Чтение 4–й страницы книги ~Маг-целитель~

Только я начал понимать, что послать он этого никак не мог, как
почувствовал острую боль в ладони.

- Ой, черт! - воскликнул я, перевернул руку и увидел прямо посредине
красную точку, а еще - большого жирного паука, на брюшке у которого из
пятнышек складывался улыбающийся рот. Господи помилуй, он надо мной смеялся!
Я разозлился не на шутку, но у меня закружилась голова, комната куда-то
поплыла. Я пытался уцепиться за свою злость, пробовал поднять руку и
прихлопнуть паука. Эта букашка не имела права...

Но я и додумать до конца не успел. Глаза мне застлала дымка, холодный
туман обернулся вокруг меня одеялом, завихрился и унес меня куда-то далеко,
в туманную даль, и, как ни странно, мне почти удалось остаться в сознании.

Глава 2

Когда я окончательно пришел в себя, туман рассеялся. Чувствовал я себя
поистине восхитительно. То есть такую полноту здоровья я ощущал разве что в
детстве - только тогда я этого, конечно, не осознавал. Что-то вроде... ну,
как будто проснулся апрельским утром, воздух еще прохладный после ночи, но
уже согревается, а солнце начало бросать на холст земли первые мазки... А ты
смотришь в окно и знаешь, что сегодня твой день рождения.

Только при чем тут апрель? Был ноябрь, и я находился в квартирке Мэта. Да
нет, не в квартирке. Я стоял на открытой местности, и никакой был не ноябрь,
а самый настоящий апрель. Или был апрель, или я попал во Флориду.

Ага, во Флориду. И с такими-то горами на горизонте? Эти зубастые
гранитные обелиски что-то слабо напоминали плавные линии отрогов Аппалачей.
А снег на вершинах?

Правда, горы стояли далеко. Прямо передо мной простиралось пшеничное
поле. Невысокие плетни делили его на участки причудливых очертаний. Кто бы
тут ни обитал, им явно стоило взять несколько уроков геометрии.

Только я призадумался над тем, каким образом попал сюда, как увидел
рыцаря.

Я, конечно, знал про Общество "Созидательный Анахронизм" <Общество
любителей средневековья, действующее в США.>, но эта вроде бы дрались на
деревяшках. А у здешнего рыцаря в руке было зажато самое что ни на есть
настоящее копье, в подлинности которого сомневаться не приходилось. К тому
же он сидел верхом на першероне <Першерон - лошадь тяжеловозной породы,
выведенная в начале XIX в. во Франции, а провинции Ла-Перш. Рыцарские лошади
средневековья также относились к тяжеловозным породам и внешне напоминали
першеронов, но так не назывались.>, а я не знал никого из членов "ОСА", кто
мог бы себе позволить держать хотя бы пони, не говоря уж об этом гиганте
размером с пивную цистерну. Ну и конечно, за рыцарем следовало с полдесятка
пеших воинов. Одеты все они были приблизительно одинаково - в одежду серых и
коричневых тонов. Тульи шляп обнимали сверкавшие на солнце стальные полосы,
руки сжимали длинные копья. Вот они раскричались и стали указывать в мою
сторону. Рыцарь обернулся и посмотрел.

Увидев меня, он тут же развернулся, перевел копье в горизонтальное
положение, пришпорил своего боевого коня и пустился в галоп.

Наверное, это все из-за длинных волос и бороды. Моих длинных волос и
бороды - надеюсь, вы поняли. А может, он имел что-то против голубых джинсов
и свитеров. Спутники рыцаря снова закричали и побежали за ним, словно
детишки, услышавшие, как позвонил в колокольчик разносчик мороженого. А я?
Что я... Я стоял и смотрел, как на меня надвигается вся эта гора железа и
конского мяса, и изо всех сил старался в это не верить. Ну, очень старался.

А потом острие копья оказалось так близко, что я мог разглядеть, какое
оно острое. По крайней мере в это пришлось поверить. Я отскочил в сторону.
Всадник попробовал развернуть коня, однако першерону не хватило проворства,
и он на полном скаку вломился в заросли.

Заросли?

Я обернулся. Ну, точно, заросли. Невысокие деревья и кусты, маленькая
рощица посреди поля. Наверное, в том месте земля была похуже, и ничего
полезного на ней не росло. А может быть, там бежал ручей. Я прислушался,
надеясь услышать всплеск.

А вместо всплеска услышал оглушительный треск и ощутил жуткую боль. На
миг в глазах у меня потемнело, а потом все поле зрения заполнилось яркими
искрами. Я бы повалился на землю, но чья-то здоровенная ручища ухватила меня
под локоть, и я услышал зычный голос:

- Да он как все, кожа да кости, больше ничего. Сюда Генрих, испытай его!

Я покатился по траве кувырком, совершенно ошеломленный не столько
нападением, сколько тем, что я понимаю речь этих воинов, в то время как они
- будь я проклят - говорили вовсе не по-английски.

Я поднялся на ноги, выпрямился и тут же налетел на другого воина. Этот
был посубтильнее, и у него противно пахло изо рта. Он размахнулся и врезал
мне кулаком под ложечку. Я сложился пополам, желудок был готов выпрыгнуть
наружу через глотку. Мои барабанные перепонки чуть не лопнули от
оглушительного хохота. Только я успел разогнуться и уравнять нижнюю половину
тела с верхней, как за спиной у меня кто-то злобно рявкнул:

- Не твоя была очередь, Рудольф! Не забывай, кто ты есть.

Тут я налетел на новую стену из сыромятной кожи и пота. Стена издала
злорадный смех и отшвырнула меня довольно далеко - по крайней мере я
разглядел стукнувший меня кулак. Рефлекс наконец сработал, и я уклонился от
удара. Кулак вместо головы угодил мне в плечо. От удара меня завертело, я
увидел, как Генрих заехал Рудольфу. Руди упал на колени и уже не вставал, а
только морщился и потирал подбородок Рядом с ним верхом на коне гарцевал
рыцарь. Он поднял забрало шлема и хохотал.

Но тут еще один наглец крикнул:

- Моя очередь! - и схватил меня.

Но у этого нахала нашелся соперник, ухвативший меня за другую руку и
дернувший изо всей силы на себя. Я взвыл от боли, но все же расслышал, как
он заревел:

- Полегче, Густанг! Меня не обойдешь!

И согнутой в локте левой рукой он врезал Густангу в живот.

А я не мог поверить этому. Они не просто ради потехи избивали совершенно
незнакомого им человека - они еще и из-за меня дрались, выясняя очередность
на право избиения.

В общем, пока эти двое выясняли отношения, я как раз маленько собрался с
мыслями и, на счастье, вспомнил о том, что когда-то занимался карате. Что бы
я сказал своему учителю, окажись он здесь? "Простите, сэнсэй, я
засмотрелся?" Наверное.

Пришла пора вспомнить, что я был натренированным убийцей. Конечно, я
никого больше мышки не убивал, и то не сам, а с помощью мышеловки, но
полученные навыки от этого никуда не девались.

Я крутанулся вокруг своей оси, стукнулся бедром о того нахала, что держал
меня за руку, ловко завел свою ногу за его ногу и рванул его на себя. Он
повалился наземь, и я снова крутанулся волчком и подлетел к другому, который
был настолько ошарашен, что не успел заблокироваться. Какой там блок! Он
просто замахнулся, а я пригнулся, нанес резкий удар - и он тоже упал.

Тут остальные четверо наконец очнулись, поняли, что происходит, и, ревя
во все четыре глотки, обрушились на меня. Я отпрыгивал, уклонялся, нырял в
разные стороны, хитрил, вертелся и наносил короткие резкие удары, получал
удары сам, очухивался и сражал врагов ударами ребром ладони... Адреналин
просто-таки пел у меня в крови. Двое противников лежали на земле. Двое
выглядели неуверенно, растерянно. Похоже, они вообще не привыкли встречать
отпор от тех, кого избирали своей игрушкой.

Но тут рыцарь что-то выкрикнул и опустил забрало. Очевидно, пришла пора
навести порядок. Его приспешники, тяжело дыша, отступили. Детишки, так
сказать, наигрались и уступили место папочке.

Я и так был вне себя от злости, но она буквально закипела во мне, когда я
увидел, как першерон рванулся вперед и помчался на меня, набирая скорость.
Так нельзя обращаться с незнакомцами, по крайней мере с теми, кто не сделал
тебе ничего дурного! Конь уже пошел рысью, и тут я прокричал:

- Что же это вы делаете? За что напали на странника, идущего своей
дорогой? У вас что, мозги высохли и башки соломой набиты? Хоть капелька
соображения у вас осталась? Неужели у вас совсем нет сострадания? Вот вас бы
на мое место!

Огромный конь запнулся. Споткнулся. Всем весом ударился о землю и
кувыркнулся. Рыцарь испуганно закричал и только в последний момент успел
выскочить из седла.

Я смотрел на него, не моргая.

И его люди тоже.

Тут кто-то из них прошептал:

- Забрер...

Рыцарь дрыгал ногами и руками. Он валялся на спине и пытался
перевернуться.

Я понял, что на некоторое время он выведен из строя. А мне этого времени
как раз должно было хватить для того, чтобы припугнуть его людей. Я
развернулся и пошел на них. Если бы я попробовал удрать, я бы только того и
добился, что подстегнул их самоуверенность.

Однако я все рассчитал очень точно. Они взвыли и бросились наутек.
Оборачивались на бегу, спотыкались, падали, поднимались и снова бежали.

Я смотрел им вслед, ничего не понимая, словно меня молнией ударило. Не
могли же они так напугаться только из-за того, что лошадь угодила копытом в
кротовину и споткнулась! Ну ладно, по счастливому совпадению, я как раз
перед этим мгновением закончил что-то выкрикивать. И все-таки не могли же
они из-за этого так напугаться.

Оказалось, что рыцарь был того же мнения.

- Ганс! - кричал он. - Клаус! Эй, вы, никудышные куски собачьего мяса! А
ну, вернитесь и помогите мне, а не то... - Но тут рыцарь увидел, как я
ковыляю к нему. Наверное, видок у меня был тот еще - рубаха порвана, и все
такое прочее. В общем, видать, рыцаря я здорово напугал, раз он жалобно
застонал и принялся чертить в воздухе какой-то знак. - Ты не можешь одолеть