Чтение 4–й страницы книги ~Мираж~

для жизни. Рискованно, да что ж поделаешь..."

Проводить ночи в дружбе, убивать друг друга и спасаться друг от друга
с приходом зари... Они назвали это законом. Законом пещеры. Вот о чем бы
книги писать, вот на что нет и намека во всех толстенных томах, которые он
когда-либо прочел.

А прочел он их множество. Какими-то безмолвными чарами Марс
привораживал Уэбба, приводил его в восторг. Таинственность и отдаленность,
пустота и упадок дразнили его воображение и в конце концов заманили сюда,
чтобы попытаться хотя бы приподнять завесу таинственности, попытаться
нащупать причину упадка и, пусть приблизительно, измерить былое величие
культуры, в незапамятные времена потерпевшей крах.

В марсианской археологии насчитывалось немало незаурядных работ.
Аксельсон с его дотошными исследованиями символики водяных кувшинов,
наивные подчас потуги Мейсона проследить пути великих переселений. Потом
еще Смит, который годами бродил по этому пустынному миру, записывая
смутные истории о древнем величии, о золотом веке, те истории, что
нашептывали друг другу маленькие вырождающиеся существа. Разумеется, в
большинстве своем это мифы, но где-то, в каком-то из мифов кроется и ответ
на волнующие Уэбба вопросы. Фольклор никогда не бывает чистой выдумкой, в
основе его обязательно лежит факт; потом к одному факту прибавляется
другой, два факта искажаются до неузнаваемости, и рождается миф. Но в
конечном счете за любыми напластованиями непременно прячется изначальная
основа - факт.

Точно так обстоит, так должно обстоять дело и с тем мифом, где
говорится о великом, блистающем городе, который возвышался над всем на
Марсе и был известен до самых дальних его пределов. Средоточие культуры -
так объяснял себе это Уэбб, - точка, в которой сходились все достижения,
все мечты и стремления эпохи былого величия. И тем не менее за сто с
лишним лет поисков и раскопок археологи с Земли не нашли и следа самого
завалящего города, не говоря уж о Городе всех городов. Черепки,
захоронения, жалкие лачуги, где в относительно недавние времена ютились
уцелевшие наследники великого народа, - такого было хоть отбавляй. Но
мифического города не было и в помине.

А ведь должен быть! Уэбб ощущал уверенность, что миф не может лгать:
этот миф рассказывали слишком часто в слишком отдаленных друг от друга
точках, рассказывали слишком многие и слишком разные звери, все, что
некогда назывались людьми.

"Марс приворожил меня, - подумал Уэбб, - и все еще привораживает. Но
теперь я знаю, что это смерть моя: только смерть способна так приворожить.
Смерть на следующем переходе, уже занявшая свой рубеж. А то и смерть прямо
здесь, в пещере: кто помешает им убить меня, едва забрезжит рассвет,
просто ради того, чтобы я не убил их? Кто помешает им продлить свое ночное
перемирие ровно на столько секунд, сколько понадобится, чтобы прикончить
меня?.."

И что такое закон пещеры? Отголосок минувших дней, некое напоминание
о давно утраченном братстве? Или, напротив, нововведение, вызванное к
жизни веком зла, который пришел братству на смену?

Он откинул голову на камень, закрыл глаза и подумал:

"Если они убьют меня - пусть убьют, я их убивать не стану. И без меня
люди уже убивали на Марсе сверх всякой меры. Я по крайней мере верну хоть
часть долга. Я не стану убивать тех, кто приютил меня".

И тут он вспомнил, как подкрадывался к пещере, обсуждая сам с собой
вопрос: заглянуть туда сначала или без долгих слов взять пещеру на мушку и
выжечь в ней все и вся - простейший способ увериться, что там не осталось
никого и ничего вредоносного...

- Но я не знал! - воскликнул он. - Я же не знал!

Мягкое пушистое тельце коснулось его руки, и он услышал голосок:

- Друг - значит не обидит? Друг - значит не убьет?

- Не обидит, - подтвердил Уэбб. - Не убьет.

- Ты видел шестерых? - осведомился голосок.

Уэбб вздрогнул, отпрянул от стены и оцепенел. Голосок повторил
настойчиво. - Ты видел шестерых?

- Я видел шестерых, - ответил Уэбб.

- Давно?

- Одно солнце назад.

- Где шестеро?

- В ущелье, - ответил Уэбб. - Ждут в ущелье.

- Ты охотишься на Седьмого?

- Нет, - ответил Уэбб. - Я иду домой.

- А другие люди?

- Они ушли на север. Охотятся на Седьмого на севере.

- Они убьют Седьмого?

- Поймают Седьмого. Отведут его к шестерым. Чтобы увидеть город.

- Шестеро обещали?

- Шестеро обещали, - ответил Уэбб.

- Ты хороший человек. Ты человек-друг. Ты не убьешь Седьмого?

- Не убью, - подтвердил Уэбб.

- Все люди убивают. А Седьмых прежде всего. У Седьмых хороший мех.
Дорого стоит. Много Седьмых погибли от рук людей.

- Закон говорит - нельзя убивать, - провозгласил Уэбб. - Закон людей
говорит, что Седьмой - друг. Нельзя убивать друга.

- Закон? Как закон пещеры?

- Как закон пещеры, - подтвердил Уэбб.

- Ты Седьмому друг?

- Я друг вам всем.

- Я Седьмой, - произнес голосок.

Уэбб сидел неподвижно, выжидая, чтобы мозг стряхнул с себя
оцепенение.

- Слушай, Седьмой, - сказал он наконец. - Иди в ущелье. Найди
шестерых. Они ждут. Человек-друг рад за тебя.

- Человек-друг хотел увидеть город, - откликнулось существо. -
Седьмой - друг человеку. Человек нашел Седьмого. Человек увидит город.
Шестеро обещали.

Уэбб едва сдержался, чтобы не разразиться горьким хохотом. Вот ему и
выпал случай, на который он почти не надеялся. Вот и свершилось то, чего
он желал, то, зачем он вообще прилетел на Марс. А он не может принять дар,
который ему предлагают. Физически не в силах принять.

- Человек не дойдет, - сказал он. - Человек умрет. Нет еды. Нет воды.
Человеку смерть.

- Мы позаботимся о тебе, - ответил Седьмой. - У нас никогда не было
человека-друга. Люди убивали нас, мы убивали людей. Но пришел
человек-друг. Мы позаботимся о таком человеке.

Уэбб немного помедлил, размышляя, потом спросил:

- Вы дадите человеку еду? Вы найдете для человека воду?

- Мы позаботимся, - был ответ.

- Как Седьмой узнал, что я видел шестерых?

- Человек сказал. Человек подумал. Седьмой узнал.

Вот оно что - телепатия... След былого могущества, остаток
величественной культуры, еще не совсем позабытой. Интересно, многие ли
другие существа в пещере наделены тем же даром?

- Человек пойдет вместе с Седьмым? - спросил Седьмой.

- Человек пойдет, - решил Уэбб.

"В самом деле, почему бы и нет?" - сказал он себе. Идти на восток, в
сторону поселений - это не решение. У него не хватит пищи. У него не
хватит воды. Его подстережет и сожрет какой-нибудь хищник. У него нет ни
малейшей надежды выжить.

Но если он пойдет за крошечным существом, что встало рядом с ним во
мраке пещеры, надежда, быть может, забрезжит опять. Пусть не слишком
твердая, но все-таки надежда. Появится пища и вода - или по крайней мере
надежда на пищу и воду. Появится спутник, который поможет ему уберечься от
внезапной смерти, странствующей по пустыне, который предостережет его и
подскажет, как опознать опасность.

- Человеку холодно, - произнес Седьмой.

- Холодно, - согласился Уэбб.

- Одному холодно, - объявил Седьмой. - Двоим тепло.

Пушистое существо залезло к нему на грудь, обняло за шею. Спустя
мгновение Уэбб осмелился прижать существо к себе.

- Спи, - произнес Седьмой. - Тепло. Спи...

Уэбб доел остатки своих припасов, и тогда семеро "древних" вновь
сказали ему:

- Мы позаботимся...

- Человек умрет, - настойчиво повторял Уэбб. - Нет еды. Человеку
смерть.

- Мы позаботимся, - твердили семь маленьких существ, выстроившись
полукругом. - Позаботимся позже...

Он понял их так, что сейчас еды для него нет, но позже она должна
появиться.

Они снова двинулись в путь.

Пути, казалось, не будет конца. Уэбб падал с ног и кричал во сне. Он
дрожал мелкой дрожью даже тогда, когда удавалось отыскать древесину и они
сидели, скорчившись у костра. День за днем только песок и скалы - ползком
вверх на крутой гребень, кубарем вниз с другой стороны или шаг за шагом по
жаркой равнине, по морскому дну давно минувших эпох.

Путь превратился в монотонную мелодию, в примитивный ритм, в подпевку
из трех звенящих нот, заунывную, нескончаемую, которая стучит в висках
весь день и еще многие часы после того, как настала ночь и путники
остановились на отдых. Стучит до головокружения, пока мозг не отупеет от
стука, пока глаза не откажутся четко видеть мир и мушку пистолета - надо