спальне, подключилась к твоему монитору для сновидений. Ей он не
понравился. Она сказала, что у него не хватает памяти, чтобы мир казался
реальным. Она стерла все твои старые миры. Надеюсь, ты не рассердишься.
Может достать тебе хороший аппарат, недорого. И не такой, какой можно
украсть у падре.
на крыльце и пили пиво, пока не село солнце. Когда стемнело, мы услышали
отдаленный взрыв - бомба взорвалась, и обезьяны-ревуны в лесу на южном
берегу озера закричали в страхе.
беженцев по нашу сторону границы. Премьер-министр Монтойя всю неделю
произносил речи - говорил о том, что "прогрессивные идеалы" никитийского
идеалистического социализма никогда не будут достигнуты, пока
капиталистические догмы с севера продолжают отравлять его "новое
общество"; все это просто означало, что он не хочет, чтобы его люди
слушали наши радиостанции и подключались к нашей сети сновидений. Он
подтвердил свою клятву либо поглотить, либо уничтожить все остальные
латиноамериканские государства, поэтому я всю неделю ждал нового
нападения.
новую колумбийскую нейтронную пушку. У них будет и своя такая. Эти химеры
причиняют много неприятностей колумбийцам. - И он начал вставать, словно
собирался уйти в дом.
седая паучья обезьяна, она вышла из джунглей на южном берегу озера и
направилась на север. Это был самец. Вдали от деревьев он очень нервничал,
часто останавливался и поднимал голову, чтобы поглядеть на perros sarnosos
- бродячих собак, бегавших по улице. Флако увидел его и рассмеялся.
джунглей.
вечер. Обычно одна-две, иногда целые стаи. И всегда идут на север.
знак, - сказал Фалко и нагнулся, чтобы подобрать камень. Он бросил его и
попал обезьяне в грудь. - Уходи, иди в Коста-Рику, там кто-нибудь из тебя
сделает хорошее жаркое!
побежал по кругу и в конце концов пробежал мимо моего дома. Мне жаль было
обезьяну.
в землю, и я знал, что он думает об угрозе от колумбийцев с юга и от
костариканцев с севера. Вскоре эти две страны вторгнутся к нам, попытаются
заставить нас прекратить доступ к нашему каналу капиталистам.
рассмеялся и ушел в дом.
дурной знак, но всю мою жизнь люди видят дурные знаки. Моя собственная
родина Гватемала была захвачена никарагуанцами, потом в ней установилась
диктатура, произошла революция, а кончилось тем же, с чего началось, -
свободной демократией, и все это меньше чем за пятьдесят лет. Я всегда
верил, что как бы плохо ни было, положение со временем выровняется. И
проблема социалистов не станет исключением. Я пошел в дом, чтобы поесть.
Флако и Тамара съели все свежие фрукты, а мне не хотелось есть без них,
поэтому мы решили поесть в ближайшем ресторанчике на Ла Арболеда. Я пошел
к Тамаре.
основания своего черепа. Закрыла лицо и свернулась так, что колени
касались подбородка. Руку она держала во рту и кусала ее. Лицо напряжено,
словно ей больно.
Родриго Де Хойосу, чтобы одолжить запасной монитор. Вернувшись, я
установил монитор и подключился к аппарату сновидений...
волн, все время погружает в песок свой черный клюв. Раковины моллюсков,
ракушки, скорлупа раков блестят, как голые кости, на песке. В прохладном
воздухе запах гниющих морских животных и водорослей. Пурпурное солнце
висит на горизонте и окрашивает песок, небо, птицу, обрывки целлофана в
красное и синее. Аметистовый песок режет мои босые ноги, а ниже по берегу
рыжеволосая женщина в белом платье кормит чаек; чайки кричат и висят в
воздухе, подхватывая куски, которые она им бросает. Я остановился и
вдохнул воздух, вслушался в шум волн, всмотрелся в цвета. Я так давно
видел мир своими протезными глазами всего в трех красках, что теперь, при
всех цветах, почувствовал, словно вернулся домой.
пять чувств. Я мог ощутить морские брызги кожей и попробовать их на вкус,
и чувство это было совершенным. Я видел одинаковую резкость и четкость
линий и в камнях, и в пенных волнах на горизонте, и в уносимых ветром
птицах. Множество оттенков разнообразили общую пурпурную гамму. Ее
сновидение почти профессионального качества.
дохлый черный бык, он как будто всплыл из ее подсознания. Горизонт,
береговая линия, песчаный склон - все это словно нарочно подчеркивало
фигуру быка. Он лежал на боку, головой ко мне и ногами в море. Огромное
брюхо раздулось, хотя признаков разложения нет. Узловатые ноги торчат,
застывшие в трупном окоченении, и все тело время от времени приподнимается
на волне. Волны плещутся о его брюхо, приподнимают большие яички и пенис,
которые потом опадают, когда волна отходит. Я сосредоточил все внимание на
быке и произнес слово "убрать". На мониторе вспыхнула надпись: ИЗМЕНЯТЬ
СНОВИДЕНИЕ ВО ВРЕМЯ ПРОСМОТРА НЕЛЬЗЯ.
элегантную линию подбородка может создать пластический хирург. В чертах ее
лица та же трагическая смертельная неподвижность, что и в лицах
рефуджиадос, и я удивился, почему Тамара выбрала эту рыжую женщину своим
альтер эго. Может, эмоция, которую я видел раньше у нее на лице, не
подчиняется ей.
кусок хлеба чайкам.
Она по-прежнему не поворачивалась, и я понял, что она не хочет видеть
быка. - Хоть он и сдох, все равно болтает. Болтает со мной, говорит, что
хочет, чтобы я поехала у него на спине. Но я знаю, что, если сяду ему на
спину, он унесет меня в темные воды, в такое место, где я не хочу быть.
подхватила кусок, прежде чем он ударился о землю. Я взглянул на чайку. У
нее изорванные крылья и запавший живот. В томных глазах горит безумный
голод.
чайка. По другую сторону холма сновидение кончалось сливающимися дюнами. Я
оглянулся на быка в воде и на женщину в белом платье. Она отдала чайкам
последний кусок хлеба и подняла руки. Чайка подлетела и клюнула ее в
палец. Из раны показалась кровь, и чайки с криками закружились над ней,
рвали клювами ее тело.
солнце ее белые перья сверкали пурпуром. Темные глаза словно светились в
голове. Холодным пророческим взглядом она смотрела на меня. Я отключился,
не желая смотреть, как рвут на части женщину.
монитора.
Тамары. Вытащил ее вилку из консоли, прекратив эту пытку, которую она сама
себе навязала. Тамара распрямилась и потянулась.
меня взгляд.
сходил в кладовку за зонтиком.
обед, и Флако убедил Тамару попробовать ром "Закат солнца" - напиток,
Березин Федор
Махров Алексей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий