наблюдается, на небе теперь видны совершенно незнакомые созвездия.
испытывал разочарование. Хотя Оринджфилд находился всего лишь в тысяче
километров от Бичхеда, он так ни разу и не побывал в столице, а значит ни
разу воочию не увидел звезд. Для Джима эти светящиеся точки не
представляли интереса, поскольку они не имели никакого отношения к его
повседневной жизни. Предки Никлина жили на Орбитсвиле уже шесть поколений,
и на размеренное течение их бытия звезды никогда не оказывали никакого
влияния.
до нее. - Голос профессора звучал жизнерадостно и весело, словно Карпентер
получал огромное удовольствие от всего происходящего. - Следовательно,
всякая связь с Землей утеряна, и возможно, навсегда. То же самое можно
сказать и о Терранове.
Никлин. - Музейный хлам!"
пять минут, чтобы быть уверенным, что Корт Бренниген покинул его владения,
а затем вернуться домой к своим делам, куда более важным, чем эта звездная
чепуха. Пускай астрономы ломают головы над загадками Вселенной, а Джима
Никлина ждут сломанная соковыжималка и погнутое велосипедное колесо.
голос хозяина, пробив брешь в пелене сна, куда постепенно погружался
Никлин. - Десятиминутное бодрствование измотало его.
желудком?
перед сном здоровый кусок яблочного пирога. А потом еще немного сыра, что,
наверное, было совершенно лишним.
опять попадет в нелепейшую историю. И что его дернуло выбрать в качестве
мифического дарителя именно Мэй Мак-Викар?! Ведь она живет всего в паре
километров отсюда и очень дружна с Уайтами. Через день-другой женщины
встретятся поболтать и поделиться новостями. О! Да что там, при его-то
везении вполне можно ожидать, что уже в следующее мгновение эта старая
карга появится на пороге гостиной Уайтов!
каким образом можно уйти от опасной темы яблочного пирога. Внезапно с
улицы донесся странный шум. Звук быстро нарастал и уже начал перекрывать
телерепортаж. Шум становился все громче и громче, он настолько
контрастировал с обычной сельской тишиной, что Джим только через несколько
секунд смог разложить его на отдельные составляющие. Оглушительную
бравурную музыку перекрывал настойчивый мужской голос. Слов было не
разобрать, но в интонациях чувствовался профессионализм политика или
проповедника.
направляясь к двери. - Пойду-ка взгляну, что там происходит.
Солнце Орбитсвиля нещадно пекло. Никлин пожалел, что не надел шляпу.
Прикрыв глаза ладонью. Джим разглядел, как по пыльной дороге медленно
движется необычная процессия, состоящая из десятка грузовиков и небольших
домиков на колесах. Все они были выкрашены в яркий голубой цвет. По бортам
тянулись огромные оранжевые буквы. Никлин прищурился и разобрал надпись:
"КОРИ МОНТЕЙН ВЕДЕТ ВАС ДОМОЙ".
болтуне-проповеднике. О, Газообразное Позвоночное, пожалуйста, не надо
больше этих разъезжающих святош!
искаженный громкоговорителем, возвестил, что странствующий проповедник
Кори Монтейн пробудет в Оринджфилде три дня. Он намерен указать путь к
спасению души всем, кто не закостенел в безверии. "Все остальные, по всей
видимости, - подумал Джим, - прямиком отправятся в ад". Голос по мере
удаления процессии затихал. Но прежде, чем она скрылась за небольшой
рощицей свистящих деревьев, Никлин услышал: "Орбитсвиль - это орудие
дьявола".
следующие три дня его спокойная жизнь будет осквернена вторжением
пустоголовых ревнителей спасения человеческих душ. А тишина городской
площади, где он так любил прогуливаться по вечерам, будет нарушена шумными
проповедями, отвратительной громкой музыкой и назойливыми причитаниями
сборщиков пожертвований.
придерживались, всех, кто призывал к спасению души и отказу от земных
благ, объединяло одно - всегда кто-то выходил и собирал деньги.
мгновенно вылетели из головы Никлина. Хмуря брови, он шел к своему дому
через заросли высокой сочной травы с видом человека, наконец-то нашедшего
достойную причину для беспокойства.
недомогание. Он уселся на брезентовый стул у своего передвижного домика с
кружкой горячего чая в руках. Монтейн медленно потягивал ароматный
напиток, и его взгляд рассеянно скользил по вывескам магазинов и постоялых
дворов, расположенных вокруг центральной площади городка. Огромные дубы и
каштаны тихо шелестели над головой. Вся картина была словно напоена покоем
и легкой грустью.
идеалы своего бытия, от сентиментального Нью-Йорка Франка Капры до
безмолвных арктических замков Ричарда Кейна, поэта-романтика двадцать
первого столетия. Но для огромного числа людей идеал их земного
существования приблизительно соответствовал наблюдаемой Монтейном картине.
В то благословенное время, приметы которого так любовно и старательно были
воссозданы в этом городке, табак не вызывал рака, натуральные масло и
сливки не являлись символом греха, о ядерном оружии попросту не слышали, а
работа доставляла людям больше радости, чем что-либо другое. Дюжие
бородатые игроки в крикет вполне могли отправиться на игру с командой из
соседнего городка на паровозе, а отдаленный грохот вполне могли издавать
сами братья Райт, клепающие очередного бесполезного механического монстра
в своей мастерской.
Орбитсвиля предпочитают жить в подобных небольших городках. Но ему также
было понятно, что это простое человеческое желание может прямиком привести
людей к серьезной угрозе их существованию, угрозе, которая, по глубокому
убеждению Монтейна, таилась в самом Орбитсвиле. Орбитсвиль являлся
ловушкой, а покойная и безмятежная жизнь - приманкой.
концу, к нему подошел Нибз Аффлек. Это был еще довольно молодой человек с
серьезными глазами и красным лицом, что являлось следствием слишком
длительного пристрастия к алкоголю. Аффлек присоединился к общине Монтейна
год назад. Убежденность и страстная вера проповедника настолько вдохновили
его, что он даже сумел избавиться от своего пагубного пристрастия. Как
результатном был очень предан Монтейну и проявлял свою благодарность
неустанной заботой о здоровье своего наставника, заботой порой очень
назойливой.
из-под своей широкополой шляпы. - Я немного устал, только и всего.
человеку права приковать себя к инвалидному креслу. - Монтейн улыбнулся,
показывая, что не хотел обидеть своего собеседника, да и сам не обиделся.
- Кроме того, вы же знаете наши правила, Нибз. Мы все равны и все должны в
одинаковой мере участвовать в работах. Это правило относится и ко мне.
разнесчастный.
окажете ли мне одну любезность?
засияло. - Вы только скажите, и я тут же исполню ваше поручение!
Твена. Я подумываю дать в ней объявление и буду весьма вам признателен,
если вы раздобудете для меня сегодняшний выпуск.
светились безграничным и искренним счастьем.
трудолюбив и добр, но на редкость простодушен и наивен. А Монтейну
недоставало совсем других сторонников. Ему требовались смышленые помощники
Якубенко Николай
Контровский Владимир
Круз Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Маккэфри Энн