Чтение 4–й страницы книги ~Детский сад~

Утром он отправился гулять и увидел машину. Он положил на нее руку, и
она дала ему подарок. Потом дарила еще и еще.

- Прилетела машина, раздающая подарки, - сказал он в темноту.

Умный, продуманный, тщательно разработанный первый контакт.

Контакт с людьми при помощи знакомого им, понятного, нестрашного.
Контакт при помощи чего-то такого, над чем люди могут чувствовать свое
превосходство. Дружелюбный жест... а что может быть большим признаком
дружелюбия, чем вручение подарков?

Что это? Кто это?

Миссионер?

Торговец?

Дипломат?

Или просто машина и ничего больше?

Шпион? Искатель приключений? Исследователь? Разведчик? Врач? Судья?
Индейский вождь?

И почему эта штука приземлилась здесь, на этом заброшенном клочке
земли, на лугу его фермы?

И с какой целью? А с какой целью чаще всего прибывают на Землю все
эти странные вымышленные существа в фантастических романах?

Покорять Землю, разумеется. Если не силой, то постепенным
проникновением или дружеским убеждением и принуждением. Покорять не только
Землю, но и все человечество.

Радиорепортер был возбужден, журналист из "Ассошиэйтед пресс"
возмущался тем, что его приняли за дурачка, представителю "Трибюн" было
скучно, а тот, что из "Юнайтед пресс", просто болтун. Но горожанин
рассердился. Его уже не раз угощали историями о летающих тарелках, и это
было слишком.

Горожанин разозлился, потому что, замкнувшись в своем маленьком
мирке, он не хотел никаких беспокойств, он не желал вмешательства. У него
и своих неприятностей хватает, недоставало еще приземления какого-то
блюдца. У него свои заботы: заработать на жизнь, поладить с соседями,
подумать о завтрашнем дне, уберечься от эпидемии полиомиелита.

Впрочем, диктор сказал, что положение с полиомиелитом, кажется,
улучшается: нет ни новых заболеваний, ни смертных случаев. И это
замечательно, потому что полиомиелит - это боль, смерть, страх.

"Боль, - подумал он. - Сегодня не было боли. Впервые за много дней
мне не было больно".

Он вытянулся и застыл под одеялом, прислушиваясь, нет ли боли. Он
знал, где она пряталась, знал то место в своем теле, где она укрывалась.
Он лежал и ждал ее, полный страха, что теперь, когда он подумал о ней, она
даст о себе знать. Но боли не было. Он лежал и ждал, опасаясь, что одна
лишь мысль о ней подействует как заклинание и выманит ее из укромного
местечка. Боль не приходила. Он просил ее прийти, умолял показаться, всеми
силами души старался выманить ее. Боль не поддавалась.

Питер расслабил мышцы, зная, что пока он в безопасности. Пока...
потому что боль все еще пряталась там. Она выжидала, искала удобного
случая - она придет, когда пробьет ее час.

С беззаботной отрешенностью, стараясь забыть будущее и его страхи, он
наслаждался жизнью без боли. Он прислушался к тому, что происходило в
доме: из-за слегка просевших балок доски в полу скрипели, летний ветерок
бился в стену, ветки вяза скреблись о крышу кухни.

Другой звук. Стук в дверь.

- Шайе! Шайе! Где вы?

- Иду, - отозвался он.

Он нашел шлепанцы и пошел к двери. Это был шериф со своими людьми.

- Зажгите лампу, - попросил шериф.

- Спички есть? - спросил Питер.

- Да, вот.

Ощупью Питер нашел в темноте руку шерифа и взял у него коробок
спичек.

Он отыскал стол, провел по нему рукой и нашел лампу. Он зажег ее и
посмотрел на шерифа.

- Шайе, - сказал шериф, - эта штуковина строит что-то.

- Я знаю.

- Что за чертовщина?

- Никакой чертовщины.

- Она дала мне это, - сказал шериф, положив что-то на стол.

- Пистолет, - сказал Питер.

- Вы когда-нибудь видели такой?

Да, это был пистолет примерно сорок пятого калибра. Но у него не было
спускового крючка, дуло ярко блестело, весь он был сделан из какого-то
белого полупрозрачного материала.

Питер поднял его - весил он не больше полуфунта.

- Нет, - сказал Питер. - Ничего подобного я никогда не видел. - Он
осторожно положил его на стол. - Стреляет?

