Чтение 4–й страницы книги ~Агент хаоса~

Стражник. - И долго ты еще собираешься бить баклуши с таким безмятежным
видом? Засучи рукава и принимайся за работу.

- Но я же как раз вам об этом и говорю! - простонал Джонсон. - Я
ничего не могу сделать, если у меня не будет паяльной лампы и термического
пистолета.

- Так чего же ты ждешь? Иди за ними! - взревел Стражник.

- Так говорят, что вы там запрещаете входить в здание, - пробормотал
Джонсон, внутренне ликуя.

Стражник покачал головой с гримасой отвращения на лице.

- Все они одинаковы, эти бездельники. Ну постоянно готовы
воспользоваться любой оказией, чтобы ни хрена не делать! Бери руки в ноги,
беги в Министерство и тащи свой инструмент, чтобы тотчас же приняться за
работу. И поторапливайся!

- Не стоит так волноваться, - протянул умоляющим голосом Джонсон. -
Уже бегу!

Чувствуя на своем затылке ледяной взгляд Стражника он поднялся по
ступенькам и направился к служебному входу, который находился налево от
центрального.

Переступив порог он позволил себе слегка усмехнуться: тут нельзя было
торжествовать слишком явно. Ведь коридоры всех публичных зданий, так же,
как и все большее число частных жилищ, были оборудованы Глазами и Лучами.

Он вошел в центральный холл, почти безлюдный в это время, за
исключением нескольких Стражников, которые никогда не обращали особого
внимания на персонал Обслуживания.

Дальнейший маршрут был вполне ясен: достаточно было пройти пятнадцать
метров, чтобы оказаться в кабине лифта, затем подняться на третий этаж и
выйти из здания на второй уровень. Как только он окажется на движущейся
ленте тротуара ему хватит нескольких секунд, чтобы расстояние между ним и
Министерством стало вполне безопасным. Те немногочисленные Стражники,
которых он мог встретить на своем пути, скорее всего не должны были
заинтересоваться маршрутом простого служащего.

Тем не менее у Джонсона вспотели ладони, когда он двинулся через
холл, так как, едва пройдя три метра, он должен был встретить первый Глаз.
Скромный вид этого прибора был обманчив: можно было только заметить
небольшую линзу телекамеры, скрытой в стене, а под ней - металлическую
задвижку еще меньших размеров. Камера и задвижка были непосредственно
связаны с главным Опекуном Марса, гигантской ЭВМ, в задачу которой входила
слежка за правильным исполнением Свода Законов, первая заповедь которого
гласила: "Все, что не разрешено, запрещено".

Практически это означало, что все последующие части Гегемонического
Свода состояли из длинного перечня, детализировавшего, что Опекаемый имел
право делать в каждом конкретном случае, то есть из "Разрешенных Деяний".
Все, что не совпадало с этим перечнем, запрограммированным на ЭВМ,
считалось "Запрещенным Деянием", то есть преступлением. А любое
преступление каралось смертью.

Суд и приведение приговора в исполнение производилось немедленно.
Прямо под Глазом находилось выходное отверстие излучателя, также скрытого
в стене. В состав Луча входили смертельные радиоактивные изотопы.
Устройство излучателя было также соединено с ближайшей ЭВМ.

Так Гегемония свела правосудие к рефлекторной автоматической дуге.
Глаз безостановочно передавал информацию ближайшему Опекуну, который
сравнивал ее с перечнем Разрешенных Деяний. По слухам, если какой-либо
поступок, каким бы он безобидным ни был, не совпадал с этим перечнем,
устройству излучателя данного Глаза передавался сигнал. Свинцовая заслонка
открывалась, и смертоносная радиация распространялась в данной зоне. Время
реакции всей системы не превышало секунды. Насколько верны были эти слухи?

Действительно ли Главный Опекун давал команду немедленно казнить
любого Опекаемого, виновного в Запрещенном Деянии?

Действительно ли такая программа была заложена в ЭВМ? Этого Джонсон
не знал.

Но он слышал, что очень многие Опекаемые нашли смерть при, казалось
бы, необъяснимых обстоятельствах.

Он прошел мимо первого Глаза и с какой-то отрешенностью подумал, что
еще жив.

Если слухи, которые распускала Гегемония, были оправданы, очень легко
было совершить роковую ошибку: это мог быть подозрительный взгляд,
неподходящая деталь одежды, факт нечаянного проникновения в зону,
запретную для обслуживающего персонала.

Самое кошмарное - перечень деяний, разрешенных законом, был точно
известен, тогда как действия, способные вызвать немедленную смерть, точно
определены не были.

Если Гегемония вводила в заблуждение в том, что касалось роли
Опекуна, то это было еще хуже, так получалось, что смерть могла наступить
в любой момент, без всяких видимых причин.

