устаю поражаться возможностям этой чудо-коробочки. Знаете, она делает
библиотеки совершенно ненужными. Все, что надо, - это найти
одну-единственную книгу, которая тебе действительно нравится, а потом до
конца дней своих читать ее и стирать, читать и стирать.
я сниму эту штуку?
шевельнуть. - Белокурый сержант ткнул Теллона в плечо своим "шершнем".
И был весьма откровенен. Вы только поглядите, сколько он нам всего
порассказал о той девушке, с которой был знаком на Земле. Мужчины о таких
вещах обычно не распространяются. Так как ее звали, Теллон? А, да-да,
припоминаю, Мэри.
расплылось в ухмылке.
охватило непреодолимое чувство, что его обокрали. Что-то, какая-то
частичка Теллона исчезла. Но что это было? Он попытался пошарить в своей
голове, заглянуть в самые темные уголки памяти. Ничего, только медленно
угасающее чувство потери.
здравый смысл, и Теллон был благодарен ему за это.
что Черкасский снова потянулся к кнопке. Пока не замкнулся контакт, Теллон
попытался выбросить на передний край сознания что-нибудь ненужное.
"Морская звезда принадлежит к отряду..." Пустота!
кнопке. "Это может продолжаться всю ночь, - подумал Теллон. - До утра я не
доживу, потому что Сэм Теллон - это все, что он пережил и запечатлел в
памяти, а Черкасский собирается вычистить ее до донышка".
Черкасский приблизился к окну, до предела натянув кабель управления. "От
окна до мостовой - семь этажей, - вспомнил Теллон. - Не очень высоко, но
сойдет".
упавшего кресла, хруст костей, когда его голова врезалась Черкасскому в
лицо, злобный вой "шершня", звон разбитого стекла... а затем они полетели
сквозь холодный черный воздух, а внизу расцветали уличные фонари.
Он попытался принять вертикальное положение, но здешняя высокая гравитация
оставляла на это слишком мало времени. Он выпустил Черкасского, но тот
клещом вцепился в Теллона. Застонав от страха, Теллон изогнулся, чтобы
падать ногами вниз. Толчковые ботинки, автоматически включившиеся вблизи
земли, заработали в полную силу. Когда колени Теллона согнулись от
торможения, он почувствовал, что хватка Черкасского ослабевает, и
коротышка полетел вниз, извиваясь, как рыба на крючке. Теллон услышал, как
его тело с шумом ударилось о тротуар.
вплоть до самого приземления тормозящая сила антигравитационных подметок
увеличивалась обратно пропорционально квадрату высоты. Черкасский был еще
жив; эта часть плана не удалась. Теллон повернулся, собираясь бежать, но
тут обнаружил, что с головы у него все еще свисают провода мозгомойки.
стороне пустынной улицы мелькнули серые мундиры. На обоих концах квартала
заверещали свистки. Секунду спустя он услышал, как завыли "шершни",
выпустив облако стрел-иголок, а потом раздалось отчетливое "тик-ток-ток":
стрелы пришпиливали одежду к телу.
все еще рьяно палили из своих "шершней", но попасть в него, лежащего, было
уже трудно. Стрелы, пущенные горизонтально, пролетали мимо. Рисунок
созвездий был незнаком, но все равно, глядя на звезды, Теллон испытывал
облегчение. Там, наверху, были другие люди, которые могли отправиться куда
угодно, если у них хватало духу вынести путешествие сквозь цепочку ворот -
страшное путешествие, когда душа твоя вытягивается в тонкую ниточку,
оплетающую всю Вселенную. Сэм Теллон больше не сможет участвовать в этих
жутких полетах, но, до тех пор, пока он еще смотрит в ночное небо, он
никогда до конца не станет пленником.
топот бегущих ног, но вместо этого неожиданно услышал близкие шаги. И
перед ним появился человек. Как ни странно, это был Черкасский. Его лицо
напоминало сейчас маску африканского колдуна: кожа ободрана, всюду
запекшаяся кровь, одна рука безвольно свисает вдоль тела. Преодолевая
боль, он вытянул вперед здоровую руку, и Теллон увидел в ней "шершень".
увечий, но Черкасский был профессионалом. Теллон, совершенно
парализованный наркотиками, был не в силах даже моргнуть, когда стрелы
злобно вонзились в его глаза, навсегда украв у него свет, красоту и
звезды.
начинает перерабатывать парализующее вещество. Поначалу он даже не понял,
что произошло, ибо темнота наступила не сразу. Сперва все перекосилось - и
дрожащее дуло пистолета, и сам Черкасский. А потом мир наполнился
бесформенной массой света: вспышки, плывущие цветные узоры, аметистовые и
розовые контуры сосен.
двенадцать дюймов...
конусе, сошлись в другой точке: он не мог вздохнуть. Все чувства были
заглушены наркотиком, и он никак не мог понять, почему отключилось его
дыхание; но догадаться было нетрудно. Лишить его зрения - то был лишь
первый номер программы. Теперь Черкасский собирался довести дело до конца.
Теллон поймал себя на том, что не слишком-то боится, хотя и понимает, что
именно с ним происходит. Видимо, потому, что древняя реакция страха -
опускание диафрагмы для наполнения легких воздухом - была блокирована
параличом. Жаль, он не врезал Черкасскому ногой по голове, пока был в
силах.
Кажется, он серьезно ранен.
смог дышать. Должно быть. Черкасский, потеряв сознание, упал прямо на
него. Теллон с наслаждением вбирал в себя воздух; потом он снова услышал
голоса:
машину. Землянина - в фургон.
действительно куда-то несут. Раздались свистки; с шумом включился
двигатель машины. Тянулось время - Теллон не знал, сколько его прошло.
Потом он почувствовал боль...
чувства начали обостряться - обычный эффект при потере зрения.
шею, и он пришел в себя. Все лицо его было забинтовано, и это Теллона
успокоило. Ему дали выпить горячего, а охранник отвел его в постель. Пока
он спал, кто-то забрал его ботинки, заменив их сапогами на тонкой подошве,
которые были велики ему на несколько размеров.
сопровождении трех или четырех офицеров ЭЛСБ. Как их звали, он так и не
узнал, ибо те обращались с ним преимущественно посредством толчков и
ударов, а Теллон был слишком беспомощен, чтобы вызвать их на разговор. В
его голове крутилась только одна мысль - что он ослеп.
Теллона вывели, он сразу понял, что находится на аэродроме. Он
почувствовал, как ветер хлещет его по щекам - это означало, что он стоит
на открытом пространстве. Теллон ощутил запах авиационного горючего, потом
- еще одно подтверждение - услышал совсем рядом звук раскручивающихся
турбин.
никогда не летал на Эмм-Лютере, потому что это было дорого, к тому же,
путешествуя таким образом, он привлек бы к себе внимание. Гражданские
самолеты были велики, но пассажиров могли взять немного, поскольку их
конституция строго регламентировалась распоряжениями правительства.
Фюзеляжи покрывали толстой броней, а профиль крыла по земным стандартам
был широковат (в крыльях помещались двигатели, топливные баки и система
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Панов Вадим
Шилова Юлия
Витковский Евгений