обычного. Чувствовалось, что она чем-то расстроена. Непрерывно щелкал
счетчик радиации, вездеход катился по дну выбеленного пылью распадка. Я
торопился вернуться в город, поскольку оставил почти весь кислород Амелии
и не мог терять времени. Стоит кислороду выйти - и поминай как звали,
проживешь ровно столько, на сколько сумеешь задержать дыхание.
Амелии. Впрочем, мое беспокойство вряд ли было оправданным. Амелия
казалась более-менее разумной девушкой. Кислорода у нее достаточно,
вездеход стоит теперь в тени, которая никуда не денется до рассвета
следующего лунного дня. Правда, она может замерзнуть, но, если не
согреется благодаря термоэлементам скафандра, просто выйдет на солнце, на
котором не страшен никакой холод. Дыру в лобовом стекле мы заделали, то
есть кабина вездехода снова стала герметичной; воды у Амелии в избытке...
гребнем, а дальше, на юго-западе, замаячил Тихо, белые пики которого
вонзались в угольно-черное небо.
любую секунду мог угодить в пылевую яму - может быть, совсем крохотную или
же такую, в какой поместится добрая дюжина машин.
пути, равно как и вести машину на небольшой скорости, чтобы в случае чего
успеть затормозить и дать задний ход.
сунулся; но начало дороги не предвещало ничего подобного - сплошной
камень, катись в свое удовольствие. Разумеется, я смотрел вперед, однако
солнце сверкало так ярко, что определить на расстоянии, галька там или
пыль, не представлялось возможным.
черно-белая. Если не считать немногочисленных оттенков, какие присутствуют
в скальных породах, других цветов здесь не существует. Солнце буквально
выбеливает все, на что только падают его лучи. А когда солнце уходит,
наступает кромешная тьма.
никогда еще не давили гусеницами; которую испещряли крошечные кратеры -
следы примчавшегося из космоса мусора; которая копилась тут на протяжении
столетий, отшелушивалась от каменных стен, не выдерживавших беспрерывных
атак излучения, укусов песка, что передвигался со скоростью не одной мили
в секунду, перепадов температуры - разница составляла сотни градусов.
суровости планеты таятся восторг и красота. Она ловит каждую ошибку,
норовит прикончить тебя, не знает жалости, не дает пощады; но порой она
являет собой зрелище, от которого захватывает дух, когда душа словно
взмывает в черноту космоса и обретает умиротворение и понимание. А иногда
Луна попросту лишает тебя слов.
пересохло, на лбу выступил пот. Машина катилась по распадку, приближаясь,
может статься, к ловушке, объехать которую не удастся.
должно быть, приберегала меня для другого раза.
виднелся Домашний проход, что вел внутрь Пиктета, прямиком к Енотовой
Шкуре.
кислорода: игла находилась почти у самого левого края шкалы. Ничего, до
города хватит. В крайнем случае воспользуюсь тем баллоном, который
упаковал в ранец скафандра. В общем, доберусь.
распадка, а остальное в настоящий момент ерунда.
амфитеатр, у северо-восточной стены которого притулилась колония. За
городом сверкали на солнце здания космопорта, служившего промежуточным
этапом на пути к другим планетам. На моих глазах на посадочную площадку
опустился очередной звездолет, окутанный клубами дыма, весь в пламени,
которое выплевывали дюзы. Наблюдать за ним было очень странно: тормозные
двигатели работали на полную мощность, пламя било ослепительными струями -
однако посадка проходила в полной тишине.
грозное же высокомерие тишины обрушивается не сразу, но затем сопровождает
тебя каждую минуту. Тишина - то, во что трудно поверить, с чем нелегко
свыкнуться и почти невозможно жить.
требовали повышенного внимания. Стрелка на кислородной шкале опустилась
ниже прежнего, но я знал, что мне уже ничто не угрожает.
выступ стены и направил машину к госпиталю, что примостился в укромном
уголке между выступом и стеной.
стен кратеров, у подножия гор, в долинах и распадках - то бишь там, где
существуют естественные укрытия, которые позволяют прятаться от радиации и
метеоритов. Правда, надежнее всего зарыться под землю, однако в
человеческом естестве есть что-то такое, что восстает при одной только
мысли о жизни в норах. Поэтому люди защищаются иным способом - возводят
поселения вплотную к высоким стенам. Именно так, к примеру, построена
Енотовая Шкура. Город протянулся почти на три мили в длину; улиц в нем
нет, а все дома прижимаются к северной стене кратера.
мешок с лишайниками и выбрался из машины. Должно быть, меня заметили
изнутри, поскольку шлюз начал открываться. Когда я подошел к нему, люк уже
распахнулся настежь. Я вошел; люк закрылся, послышалось шипение
подаваемого в шлюзовую камеру воздуха. Подождав, пока откроется внутренний
люк, я снял шлем и двинулся к отверстию.
свои огромные, как у моржа, седые усы,
плечу. - Ты нас выручил. Запасы подходят к концу, а никто из добытчиков до
них пор не появился. Ты первый. - Док шумно вдохнул и столь же шумно
выдохнул. - Знаешь, я все время боюсь, что вы рано или поздно встретите
свою удачу, и тогда никому не станет дела до моих ненаглядных микробиков.
случится.
медсестры, которая переработала свой срок и, имея склонность помыкать
людьми, со временем стала проявлять чрезмерное усердие в уходе за
пациентами.
пополнились.
подозревала, что я нарочно не приезжал как можно дольше. - Мы чуть было не
остались вообще без лекарств! - После чего повернулась и вышла в коридор.
- пригласил док. - Тебе все равно придется подождать, пока Кэти разберется
с твоей добычей.
не пугают.
удовольствием.
помещение. Добиться уюта на Луне не так-то просто, ведь нужно каким-то
образом смягчить впечатление от металлических стен, пола и потолка. На
стены можно повесить картины, задрапировать или даже покрасить - как ни
старайся, от металла никуда не денешься. Он будет чувствоваться,
обоняться, осязаться; человек никогда не забудет его твердости и холода, а
также того, почему кругом металл, а не что-либо иное.
которой он обставил комнату. Там стояли кресла и кушетки, садясь на любую
из которых ты словно падал на перину.
Оказалось, что у него есть и лед. Я знал, что он угостит меня чем-то
вполне приличным. Дрянное спиртное на Луне - да и в космосе в целом -
попросту не водится. Транспортные налоги настолько высоки, что в попытках
сэкономить на качестве нет ни малейшего смысла.
лишайник, - признался Уизерс. - Мы пытались выращивать их в искусственных,
теоретически идеальных условиях, и они попросту не пожелали расти. Мы
пробовали пересаживать их в другие места здесь, на Луне, и все
заканчивалось сравнительно благополучно, однако на Земле они так и не
прижились. Похоже, они не выносят атмосферы. - Он принялся разливать
спиртное по стаканам.
предположил я.
окрестностей Тихо.