заметил раньше, и понял, отчего дом производил такое суровое впечатление.
Все окна были черными. Ни занавесок, ни штор, ни жалюзи - просто черные
прямоугольники, похожие на пустые глазницы голого черепа здания.
все равно ничего не разглядел за окном. Перед глазами застыл глубокий
черный омут, и, что странно, в этой черноте ничего не отражалось. Не
отражалось даже его лицо. Ничего, кроме черноты, словно свет падал на
стекло и тут же поглощался, всасывался и оставался там навсегда. Ни
единого отблеска.
его разглядывая. Все окна до единого - те же черные прямоугольники,
впитывающие свет без остатка, все стены такие же скользкие и твердые, как
возле крыльца. Он ударил по стене кулаком, все равно что скала. Обследовав
каменный фундамент, Льюис убедился, что и там все гладко и скользко.
Раствор между камнями лежал неровно, да и в самих камнях были трещины, но
рука не чувствовала никаких шероховатостей.
щербины и неровности. Но что это, он не понимал. Казалось, оно было
бесплотно.
всего десять минут. Пора уходить.
остановился, чтобы взглянуть на жилище Уоллиса еще раз. Теперь дом
выглядел иначе. Теперь это было не просто здание. В его ожившем облике
появилось что-то насмешливое, даже издевательское, как будто внутри дома
зрело готовое вот-вот вырваться наружу зловещее хихиканье.
между деревьями. Тропинки там, конечно, не было, а трава и сорняки
вымахали выше колен. Он снова пригнулся, потом обошел дерево, которое
много лет назад вырвало с корнем во время бури.
дички, откусывал кусочек и тут же выбрасывал; ни одного съедобного среди
них так и не нашлось, словно они всосали из заброшенной земли горечь
запустения.
могил. Здесь трава разрослась не так сильно, а на заборе можно было
заметить следы недавнего ремонта. В изножье у каждой могилы, напротив трех
простых надгробий из местного известняка, росло по кусту пеонов - большие,
разросшиеся кусты, посаженные, видимо, много лет назад. Поняв, что он
наткнулся на семейное кладбище Уоллисов, Льюис остановился у ветхой
изгороди.
остановился у могил, читая надписи на надгробьях. Угловатые, неровные
буквы свидетельствовали о том, что надписи сделаны неопытной рукой. Тут не
было ни сентиментальных фраз, ни стихотворных строк, ни изображений
ангелов, ягнят или других символических образов, характерных для
шестидесятых годов прошлого века, - только имена и даты.
катать его между ладонями и протянул Льюису.
этого символа внизу.
просто скопировал.
пытаясь понять, что это такое.
Впрочем, я не специалист и в таких вещах ничего не смыслю.
малейшего понятия. Тут нет никакого сходства, даже отдаленного, с каким-то
языком или с известными нам письменами. Я консультировался со
специалистами. Опросил с десяток ученых. Говорил им, что обнаружил эту
надпись на скале, и, думаю, большинство из них решили, что я чокнутый
фанатик. Вроде тех людей, которые постоянно пытаются доказать, что в
доколумбову эпоху в Америке были поселения римлян, финикийцев, ирландцев
или еще что-нибудь в таком же духе.
вопросов стало больше, чем вначале. Тут и молодой человек, которому больше
ста лет, и гладкий, скользкий дом, и третье надгробье с непостижимой
надписью. Вы ни разу не говорили с Уоллисом?
свою ежедневную прогулку, он берет с собой ружье.
он всегда берет с собой ружье. Насколько мне известно, он не сделал из
него ни одного выстрела. Однако я не думаю, что местные жители не вступают
с ним в разговоры, потому что он вооружен. Уоллис для них - анахронизм,
нечто из прошлого века. Я уверен, его никто не боится. Он слишком долго
жил там. Слишком привычен. Он просто часть этих мест - такой же привычный,
как деревья или скалы. Но при этом особого расположения к нему тоже никто
не испытывает. Подозреваю, что, встретившись с ним лицом к лицу,
большинство местных жителей будут чувствовать себя не очень уютно. Он не
такой, как все, - нечто большее и одновременно нечто меньшее. Как человек,
утративший свое человеческое естество. Я думаю, втайне многие соседи даже
немного стыдятся его, потому что он каким-то образом может быть, невольно,
обошел старость стороной, а старость - это одно из наших наказаний, но в
то же время и одно из неотъемлемых прав человека. Может быть, этот
затаенный стыд в какой-то степени объясняет и их нежелание рассказывать об
Уоллисе.
ним посменно. У нас больше десятка наблюдательных постов, и их мы тоже
периодически меняем. Но каждый день и каждый час дом Уоллиса находится под
наблюдением.
кое-что.
пачку фотографий, передал их Хардвику.
затряслись. Затем он принялся аккуратно раскладывать фотографии на столе,
но взгляд его удерживала первая - та, что лежала сверху. Льюис увидел в
его глазах вопрос и сказал:
встал из-за стола. Прошел через комнату к аппарату, нажал кнопку и вставил
ключ. Свист прекратился.
едва различимые, но с каждой секундой все более отчетливые:
СМЕСЬ 27.
стене. До прибытия гостя оставалось еще три часа.
металлический лист с текстом сообщения. Дубликат автоматически поступил в
архив. Послышался щелчок, и экран опустел до следующего послания.
досье, затем опустил руки на клавиатуру и напечатал:
Интересно, кто-нибудь оттуда уже бывал здесь? Уоллис решил, что, закончив
дела, непременно заглянет в картотеку и проверит.