Чтение 4–й страницы книги ~Ставка на веру [Я в это не верю!]~

Уотс приготовился защищаться и мрачно наблюдал за их приближением.
Вдруг выражение его лица изменилось. Он перестал хмуриться, широко
улыбнулся, разжал кулаки и опустил руки.

- Боже мой, какая же это все ерунда! - воскликнул он и повернулся к
чертям спиной. Те остановились в недоумении.

На Генри вдруг снизошло откровение. Он совершенно ясно понял, что
Кристофер прав. Это действительно была ерунда. Он рассмеялся, глядя на
ошеломленные лица чертей, и Норма рассмеялась вслед за ним. Вскоре все
пассажиры смеялись над чертями, которые сначала смотрели настороженно, а
потом совершенно сконфузились, не зная, что делать дальше.

Кристофер Уотс шагнул к той стороне загончика, откуда открывался вид
на долину. Несколько минут он стоял там, всматриваясь в зловещий дымный
пейзаж. Затем тихо произнес:

- Я в это не верю.

Огромный пузырь пламени поднялся из озера и тут же лопнул.

Раздался звук взрыва, и грибовидное облако дыма и пепла поднялось над
вулканом, из кратера которого потекли еще более яркие потоки лавы. Земля
задрожала. Кристофер Уотс глубоко вздохнул и повторил на этот раз громко:

- Я _в _э_т_о _н_е _в_е_р_ю_!

Послышался сильный треск. Скала, на которой висела реклама мази от
ожогов, закачалась и рухнула в долину. Черти, гонявшиеся по горам за
розовощеким человеком, прекратили свою забаву и с криками ужаса бросились
вниз. Земля сотрясалась. Огненное озеро начало вытекать в огромную
трещину, которая образовалась на дне долины. Из гейзера поднялся
колоссальный столб пламени. Скала на другой стороне долины тоже рухнула.
Кругом все рокотало, сотрясалось и дышало огнем. И сквозь этот содом голос
Кристофера Уотса прогремел еще раз:

- Я В ЭТО НЕ ВЕРЮ!!!

Внезапно наступила такая тишина, как будто выключили звук. Кругом
стало темно, и единственное, что можно было разглядеть, это освещенные
окна поезда метро, который стоял на насыпи позади пассажиров.

- Ну, - сказал Кристофер Уотс с чувством глубокого удовлетворения, -
с этим покончено. Поехали домой, что ли? - И он стал карабкаться вверх по
насыпи, направляясь к поезду.

Генри и Норма двинулись вслед за ним. Мистер Форкетт колебался.

- В чем дело? - спросил Генри, оборачиваясь.

- Не знаю, но мне кажется, что это не совсем, не совсем...

- Но ведь вы не можете здесь оставаться, - заметил Генри.

- Пожалуй, и правда - нет, - согласился мистер Форкетт и несколько
неохотно стал подниматься по насыпи.

Не сговариваясь, все пятеро пассажиров, которые раньше ехали в одном
вагоне, снова сели вместе. Едва они вошли, как двери сомкнулись и поезд
тронулся. Норма вздохнула с облегчением и сбросила с головы капюшон.

- Мне кажется, что я уже почти дома, - сказала она. - Не знаю, как и
благодарить вас, мистер Уотс! Но это мне послужит хорошим уроком. Уж
теперь я и близко не подойду к прилавку с чулками, разве только, когда у
меня будут денежки в кармане...

- Я присоединяюсь к благодарности, конечно, - сказал Генри. - Хотя
мне все еще кажется, что здесь какая-то ошибка. Официальная и общепринятая
точки зрения где-то перепутались, но я вам чрезвычайно признателен за то,
что вы, как бы это сказать? Поломали всю эту бюрократию...

Миссис Брэнтон протянула Кристоферу затянутую в перчатку руку:

- Конечно, вы понимаете, что я попала сюда по какому-то глупому
недоразумению, но вы спасли меня от долгих и томительных разговоров с
бестолковыми чиновниками. Надеюсь, вы как-нибудь отобедаете у нас? Мой
муж, несомненно, захочет поблагодарить вас лично.

Наступила длительная пауза. Постепенно до всех дошло, что мистер
Форкетт не торопится благодарить Уотса, и все уставились на него. Форкетт
сидел, опустив глаза, погруженный в собственные мысли. Затем он поднял
голову, посмотрел сначала на остальных пассажиров, а потом на Кристофера
Уотса.

- Нет, - сказал он наконец, - мне очень жаль, но я не могу с этим
согласиться. Боюсь, что я рассматриваю ваш поступок как антиобщественный,
граничащий с подрывной деятельностью.

Уотс, который был весьма доволен собой, сначала удивился, затем
нахмурился.

- Прошу прощения! - сказал он с выражением искреннего недоумения.