Глаза и Лучи незримо присутствовали во всех или почти во всех
публичных заведениях Гегемонии: в магазинах, театрах, государственных
учреждениях. Ходили слухи, что Совет готовился издать декрет,
предусматривающий оборудование всех новых жилых помещений и зданий Глазами
и Лучами. Если это было действительно так, то исчезала последняя видимость
частной жизни, которая еще оставалась у Опекаемых.

Джонсон прошел мимо Третьего Глаза... мимо Четвертого. Теперь
оставался только один, расположенный как раз над секцией из трех кабин
лифта, с целью воспрепятствовать любому, кому это было запрещено. Здесь-то
и должно было все решиться.

Джонсон направился к третьей кабине и вытащил из кармана тряпку.
Напевая вполголоса, он начал протирать медные детали открытой дверцы.
Затем, по-прежнему с тряпкой в руке, он вполне естественно переступил
порог и занялся металлическими деталями внутри кабины.

"Все еще жив! - сказал он сам себе, торжествуя. - Все будет в
порядке!"

В тот момент, когда он уже собирался нажать на кнопку третьего этажа,
он бросил случайный взгляд вверх и почувствовал, что кровь застыла у него
в жилах.

На потолке он увидел Глаз и Луч.

Надо было попробовать... Рискованно, но выбора не было.

Он закончил обработку двери и принялся за панель с кнопками этажей.
Дойдя до кнопки третьего, он слегка нажал на нее через тряпку.

Когда дверь закрылась, и лифт начал движение вверх, он рванулся
назад, выражая всем своим видом изумление, которое, он надеялся, было
разыграно как следует.

Затем он пожал плечами и продолжал свое занятие.

Но все же он задержал дыхание на время этого подъема, который
показался ему нескончаемым.

Глаз ничего не заметил! Задвижка не отскочила!

На третьем этаже лифт плавно остановился, и двери раздвинулись.
Джонсон в последний раз протер панель и вышел.

В коридоре, который вел к выходу, он сдержал вздох облегчения. Самое
трудное было позади. Видимо, Опекун не интересовался промахами
обслуживающего персонала.

В конце коридора, который показался ему нескончаемо длинным, и
который был усеян, кажется, миллионом Глаз, Джонсон выбрался из здания
Министерства и оказался на небольшой платформе, ведущей на второй уровень.
Если ему удастся выйти на улицу, не привлекая внимания, ему останется
только переходить на тротуары с соответственно большей скоростью, затем
попасть на тротуар-экспресс, чтобы за несколько минут очутиться на
расстоянии нескольких километров от этого места и затеряться в массе
Опекаемых.

Быстрым шагом, но не суетясь, он вступил на платформу. Еще несколько
метров и...

- Эй, вы, там! - раздался чей-то голос с улицы, лежавшей на уровне
земли.

Джонсон посмотрел вниз. Это был голос Стражника.

- Да-да, ты, там, наверху! - крикнул Стражник. - Возвращайся в
здание. Сейчас выход запрещен для всех.

Джонсон повернул назад, стараясь держаться в середине платформы, так,
чтобы Лучи снизу не смогли, в случае чего, задеть его. Затем он неожиданно
повернулся и, поставив на карту все, бросился к краю платформы. Ему не
хватало всего нескольких метров, одной или двух секунд.

Стражники тотчас открыли пальбу в его сторону, но промахнулись, и
Джонсон очутился на краю тротуара. Он тотчас спрыгнул на ленту со
скоростью три километра в час, налетев на какого-то тучного мужчину,
который погрозил ему вслед кулаком, в то время как он продолжал свой
лихорадочный бег к тротуару со скоростью десять километров в час.

И вот он уже на расстоянии нескольких улиц от Министерства. Теперь
самое время подумать об осторожности: незачем привлекать внимание, толкая
Опекаемых, которыми был запружен переполненный тротуар.

Стараясь идти с беспечным видом Джонсон добрался до ленты со
скоростью пятьдесят километров в час, решив не пользоваться лентами в
восемнадцать, двадцать семь и тридцать восемь километров в час.

И вот он на тротуаре-экспрессе. У него было теперь преимущество во
времени, но не такое уж большое. Через час или даже меньше все Стражники
бросятся на поиски человека, одетого в униформу обслуживающего персонала,
описанного по документам на имя Бэзила Томаса. Чтобы спастись, на Марсе в
его распоряжении было часа четыре, а может быть и меньше.

Но на Фобосе никто не стал бы беспокоить Самюэля Скляра. Однако надо
было еще выбраться из купола.

Безжалостному деспотизму, который практиковала Гегемония, служили
опорой три кита: Глаза и Лучи Опекунов, Стражники и система пропусков.

Каждый Опекаемый был обязан иметь при себе удостоверение личности.
Для путешествий между планетами или спутниками каждый Опекаемый должен