глаза широко раскрыты. Так, будто Джермин тоже не умеет вести себя.
на краю?.. Могло ли быть, что он почти?.."
Но было непозволительно, чтобы один Гражданин думал так о другом.
выглядел так, как будто, ну как будто он был готов в ярости наброситься на
всякого встречного.
продавец овсянки принес, наконец, чашку с солью и кувшин снятого молока.
Из аккуратно разложенных в чашке фунтиков с солью Тропайл взял себе сверху
один; он взглянул на продавца; его пальцы застыли на мгновение, затем он
быстро разорвал фунтик, высыпал соль в овсянку и налил молока, ровно
столько, сколько разрешалось.
больше чем обычно, потому что Они надеялись, что этот день станет днем
нового расцвета Солнца.
Граждан "Они". Где-то были и "Мы", несомненно, но Тропайл еще не определил
где, не обнаружил этого даже в браке. Он не торопился. Когда ему было
четырнадцать, Глен Тропайл узнал о себе нечто такое, чего бы он не хотел
знать; он не любит, когда над ним берут верх; он должен иметь преимущество
во всех своих начинаниях, иначе невыносимое нетерпение поселялось в мозгу,
вызывая у него состояние дискомфорта. Он узнавал о себе все новые вещи,
вызывавшие в нем страх, и постепенно он понял, что от того "Мы", которое
приняло бы его, лучше было держаться подальше.
считалось неприличным, и детей, с которыми он играл, строго наказывали
только за то, что они его произносили. Было неприлично, чтобы один
Гражданин наживался за счет другого, а Волки поступали так. Гражданину
было положено безропотно принимать то, что он имеет, и не стремиться к
большему; находить красоту в мелочах, приспосабливаться - с минимальным
напряжением и неловкостью - к жизни, какой бы она ни была. Волки были не
такими. Волки никогда не погружались в Медитацию, Волки никогда не
чувствовали благодарности, Волки никогда не подвергались Перемещению,
высшей благодати, даруемой только тем, кто добился успеха в идеальных
размышлениях о Взаимосвязи. Это отказ от мира и от плоти путем избавления
от обоих - этого Волк никогда не мог достичь.
чего не умели Волки.
была самой уважаемой. Он добился многих почти успешных Медитаций о
Взаимосвязи.
жгучий зуд, желание триумфа и превосходства. По этой причине ему было
почти невозможно найти друзей среди Граждан, и постепенно он почти
отказался от этой мысли.
поселенцев. И однако не было на улице ни одного Гражданина, который был бы
готов обменяться с ним приветственными жестами.
каких северных штатов они перебрались сюда, когда Солнце стало тусклее, а
площадь, занимаемая льдом, увеличилась; он знал с точностью до четверти
грамма, сколько сахара, соли и кофе каждый из них отложил - для гостей,
конечно, не для себя. Хорошо воспитанный Гражданин делает запасы только на
радость другим, а не себе. Он знал все это, потому что знание давало ему
преимущество перед ними. Но не было никакой пользы в том, чтобы кто-нибудь
знал его.
несколько месяцев назад относительно будущего займа. Но это была случайная
нервозная встреча. Идея была блистательно проста для Тропайла:
организовать экспедицию в богатые угольные шахты, находившиеся неподалеку;
найти уголь, привезти его в Вилинг; отапливать дома. Но для Джермина она
была еретической. И Тропайл был счастлив, что ему лишь отказали в займе, а
не обозвали во всеуслышание Волком. Продавец овсянки озабоченно суетился
вокруг солонки с аккуратно сложенными фунтиками соли.
неодобрительной усмешки, которой бы продавец одарил его, представься ему
такой случай. Тропайл хорошо знал, что беспокоит продавца. Пусть
беспокоит. Тропайл имел привычку брать лишние пакетики с солью; вот и
сейчас они были у него в карманах. Пусть продавец гадает, почему не
хватает пакетиков.
Тропайл был в двойной парке.
Тропайл. Гражданин шел быстро. На его лице застыло выражение крайнего
отчаяния. Еще более странно. Странно настолько, что стоит того, чтобы
приглядеться повнимательнее, потому что такая поспешность, такая
рассеянность наводили Тропайла на кое-какие мысли. Торопливость и
рассеянность были нетипичны для покорных овечек, которые относились к
классу "Они". Все это проявлялось лишь в одном особом случае.
которого, как он знал, звали Бойн. Около булочной этот человек натолкнулся
на Гражданина Джермина. Тропайл стоял позади, так чтобы его не было видно;
он наблюдал и слушал. Бойн был на грани нервного срыва, и то, что видел и
слышал Тропайл, только подтверждало его диагноз.
Гражданин Бойн потеряет контроль над собой. У этого неизбежного было свое
название. Его заимствовали из языка народа, который когда-то жил на ныне
необитаемом острове в Тихом океане, где простые фермеры, доведенные до
отчаяния, становились разбойниками и убивали ножами для рубки тростника.
Тропайл посмотрел на человека с интересом и презрением. Амок! В конце
концов, и покорных овечек можно довести до предела. Он видел это и раньше.
Признаки были налицо.
найти во всем, если ее искать. Он наблюдал и ждал. Глен Тропайл выбрал
себе место так, чтобы видеть Гражданина Бойна в булочной, где тот уныло и
неумело резал свои четверть килограмма хлеба от Утренней Буханки.
свете в руках Бойна. И Граждане, разбегающиеся кто куда, все Граждане, за
исключением одного.
оказалось. Это был булочник. Бойн все рубил и рубил. А потом Бойн выбежал,
как ревущее пламя, нож со свистом рассекал воздух над его головой.
Граждане в панике спасались бегством. Он старался попасть ножом по их
убегающим фигурам, и кричал, и бил снова и снова. Амок!
из двух, уточнил про себя Тропайл, когда брел к булочной. Он нахмурился,
потому что был еще один случай, когда они забывали о приличиях, тот,
который непосредственно касался его.
в дальнем конце улицы свернула за угол.
поживиться. Бойн успокоится, бушующая ярость уляжется так же быстро, как и
поднялась, и он снова станет овечкой, и другие овцы подойдут и схватят
его. Так всегда бывало, когда Гражданин терял рассудок. Это было реакцией
на давление, оказываемое на Граждан, и в любой момент могло случиться так,
что лишь на грамм оно превышало норму, и кто-то не выдерживал. За
последние два месяца здесь в Вилинге это произошло дважды. Глен Тропайл
был свидетелем, как точно такое же происходило в Питсбурге, Алтуне,
Бронксвилле.
булочника. Тропайл уже видел трупы.
четверть килограмма хлеба, которую уронил Бойн, стряхнул с нее пыль и
положил в карман. Пища всегда пригодится. Будь у Бойна побольше еды, может
быть, он бы и не свихнулся. Неужели только голод доводит их до безумия? А
может быть, также и то, что находится на Эвересте, да и парящее Око, и
боязнь Перемещения? Или просто напряжение от того, что нужно было
поддерживать свою так тщательно запрограммированную жизнь? А впрочем,
какая разница? "Они" не выдерживали и сходили с ума, а с ним, Тропайлом,
этого не случится никогда. И только это было важно. Он перегнулся через
стойку, стараясь взять остатки Утренней Буханки.
Джермин. Она закричала:
была здесь, она поднималась из-за прилавка, вопя не своим голосом: "Волк!
Волк!"
Херберт Фрэнк
Русанов Владислав
Володихин Дмитрий
Доценко Виктор
Браун Дэн
Шилова Юлия