Чтение 4–й страницы книги ~Языки Пао~

мгновение меркантилийцы почти без всплеска погрузились в воду - и вот уже
гладь океана спокойна, как прежде.

Через двадцать минут по приказу Бустамонте тело Панарха последовало
за меркантилийцами. Снова на воде мелькнул белый венчик пены, и вновь
океан покатил свои волны, спокойные и голубые...

Солнце село. Бустамонте, старший Аюдор Пао, мерил террасу нервными
энергичными шагами. Лорд Палафокс сидел тут же. В каждом из углов террасы
стоял мамарон с оружием, направленным на Палафокса - дабы предупредить
любой возможный акт насилия.

Бустамонте резко остановился перед Палафоксом.

- Решение мое, без сомнения, было мудрым.

- Что за решение вы имеете в виду?

- Касательно меркантилийцев.

- Теперь, возможно, торговля с Меркантилем станет более
проблематичной, - осторожно предположил Палафокс.

- Ха! Да им плевать на какие-то жалкие три жизни там, где речь идет о
доходах и выгоде!

- Да, несомненно, большого значения это для них не имеет.

- Эти мошенники и обманщики всего лишь получили по заслугам.

- Вдобавок, - отметил Палафокс, - вслед за преступлением последовало
соответствующее оному наказание - притом незамедлительно, что не успело
взбудоражить людей.

- Восторжествовала справедливость, - жестко сказал Бустамонте.

Палафокс кивнул:

- Конечная цель справедливости состоит в том, чтобы убедить кого бы
то ни было не повторять преступлений. Способ убеждения - суть наказание.

Бустамонте повернулся на каблуках и вновь принялся ходить взад-вперед
по террасе.

- Это правда, я действовал, отчасти сообразуясь с требованиями
момента.

Палафокс не отвечал.

- Скажу искренне, - продолжал Бустамонте, - есть доказательства того,
что преступление совершила другая рука. И вообще, в этом деле больше
неясностей, нежели очевидностей.

- И в чем состоят неясности?

- Как мне поступить с юным Бераном.

Палафокс потер тощий подбородок.

- Очевидно, что это дело еще далеко не окончено...

- Не могу понять вас.

- Мы должны задать себе один вопрос: действительно ли Беран убил
Панарха?

Вытянув губы и выпучив глаза от удивления, Бустамонте стал похож на
некий невиданный доселе гибрид мартышки и лягушки.

- Несомненно!

- Зачем ему это понадобилось?

Бустамонте пожал плечами.

- Аэлло не питал к Берану любви. И есть серьезные сомнения в том, что
этот ребенок - действительно сын Аэлло.

- В самом деле? - задумался Лорд Палафокс. - И как вы предполагаете,
кто настоящий отец мальчика?

Бустамонте снова пожал плечами:

- Божественная Петрайя была не вполне разборчива, да к тому же весьма
опрометчива, но мы никогда не узнаем правды, ибо год назад Аэлло приказал
утопить ее. Беран был убит горем - может быть, причина преступления в
этом?

- Не принимаете ли вы меня за дурака? - Палафокс улыбался своей
особенной улыбкой.

Бустамонте взглянул на него в изумлении.

- А в чем дело?

- Замысел исполнен слишком четко. Ребенок скорее всего действовал под
гипнотическим принуждением. Его рукой двигал другой мозг.

- Вы думаете? - нахмурился Бустамонте. - И кто бы мог быть этим
"другим"?

- Почему бы не Старший Аюдор?

Бустамонте словно споткнулся, затем коротко рассмеялся.

- Вот это уж действительно плод больной фантазии! А почему бы не
предположить, что это были вы?

- Я ничего не выиграл от смерти Аэлло, - сказал Палафокс. - Он
пригласил меня сюда с особой целью. Теперь он мертв, а ваша политика будет
иной. Во мне нет более необходимости.

Бустамонте поднял руку.

- Не спешите. Сегодня - это не вчера. С меркантилийцами, как вы сами
заметили, теперь труднее будет общаться. Может быть, вы послужите мне так,
как послужили бы Аэлло?

Палафокс встал. Солнце опускалось за океан, становилось оранжевым и
как бы растворялось в вечернем воздухе. Бриз звенел стеклянными
колокольчиками на террасе и извлекал печальные звуки, похожие на пение
флейт, из эоловой арфы. Цикады, будто жалуясь, вздыхали и шелестели.
Нижний край светила стал плоским, вот уже лишь половина его над
горизонтом, четверть...

- Теперь смотрите! - сказал Палафокс. - Сейчас будет зеленый луч!

Последняя огненная точка исчезла за горизонтом, и вдруг - яркая
вспышка зеленого света, почти сразу же ставшая голубой. И вот уже солнце
исчезло.

Бустамонте сказал властно:

- Беран должен умереть. Факт отцеубийства налицо.

- Вы форсируете события, - мягко заметил Палафокс. - Ваше лекарство
слишком сильнодействующее.

- Я действую так, как считаю необходимым, - раздраженно отрезал
Бустамонте.

- Я избавлю вас от мальчика, - сказал Палафокс. - Он может вместе со
мной вернуться на Брейкнесс.

Бустамонте с деланным изумлением изучал Палафокса:

- Ну и на что вам молодой Беран? Я готов предложить вам взамен
множество женщин, что увеличит ваш престиж, Бераном же сейчас распоряжаюсь
я.

Палафокс с улыбкой глядел в темноту:

- Вы боитесь, что Беран станет оружием против вас. Вы не хотите,
чтобы существовал еще один претендент на престол.

- Было бы банальной глупостью отрицать это.

Палафокс уставился в небо:

- Вам нет нужды его бояться. Он ничего не будет помнить.

- А какая у вас в нем нужда? - настаивал Бустамонте.

- Считайте это моей причудой.

Бустамонте был резок:

- Я вынужден поступить с вами неучтиво.

- Со мной лучше дружить, нежели враждовать, - мягко сказал Палафокс.

Бустамонте снова остановился, будто споткнувшись, и кивнул вдруг
неожиданно дружелюбно:

- Может быть, я и переменю свое решение. В конце концов, вряд ли
ребенок может стать причиной больших неприятностей. Пойдемте, я проведу
вас к Берану - посмотрим, как он отнесется к вашей идее.

Бустамонте направился к дверям, покачиваясь на коротких ногах.
Палафокс с улыбкой последовал за ним. У дверной арки Бустамонте
замешкался, говоря что-то капитану мамаронов. Идущий следом Палафокс
остановился около высокого черного нейтралоида и заговорил, склонив голову
так, чтобы Бустамонте его не слышал.

- Если я снова сделаю тебя обычным человеком, мужчиной, чем ты
отплатишь мне?

Глаза черного стража сверкнули, под кожей напряглись мускулы.
Неожиданно мягким голосом нейтралоид ответил:

- Чем я отплачу тебе? Я уничтожу тебя, размозжу тебе череп. Я -
больше чем человек, я сильнее четверых - к чему мне хотеть возврата
прежних слабостей?

- Ах! - восхитился Палафокс. - Так вы не склонны к слабостям?

- Да, верно, - кивнул нейтралоид. - У меня есть изъян, - он показал
зубы в устрашающей ухмылке. - Я нахожу сверхъестественную радость в
убийстве. Ничто не доставляет мне такого удовольствия, как хруст шейных
позвонков маленьких, бледных и немощных человечишек в моих пальцах.

Палафокс отвернулся, вошел в павильон. Двери закрылись. Он обернулся
- капитан глядел на него сквозь прозрачную панель. Палафокс поглядел на
другие выходы: повсюду стояли мамароны.

Бустамонте сел в одно из мягких черных кресел Аэлло. Он набросил на
плечи мантию того непроницаемо-черного цвета, что приличествовал
достоинству Панарха.

- Я восхищаюсь вами, людьми Брейкнесса, - сказал Бустамонте. - Ваша
смелость восхитительна. Так бесстрашно вы кидаетесь в пучину опасности!

Палафокс грустно улыбнулся:

- Мы не столь опрометчивы, как вам кажется. Ни один из Магистров не
покидает пределов планеты без средств личной защиты.

- Вы имеете в виду вашу прославленную магию?

Палафокс отрицательно покачал головой:

- Мы не волшебники. Но в нашем распоряжении поистине удивительное
оружие.

Бустамонте внимательно осмотрел его серо-коричневый костюм, под
которым ничего нельзя было скрыть.

- Что бы это ни было за оружие - сейчас его при вас нет.

Бустамонте набросил черный плащ на колени.

- Давайте отбросим двусмысленности.

- С радостью.