- Вы совершили очень серьезный проступок, - сказал мистер Форкетт. -
Как можно говорить о прочности существующего порядка, - продолжал он, -
если мы перестанем уважать наши традиции и институты? Вот вы, молодой
человек, только что разрушили такой институт. А ведь ад - это весьма
солидное общественное установление, и мы все верили в него, в том числе и
вы сами, пока не взяли и не поломали. Нет, я никак не могу этого одобрить!

Остальные пассажиры смотрели на мистера Форкетта, ровно ничего не
понимая.

- Но, мистер Форкетт, - сказала Норма, - ведь вы не хотели бы снова
оказаться там, с этими чертями?

- Милая девушка, дело вовсе не в этом, - сказал мистер Форкетт с
упреком в голосе. - Как человек, обладающий чувством гражданской
ответственности, я категорически протестую против всего, что может
подорвать уверенность общества в правильности установленного порядка.
Поэтому я еще раз повторяю, что я рассматриваю поступок этого молодого
человека, как нечто весьма опасное, граничащее с подрывной деятельностью.

- Но если это общественное установление дутое... - начал было
Кристофер Уотс.

- Это тоже неважно, сэр, так как, если имеется достаточное число
людей, верящих в определенный институт, значит, этот институт им нужен,
независимо от того, дутый он или нет.

- Значит, вы предпочитаете правде слепую веру? - спросил Уотс
презрительно.

- Когда есть вера, будет и правда, - убежденно ответил мистер
Форкетт.

- Как ученый, я нахожу вашу точку зрения совершенно аморальной, -
возразил Уотс.

- А я, как гражданин, считаю вас человеком, лишенным каких-либо
принципов, - сказал мистер Форкетт.

- То, что существует на самом деле, не исчезнет и не развалится от
того, что вы перестанете в него верить, - заметил Уотс.

- Вы в этом абсолютно уверены? Ведь Римская империя, например,
существовала до тех пор, пока люди верили в нее, - возразил мистер
Форкетт.

Спор продолжался еще некоторое время, причем мистер Форкетт
произносил все более громкие слова и фразы, в то время как Уотс пытался
докопаться до самой сути вещей.

Наконец мистер Форкетт подвел следующий итог своим высказываниям:

- По правде говоря, ваши нетрадиционные, я бы даже сказал
р_е_в_о_л_ю_ц_и_о_н_н_ы_е_, взгляды мало чем отличаются от большевизма.

Кристофер Уотс встал:

- Укрепление общества путем слепой веры вопреки научной правде - это
метод Сталина, - заявил он и отошел в другой конец вагона.

- Ну, право же, мистер Форкетт, - воскликнула Норма. - Не знаю, как
вы можете быть таким грубым и неблагодарным! Стоит только вспомнить всех
этих чертей с вилами и ту бедную женщину, что висела вниз головой совсем
голая...

- Все это совершенно соответствовало назначению данного места. А вот
он - весьма опасный молодой человек! - твердо заключил мистер Форкетт.

Генри решил, что настало время переменить тему разговора. Все четверо
начала болтать о разных пустяках, в то время как поезд шел с хорошей
скоростью, хотя и не так быстро, как когда он несся вниз. Но постепенно
разговор иссяк. Повернув голову в другую сторону, Генри обнаружил, что
Кристофер Уотс снова спит, и решил последовать его примеру.

Он проснулся от крика: "Отойдите от дверей", - и увидел, что вагон
снова полон народу. Не успел он открыть глаза, как Норма толкнула его
локтем в бок.

- Смотрите! - сказала она.

Прямо против них, держась за подвесной ремень, стоял человек и читал
газету. Так как его, по-видимому, больше всего интересовали результаты
скачек, опубликованные на последней странице, первая страница была
повернута лицом к Генри и Норме, и там крупными буквами был напечатан
следующий заголовок:

"КАТАСТРОФА В ЧАС ПИК. 12 ЧЕЛОВЕК УБИТО."

Под заголовком были перечислены фамилии. Генри вытянул шею, стараясь
прочитать, что там написано. Владелец газеты опустил ее и с возмущением
посмотрел на Генри. Но тот уже успел найти в списке свое имя и имена
других пассажиров. Норма встревожилась.

- Прямо не знаю, как я все это объясню дома, - сказала она.

- Ну, теперь вы понимаете, что я имел в виду? - сказал мистер
Форкетт, обращаясь к Генри. - Только подумайте, сколько будет хлопот, пока
в этом разберутся, - и шумиха в газетах, и еще Бог знает что. Да от такого
парня только и жди беды - абсолютно антиобщественный элемент!

- И что только подумает мой муж! Ведь он меня ужасно ревнует! -
заметила миссис Брэнтон с некоторым удовлетворением.

Поезд остановился на станции у собора Святого Павла. Толпа в вагоне
несколько поредела, и поезд двинулся дальше.

Мистер Форкетт и Норма стали продвигаться к выходу. Генри решил, что
он, пожалуй, тоже сойдет на следующей остановке. Поезд начал замедлять