позволить, чтобы ты погиб. Я не могла допустить, чтобы стрела из арбалета,
глупый бездумный кусок дерева и металла, перечеркнула... Я не могла этого
допустить. Любой ценой, даже ценой твоего презрения. А там, в дюнах...
Цена, которую назначили они, казалась мне не такой уж высокой. Видишь ли,
Моргольт...
нет, было алым шаром солнца, встающего после долгой и холодной ночи,
запахом яблок, прыжком коня, идущего в атаку. Она поглядела мне в глаза, и
взгляд ее был как трепетание стягов на ветру, как музыка, как
прикосновение соболей к щеке. Бранвен смеющаяся, Бранвен из Байле Ата
Клиат. Серьезная, спокойная и печальная Бранвен из Корнуэлла, с глазами,
которые все знают. А может быть, в вине, которое мы пили, что-то было? Как
в том вине, которое Тристан и Златокудрая выпили в открытом море?
невыносимо упрямые.
парень с мечтательными глазами, всегда с неизменной миленькой улыбочкой,
от которой у дамочек чесался передок. Улыбочка, постоянная улыбочка, даже
тогда, когда мы рубились в Дунн Логхайр. А сейчас... Сейчас его лицо было
серым и истощенным, покрытым блестящими струйками пота, полопавшиеся,
скривленные в подкову боли губы, провалившиеся и почерневшие от муки
глаза.
тебя...
стараясь, чтобы это прозвучало естественно и беззаботно.
оба живете. А я... В какой-то дурацкой стычке... Копье попало в пах,
прошло насквозь и сломалось. Наверное, с древка откололась щепка,
потому-то рана так и воспалилась. Это Божья кара. Кара за все мои грехи.
За тебя. За Бранвен. А больше всего... за Изульт.
виду. Вдруг мне сделалось чертовски неудобно. В этой его гримасе было все.
Ее припухшие губы, бессмысленное выкручивание пальцев белоснежных рук.
Горечь в голосе.
мог добавить "Златокудрая". Мне было ее чертовски жаль, ее, выданную за
живую легенду. Почему она согласилась на этот брак? Почему она согласилась
быть лишь именем, пустым звуком? Разве не слыхала она рассказов о нем и о
Корнуэллке? А может, ей казалось, что это не имеет никакого значения?
Может, она считала, что Тристан такой же, как и другие, как парни из
дружины Артура, вроде Гавейна, Гахериса, Борса или Бедивера, которые и
завели эту идиотскую моду поклоняться одной, между ног лезть другой, а
жениться на третьей, и чтобы все было хорошо и никто не жаловался?
самого края. Ее глаза, ее руки, один лишь ее вид и звук ее голоса. Иного
спасения для меня нет. Потому... если она будет на борту, Кахердин должен
поднять на мачте...
подери, ну что мне мешало горячо и со всей убедительностью подтвердить
это? Стоило ли прикрываться перед ним своим незнанием?
самым навлек проклятие на наши головы. Из-за этого я не могу даже умереть
в уверенности, что Изульт прибудет сюда по моему зову. Пусть даже поздно,
но приедет.
Может, с самого начала я был осужден на это? Я, зачатый в любви и
трагедии? Знаешь ли ты, что Бланшфлер родила меня с отчаяния, схватки у
нее начались, когда ей сообщили о смерти Ривалина. Родов она не пережила.
Не знаю, то ли она с последним своим вздохом, то ли позднее, Фонтенант...
Кто дал мне это имя, имя-проклятие, имя-погибель... имя-приговор. La
tristesse. Причина и следствие. La tristesse, окружающий меня, как
туман... Туман, похожий на тот, что закутал устье Лиффей, когда впервые...
встань на мое место, Моргольт. Представь, ты прибываешь в Байле Ата Клиат
и там встречаешь девушку... С первого же взгляда, с первой же встречи глаз
ты чувствуешь, что сердце хочет разбить тебе ребра, а руки дрожат. Всю
ночь ты бродишь, не ложась в постель, сходишь с ума от беспокойства,
трясешься и думаешь лишь об одном - чтобы на следующий день снова увидеть
ее. И что? Вместо радости - la tristesse...
прикосновение рук, и это потрясает тебя, словно удар копьем на турнире.
Первая улыбка, ее улыбка, которая делает так, что... Э-эх, Моргольт. Ну
что бы ты сделал на моем месте.
что я никогда не был на его месте. Клянусь Лугом и Лиром, мне никогда не
приходилось переживать ничего подобного. Никогда.
глаза. - Ты бы не подсунул ее Марку, постоянно болтая о ней в его
присутствии. Ты не поплыл бы в Ирландию от чужого имени. Ты не растратил
бы понапрасну любовь, которая началась тогда. Именно тогда, а не на
корабле. Бранвен напрасно мучается той историей с волшебным напитком. Он
тут совершенно ни при чем. Когда она только входила на корабль, то уже
тогда была моей. Моргольт... Вот если бы это ты сел с ней на корабль,
разве поплыл бы ты с ней к Марку? Наверняка нет. Скорее всего ты бы убежал
с ней на край света, в Бретанию, Аравию, в Гиперборею, в саму Ультима
Туле. Моргольт? Разве я не прав?
с Белыми Руками?
усиливается, треплет волосы Бранвен, натягивает платье на бедрах. Порывы
ветра заталкивают слова обратно в рот, выбивают слезы из глаз, глядящих на
горизонт.
глядеть на нее бесконечно. И подумать только, когда она стояла напротив
Изульт, то казалась мне некрасивой. Наверное, у меня на глазах было
бельмо.
не для моей головы. Не для моей разбитой головы.
твоего и моего. Не знаю, почему, но мы очень важны, необходимы в этой
истории. Истории большой любви, которая водоворотом втягивает всех и вся.
Корнев Павел
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Круз Андрей
Никитин Юрий
Посняков Андрей