться для меня
гибельными. Половина плоскоземельцев, отправившихся в Пояс Астероидов,
погибают в космосе, не успев заработать себе лицензии.
Юпитера. Я буксировал лед из колец Сатурна и ртуть с Ганимеда. Однажды наш
пилот совершил ошибку, причалив к неизвестной скале и нас унесло чертовски
далеко от базы. тогда с нами был Кубс Форсайт. Ему удалось смонтировать
связной лазер и направить его на Икар, чтобы нам прислали подмогу. В
другой раз механик, ведущий на нашем корабле профилактические работы,
позабыл сменить поглотитель и мы все опьянели от алкоголя, начавшего
вырабатываться в атмосфере корабля, которой мы дышали. Трое из нас спустя
шесть месяцев изловили этого механика. По слухам, он остался в живых.
команды постоянно менялись. Когда Оуэн Джеймисон присоединился к нам, он
сменил космонавта, заработавшего наконец-то себе лицензию на право
владения одноместным кораблем, которому не терпелось начать охоту за
скалами для себя лично. Он оказался слишком нетерпелив. Впоследствии я
узнал, что он совершил лишь один полный рейс (туда и обратно) и половину
другого.
по месту рождения, и по воспитанию. Его голубые глаза и светлый хохолок,
как у какаду, резко выделялись на фоне характерного поясного загара. он
всегда был чуть полноват, но в невесомости казалось, что у него появляются
крылья. Я взялся подражать его манере передвижения, чем очень потешал
Кубса.
лет.
контракту. Технология этой операции восходит к временам заселения Пояса
Астероидов и такой способ транспортировки до сих пор быстрей и дешевле,
чем использование корабельного привода. Мы применяли обычные бомбы
промышленного производства, компактные и не загрязняющие среду
радиоактивными отходами. Устанавливали их так, чтобы каждый следующий
взрыв углублял кратер и создавал канал, направляющий реактивную силу
дальнейших взрывов.
находились неподалеку, по другую сторону скалы.
на меня, ибо каждый из нас троих должен был интуитивно чувствовать, когда
надо убираться подобру-поздорову. Вместо этого мы вели наблюдение,
чертыхаясь, когда драгоценная, содержащая кислород скала превращалась в не
имеющие никакой ценности обломки. Мы зачарованно следили, как из этих
осколков постепенно образуется облако... и пока мы так любовались, один
быстролетящий камешек нас догнал. Двигавшийся слишком медленно, чтобы
испариться при ударе, он тем не менее рассек тройной корпус из закаленной
стали, полоснул меня по руке и пригвоздил Кубса Форсайта к стене, пробив
ему грудь в области сердца.
пока их глаза не привыкли к голубым сумеркам, а потом с радостными криками
присоединились к группе своих товарищей, расположившихся за двумя
столиками. Краешком сознания я наблюдал за ними и подслушивал, размышляя
над тем, чем отличаются нудисты-плоскоземельцы от своих
собратьев-поясовиков. Здешние нудисты все походили друг на друга. У них
были могучие мускулы, на теле не было интересных шрамов, у них всех
хранились кредитные карточки в сумочках через плечо и все они одинаково
брили тело.
Это естественная реакция на скафандры, заполненные дыхательной смесью,
которые мы не снимаем ни днем, ни ночью, копошась среди скал. Помести
поясовика в общество, где все одеты в рубахи с рукавами, и нормальный
поясовик презрительно улыбнется при виде столь ужасного одеяния. Но это
вызывается лишь соображениями удобства. Предоставьте ему достаточную
причину, и поясовик влезет в штаны и рубаху так же быстро, как и любой
другой.
я никогда больше не видел его одетым в рубаху - не только в куполах на
Церере, но и всюду, где только есть годный для дыхания воздух. Ему просто
необходимо было демонстрировать везде этот свой шрам.
рассказывает о нашем обратном путешествии. Я ничего не запомнил с того
момента, как осколок полоснул меня по руке.
такой возможности. Рана была рваная и Оуэн аккуратно подравнял края у
самого плеча одним взмахом связного лазера. Потом он натуго завязал
обрубок руки пластырем из фибергласового покрывала. Он рассказал, как
поместил меня под колпак, где поддерживалось давление в две атмосферы
чистого кислорода, чтобы компенсировать потерю крови. Он рассказал, как
включил привод на ускорение в четыре единицы, чтобы своевременно доставить
меня куда надо. Это требовало полной перенастройки двигателей, которую бы
не всякий мог провести. По справедливости, мы должны были вознестись,
окутанные облаком звездного пламени и славы.
мои манипуляции с приводом. Некоторые ворчат, что, коли я настолько глуп,
чтобы рисковать своей жизнью, как в этом случае, то могу подвергнуть риску
и их.
подожди немного, и все наладится. Дай мне только подняться с постели.
Скажи, мы можем продать корабль?
продаст.
захочется летать с одноруким. Я не в состоянии оплатить трансплантацию.
оскорблением, даже будь у него такие деньги.
больницы и снял квартиру, где мог подождать, пока не привыкну к отсутствию
руки. Но если он думал, что со временем я соглашусь на протез, то здесь он
ошибся.
относятся к этому иначе. Миллионы людей относятся к этому, как к
обыденности. Они отлично ладят со своими металлическими, пластмассовыми
или кремниевыми частями тела. Частью люди, частью машины, и каким образом
могут они сами узнать, кто они на самом деле?