Чтение 4–й страницы книги ~Цвет Волшебства~

щербет, овсянка, колбаса, катиться колбаской, бобы и на бобах, сладости,
желе, варенье. Гусиные потроха, - он послал Пузану лучезарную улыбку.

- Все сразу? - слабым голосом уточнил трактирщик.

- Просто он так разговаривает, - объяснил Хью. - И не спрашивай меня
почему. Разговаривает, и все тут.

Все глаза в комнате наблюдали за незнакомцем - все, за исключением пары,
принадлежащей волшебнику Ринсвинду, который сидел в самом темном уголке и
медленно потягивал из кружки разбавленное пиво.

Он разглядывал Сундук.

А вы повнимательнее разглядите Ринсвинда.

Посмотрите на него. Тощий, подобно большинству волшебников, он одет в
темно-красный балахон, по которому потускневшими блестками вышито несколько
магических знаков. Кое-кто может принять его за простого ученика чародея,
сбежавшего от хозяина из протеста, скуки, страха и еще теплящегося желания
женщин. Однако шею Ринсвинда украшает цепь с бронзовым октагоном, сразу
выдающая выпускника Незримого Университета, высшей школы магии, чей
перемещающийся в пространстве и времени трансцендентно-архитектурный
комплекс находится одновременно и Там и Тут. Выпускники этого учебного
заведения обычно могут претендовать по меньшей мере на степень мага, но
Ринсвинду - после одного злополучного события - пришлось покинуть
Университет со знанием одного-единственного заклинания. Теперь чародей
болтался по городу, зарабатывая на жизнь своей врожденной способностью к
языкам. Работать он особо не любил, но отличался живым умом и пронырливыми
повадками напоминал смышленого грызуна. Кроме того, он с первого взгляда мог
распознать древесину груши разумной. Как раз сейчас он на нее и смотрел -
смотрел и не мог поверить своим глазам.

Архимаг, приложив величайшие усилия и затратив огромное количество
времени, мог надеяться в конечном итоге заполучить небольшой посох,
сделанный из груши разумной. Это редкое дерево растет только в тех местах,
где в древности водилась магия, поэтому во всех городах Круглого моря не
найдется и двух посохов из груши разумной. Что же касается огромного
сундука... Ринсвинд совершил в уме быстрый расчет и пришел к выводу, что
даже если б сундук был до отказа набит звездными опалами и кусками
золотоносной руды, то все равно его содержимое не стоило бы и десятой части
содержащего. На лбу волшебника запульсировала жилка.

Ринсвинд поднялся на ноги и направился к троице у стойки.

- Могу я чем-нибудь помочь? - осведомился он.

- Отвали, Ринсвинд, - рявкнул Пузан.

- Я всего-навсего подумал, что, может быть, не помешало бы обратиться к
этому джентльмену на его родном языке, - мягко предложил волшебник.

- Он прекрасно обходится без твоей помощи, - парировал трактирщик, но все
же отступил.

Ринсвинд вежливо улыбнулся чужестранцу и произнес пару фраз похимерски.
Он гордился тем, что бегло говорит на химерском, но чужеземец лишь удивленно
поглядел на него.

- Ничего у тебя не выйдет, - знающе покачал головой Хью. - Видишь ли, все
дело в этой книжонке. Она советует ему, что сказать. Колдовство, одно слово.

Ринсвинд перешел на высоко-борогравий-ский, затем на ванглемешт, сумтри и
даже на черно-оругуйский язык, в котором нет ни одного существительного и
только одно прилагательное, к тому же неприличное. Каждая попытка была
встречена вежливым непониманием. Отчаявшись, Ринсвинд решил испробовать язык
варваров Троба, и тут лицо маленького чужестранца расплылось в довольной
улыбке.

- Ну наконец-To! - воскликнул он. - Мой добрый друг! Это замечательно.

(В действительности на тробском языке последнее слово означало "то, что
может случиться лишь однажды за все время службы доброго каноэ,
изготовленного при помощи топора и огня из самого высокого алмазного дерева,
что растет в знаменитых алмазных лесах на нижних склонах горы Аваява,
являющейся, по слухам, обиталищем огненных богов".)

- О чем это вы? - подозрительно осведомился Пузан.

- Что сказал трактирщик? - поинтересовался приезжий. Ринсвинд сглотнул.

- Пузан, - сказал он. - Он просит принести две кружки твоего лучшего эля.

- Ты понимаешь его?

- О, конечно.

- Скажи ему... скажи, что мы очень рады его прибытию. И скажи, что еда
стоит... э-э... один золотой.

На какое-то мгновение лицо Пузана напряглось - словно некая ожесточенная
внутренняя борьба происходила в трактирщике, - и после секундного колебания
он во внезапном порыве щедрости добавил:

- Твой завтрак я тоже включу в его счет.

- Чужеземец, - ровным голосом сказал Ринсвинд, - если ты останешься
здесь, то к ночи тебя либо зарежут, либо отравят. Только не переставай
улыбаться, иначе меня постигнет та же судьба.

