Чикаго. Ученый, поджидавший Грега на крошечной лужайке, что опоясывала
дом, соединенный с лабораторией, увидел лишь мгновенный промельк самолета,
который с пронзительным воем пронесся к небольшому взлетному полю и
совершил идеальную посадку.
себя, что его друг ничуть не изменился, хотя они уже год как не виделись.
Что раздражало в Маннинге, так это его вечная молодость.
развевался ярко-голубой шарф. Он приветственно махнул рукой и устремился
вперед по тропинке; до Расса донесся скрип гравия под его сапогами.
непреклонным взглядом.
на волнение, только чуть затвердели морщинки у глаз, а на щеках еле
заметно обозначились желваки.
энергии материи.
и здесь, а покажу немного позже. Мне не часто приходится бывать на
воздухе.
моря. Впереди скала круто обрывалась вниз, открывая вид на долину с
серебрящимся в лучах полуденного солнца ручьем. Сзади по склонам
карабкались сосны, вдали мерцали белоснежные шпили гор.
зажигалкой.
рассказал о первом эксперименте.
были смутные надежды, но на верный след, пожалуй, я напал именно тогда. Я
взял металлический прут - ну, знаешь, обычный присадочный пруток - и ткнул
им в сгустившееся силовое поле, если его можно так назвать... хотя это
название ничего не отражает. Прут вошел. С трудом, правда, но вошел. И
хотя поле выглядело совершенно прозрачным, прута не было видно, даже когда
я просунул его так глубоко, что он уже должен был вылезти с обратной
стороны. Такое впечатление, будто он даже не входил в шар. Будто я просто
сложил прут, причем его плотность возрастала вместе с моими усилиями,
словно я вталкивал прут внутрь его же самого. Хотя это, конечно,
невозможно.
пурпурной дали. Маннинг ждал.
вышел, хотя, если верить своим глазам, я мог бы поклясться, что он не
входил в сферу. НО ВЫШЕЛ ОН ПОД ПРЯМЫМ УГЛОМ ПО ОТНОШЕНИЮ К ТОМУ МЕСТУ,
КУДА Я ЕГО СОВАЛ.
повторял опыт?
Но слушай дальше, Когда я вытащил прут из шара - это было несложно, - он
стал на пару дюймов короче. Я сам себе не поверил. Поверить в это было еще
труднее, чем в то, что прут отклонился на девяносто градусов. Я замерил
все прутки, убедился, что ошибка исключена, и тщательно записал данные.
Каждый прут укорачивался примерно на два дюйма после того, как вылезал из
шара. И все они меняли внутри сферы направление и выходили совсем не там,
где должны были.
зазвенел от волнения.
становится невидим, будто его там и нет. А может, его там и вправду нет.
Сферу невозможно ничем потревожить, иначе в ней изменилось бы соотношение
потенциальной и кинетической энергии. Похоже, это основное предназначение
сферы - оставаться неизменной. Если бы прут коснулся проволоки внутри
поля, он бы на нее надавил, прогнул, то есть воздействовал бы на нее силой
и уменьшил бы величину потенциальной энергии. Поэтому прут должен был
как-то пройти, не задевая проволоки. Мне кажется, ОН ВОШЕЛ В КАКУЮ-ТО
ВЫСШУЮ ПЛОСКОСТЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ И ОБОГНУЛ ПРОВОДНИК. При этом прут вынужден
был сделать столько поворотов - четырехмерных поворотов, что утратил часть
своей длины. А может, у него просто увеличилась плотность, я не знаю.
Возможно, этого никто никогда не узнает.
- Я прилетел бы и помог. Помощник из меня не ахти какой, но все же я мог
бы пригодиться.
нашел нечто стоящее, прежде чем дергать тебя. Я проводил с той первой
сферой и другие опыты. Например, выяснил, что металл, всунутый в сферу,
проводит электрический ток: это доказывает, что металл вовсе не находится
внутри сферы. Через нее можно пропихнуть стекло целым и невредимым. Не
гибкое стекло, а обычные хрупкие стеклянные палочки. Они не ломаются, но
тоже укорачиваются. Можно затолкать в поле и трубку с водой, правда, с
большими усилиями. Что все это значит - ума не приложу.
другие?
увидеть своими глазами.
получил первую сферу энергии. Пять энергоизлучателей, подключенные к
аккумуляторной батарее, были нацелены в пространство между четырьмя
большими медными блоками.
тусклые, они становились все более интенсивными, почти слепящими. Глухое
ворчание энергоустановки сменилось непрерывным воем.
цвет ионизированного воздуха. Это были просто лучи энергии, сходящиеся в
общем центре, но вели они себя как-то странно: вместо того чтобы идти
дальше в пространство, они обрывались в точке пересечения. Доходили до
центра и останавливались. Над ними поднималось ослепительное сияние,
которое стало медленно вращаться, когда где-то тихонько зажужжал мотор,
еле слышный сквозь бешеный рев, заполнивший лабораторию.
вниз и заметно померкли. Сфера росла, заполняя пространство между медными
блоками. Коснулась одного из них и легонько срикошетила к другому. Еще
немного разбухла - и вдруг, заглушив весь прежний шум, по ушам полоснул
пронзительный жуткий визг: таким чудовищным было трение между силовым
полем и металлом при соприкосновении сферы с медным блоком.
визг прекратился, рев умолк. Автоматически сработало реле, и над комнатой
нависла тяжелая тишина.
полоска меди, отражающая абсолютно весь свет... бесцветная полоска, но
Маннинг знал, что это медь, потому что она была продолжением больших
медных блоков.
находилась вся энергия, которую почти целую минуту испускали пять
гигантских излучателей, включенных на полную мощность. СЖАТАЯ ЭНЕРГИЯ!
Энергия, способная взорвать эти горы до основания, если выпустить ее всю
разом. Энергия, пойманная в ловушку и сдерживаемая каким-то особым
свойством пограничного состояния между силовыми полями 348 и 349.
гусеницах, который передвигался с помощью автономных аккумуляторных
батарей. Ученый ловко перегнал вездеходик к противоположной стене, выбрал
металлический стержень диаметром четыре дюйма и длиной пять футов и,
удерживая его магнитным подъемником, закрепил в захватах рукоподобного
манипулятора в передней части машины. А затем развернул вездеход к
силовому полю.
стержень. Восемь дюймов его пропали в силовом поле, и тут манипулятор
задрожал, издал громкий треск и остановился. Комната наполнилась вонью от
сгоревшей изоляции, электромотор тарахтел, резиновые гусеницы верещали,
машина стонала от перенапряжения, но стержень не продвинулся больше ни на
дюйм.
накинулись на сферу... но на сей раз она не материализовалась. И вновь
лаборатория содрогнулась, будто через нее прошла волна, искривляющая
пространство и время.
бесшумно пронеслось нечто гигантское, невообразимо мощное... и явственно
ощутимое. Как будто беззвучный безвоздушный порыв ветра промчался в ночной
тиши мимо них и сквозь них, сквозь всю лабораторию и замер вдали. Но когда