- Да, - ответил шериф. - Я испробовал его на вашем коровнике.

- Коровника больше нет, - сказал один из помощников.

- Ни звука, ни вспышки, ничего, - добавил шериф.

- Коровник исчез, и все, - повторил помощник, еще не оправившийся от
удивления.

Во двор въехала машина.

- Пойди посмотри, кто там, - приказал шериф.

Один из помощников вышел.

- Не понимаю, - пожаловался шериф. - Говорят, летающее блюдце, а я
думаю, никакое это не блюдце. Просто ящик.

- Это машина, - сказал Питер.

На крыльце послышались шаги, и в комнату вошли люди.

- Газетчики, - сказал помощник, который выходил посмотреть.

- Никаких заявлений не будет, ребята, - сказал шериф.

Один из репортеров обратился к Питеру.

- Вы Шайе?

Питер кивнул.

- Я Хоскинс из "Трибюн". Это Джонсон из "Ассошиэйтед пресс". Тот
малый с глупым видом - фотограф Лэнгли. Не обращайте на него внимания. -
Он похлопал Питера по спине. - Ну и как оно тут, в самой гуще событий
века? Здорово, а?

- Не шевелись, - сказал Лэнгли. Сработала лампа-вспышка.

- Мне нужно позвонить, - сказал Джонсон. - Где телефон?

- Там, - ответил Питер. - Он не работает.

- Как это? В такое время - и не работает?

- Я перерезал провод!

- Перерезали провод? Вы с ума сошли, Шайе?

- Слишком часто звонили.

- Ну и ну, - сказал Хоскинс. - Ведь надо же!

- Я его починю, - предложил Лэнгли. - Есть у кого-нибудь плоскогубцы?

- Постойте, ребята, - сказал шериф.

- Поживей надевайте штаны, - сказал Питеру Хоскинс. - Мы хотим
сфотографировать вас у блюдца. Поставьте ногу на него, как охотник на
убитого слона.

- Ну, послушайте же, - сказал шериф.

- Что такое, шериф?

- Тут дело серьезное. Поймите меня правильно. Нечего вам там, ребята,
ошиваться.

- Конечно, серьезное, - ответил Хоскинс. - Потому-то мы здесь.
Миллионы людей ждут не дождутся известий.

- Вот плоскогубцы, - произнес кто-то.

- Сейчас исправлю телефон, - сказал Лэнгли.

- Что мы здесь топчемся? - спросил Хоскинс. - Пошли посмотрим на нее.

- Мне нужно позвонить, - ответил Джонсон.

- Послушайте, ребята, - уговаривал растерявшийся шериф. - Погодите...

- На что похожа эта штука, шериф? Думаете, это блюдце? Большое оно?
Оно что - щелкает или издает еще какой-то звук? Эй, Лэнгли, сними-ка
шерифа.

- Минутку! - закричал Лэнгли со двора. - Я соединяю провод!

На веранде снова послышались шаги. В дверь просунулась голова.

- Автобус с телестудии, - сказала голова. - Это здесь? Как добраться
до этой штуки?

Зазвонил телефон. Джонсон поднял трубку.

- Это вас, шериф.

Шериф протопал к телефону. Все прислушались.

- Да, это я, шериф Бернс... Да, оно там, все в порядке... Конечно,
знаю. Я видел его... Нет, что это такое, я не знаю... Да, понимаю...
Хорошо, сэр... Слушаюсь, сэр... Я прослежу, сэр.

Он положил трубку и обернулся.

- Это военная разведка, - сказал он. - Никто туда не пойдет. Никому
из дома не выходить. С этой минуты здесь запретная зона.

Он свирепо переводил взгляд с одного репортера на другого.

- Так приказано, - сказал он им.

- А, черт! - выругался Хоскинс.

- Я так торопился сюда, - заорал телерепортер, - и чтоб теперь сидеть
взаперти и не...

- Теперь здесь распоряжаюсь не я, - сказал шериф. - Приказ дяди Сэма.
Так что вы, ребята, не очень...

Питер пошел на кухню, раздул огонь и поставил чайник.

- Кофе там, - сказал он Лэнгли. - Пойду оденусь.

Медленно тянулась ночь. Хоскинс и Джонсон передали по телефону
сведения, кратко записанные на сложенных гармошкой листках бумаги;
разговаривая с Питером и шерифом, они царапали карандашом какие-то