- Да что вы! - воскликнул приезжий, оглядываясь по сторонам. - Здесь так
очаровательно. Настоящий морпоркский трактир. Знаете, я так много о них
слышал. Вы посмотрите, какие своеобразные старые балки. И такие солидные...

Ринсвинд быстро глянул вокруг себя на тот случай, если утечка магии из
расположенного за рекой Квартала Волшебников вдруг перенесла их в какое-то
другое место., Но нет, все тот же зал "Барабана" - покрытые пятнами копоти
стены; пол, устланный гниющей соломой, поверх которой валяются трупики
безымянных жучков; прокисшее пиво, которое не столько покупалось, сколько
бралось напрокат. Ринсвинд попробовал примерить этот образ к слову
"своеобразный" или, скорее, к его ближайшему тробскому эквиваленту,
звучащему как "эта приятная странность конструкции, встречающаяся в
коралловых домиках поедающих губки пигмеев с полуострова Орохаи".

Его разум не выдержал подобного сравнения.

- Меня зовут Двацветок, - продолжал гость, протягивая руку.

Трое его собеседников инстинктивно опустили глаза, чтобы проверить, нет
ли в ней монетки.

- Рад познакомиться, - ответил Ринсвинд. - Я Ринсвинд. Послушай, я не
шучу. Это настоящий притон.

- Прекрасно! Сюда-то я и хотел попасть!

- Не понял.

- Что это за жидкость в кружках?

- Это? Пиво. Спасибо, Пузан. Да. Пиво. Ну... Пиво, в общем.

- А, этот столь характерный напиток. Как вы думаете" маленькой золотой
монетки хватит, чтобы заплатить за пиво? Я бы не хотел никого обидеть.

Монета уже наполовину высунулась из его кошелька.

- Аг-ха, - закашлялся Ринсвинд. - Я хочу сказать, нет, ты никого не
обидишь.

- Хорошо. Значит, это притон. Вы имеете в виду, что сюда частенько
захаживают всякие герои и искатели приключений?

Ринсвинд поразмыслил над этим предположением.

- Да, - в конце концов выдавил он.

- Замечательно. Я хотел бы познакомиться с кем-нибудь из них.

Тут волшебнику пришло в голову разумное объяснение поведения чужеземца.

- А, - догадался он, - так ты приехал за наемниками ("за воинами, которые
сражаются за племя, у которого больше молочных орешков")?

- О, нет. Я просто хочу познакомиться с этими людьми. Чтобы, вернувшись
домой, я мог похвастаться этим.

"Знакомство с клиентами "Барабана" скорее будет означать, что ты вообще
не вернешься домой, - мрачно подумал Ринсвинд. - Разве что ты живешь ниже по
течению и твой труп случайно пронесет мимо".

- И откуда же ты родом? - поинтересовался Ринсвинд.

Тем временем Пузан тихонько ускользнул в одну из задних комнат. Хью с
подозрением наблюдал за беседой из-за ближайшего столика.

- Вы когда-нибудь слышали о городе под названием Бес Пеларгик?

- Ну, я в Тробе пробыл очень недолго. Так, заглянул проездом...

- О, это не в Тробе. Я говорю на этом языке, потому что в наши порты
заходит множество тробеких кораблей. Бес Пеларгик - это главный морской порт
Агатовой империи.

- Боюсь, никогда о такой не слышал. Двацветок приподнял брови:

- Правда? Она довольно-таки большая. До нее примерно неделя ходу от
Коричневых островов. Плывите по вращению и вскоре наткнетесь на нее. С вами
все в порядке?

Чужеземец торопливо обежал вокруг стола и вежливо постучал судорожно
закашлявшегося волшебника по спине.

Противовесный Континент!

За три улицы от трактира старик бросил в кислоту монету и осторожно
покачал блюдце. Пузан с нетерпением взирал на происходящее - ему было не по
себе в этой комнате, которая вся пропиталась вонючим дымом из чанов и
булькающих реторт. Стены помещения были сплошь заставлены полками, на
которых виднелись неясные очертания неведомых вещиц, наводящих на мысли о
черепах и чучелах небывалых монстров.

- Ну? - требовательно спросил трактирщик.

- В таком деле торопиться нельзя, - брюзгливо отозвался старый алхимик. -
Проверка времени требует. Aral

Он подтолкнул блюдечко пальцем. Монету затянул водоворот зеленых красок.
Понаблюдав за реакцией, алхимик проделал какие-то расчеты на обрывке
пергамента.

- Исключительно интересно, - наконец заявил он.

- Она настоящая?

- Это зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом, - поджал
губы старик. - Если ты хочешь узнать, равняется ли она, к примеру,
пятидесяти долларам, то я тебе отвечу, что нет, не равняется.

- Так я и знал! - возопил трактирщик и ринулся к дверям.

- Видимо, я не совсем ясно выразился... - крикнул вслед алхимик.

Пузан сердито повернулся к нему.

- Что ты хочешь сказать?