он прилепился к одному из горных склонов, поднимаясь ввысь по скале тремя
живописными террасами.
центром. Здесь дилижанс покинули два угрюмых пассажира: гордый в своем
одиночестве блондин и недовольный - видимо, по жизни - охотник. Народу в
дилижансе после остановки не прибавилось - да и кто бы теперь в него
добровольно погрузился, кроме разве что навозных мух. Так что до отеля Михаил
доехал в компании одной Натальи: отважного бежевого господина, безмятежно
почившего на полу, за компанию можно было уже не считать.
первым делом взгляд на автостоянку, где царственно замер вороной "Лендровер"
(тот еще антиквариат). Позади него, словно отряд подтянутых ординарцев за
бравым фельдмаршалом, выстроилось в ряд с десяток силовых кресел. К вящей
радости Михаила, испачканной французской "сарделькой" нигде поблизости не пахло
- отдыхала, наверное, от пережитого потрясения где-нибудь в районе
увеселительных заведений, а то и вовсе унеслась по магистрали в неведомую даль,
миновав судьбоносный поворот к Сто Тринадцатому массиву.
окружающей первородной среды, нарушивший покой чутких ментальных струн
Отшельника, решительно надвигался, ввергая Отшельника во все большую
дисгармонию. Впервые за немалый период времени, протекший с момента его
уникального подвига Отрешения от мира, нечто извне осмелилось вторгнуться в
абсолютное уединение Отшельника, поломав ажурную сеть связей с Высшими
Субстанциями, сотканную путем титанических усилий в процессе беспримерного
отшельничества. Природу настырного явления Отшельник. определил не сразу, и,
пока он тщился определением, могучая глыба внутренней сосредоточенности
безнадежно истаяла, произведя нечто вроде короткого замыкания в нежнейшем
переплетении потоков четырехмерно-инфернального сознания, окутывающих
Отшельника на много миль и измерений вокруг наподобие кокона.
поглаживал напряженную пустоту раскинутыми ладонями, будто рожающую кобылу.
Спустя несколько натянутых под разрыв мгновений звезды колыхнулись, и сомнения
Отшельника окончательно развеялись.
испытанное им в былые времена: слово казалось оранжево-алым и оставляло во рту
сладковато-соленый привкус крови. Взбаламученное пространство разродилось
покатым металлическим обломком с неровными, словно обкусанными ржавоглотом
краями. С краев свисали какие-то провода, шланги и прочие огрызки аппаратуры, а
посредине обломка сидел незваный гость.
привкусом рот Отшельника, но такой ли "экипаж" ожидал Отшельник под ним
увидеть? Где же его потрясавшие своим диким величием дьяволы-мустанги? Где
гигантские серебряные драконы? А как поживают чудовища, устрашавшие
благонравных дам особо извращенными "атрибутами"? В каких тайных стойлах
томится вся эта нечисть в то время, как ее хозяин бороздит Вселенную верхом на
жалких обломках спермо... Тьфу, скверна тебя забери, - сервоплазмоида, а может,
гиперсервера? Где его многошпильные летающие замки? Куда подевались
нашпигованные оружием, словно дикобразы, могучие космические крепости?
Локти гостя лежали на коленях, лицо, обращенное к Отшельнику, выражало
искреннюю радость.
с неподобными себе, к коим он относил визитера: только сейчас он вспомнил о
необходимости переключения на закрытое мышление. Спешно переключившись.
Отшельник грубо громыхнул посредством телепатической акустики на все
близлежащее пространство:
Хоть бы вставил между ними для разнообразия "ты", - снасмешничал низкий голос,
на сей раз у правого уха Отшельника. И вновь переметнувшись к левому, добавил:
- А мне говорили, ты культивируешь здесь в одиночестве смирение, очищаешься,
так сказать, от скверны?
кипел, словно паровой котел, распираемый своей старой доброй реакцией на этого
наглеца. Нет, не слились-таки в нем воедино ненависть с любовью, как он
опрометчиво предполагал, хоть и сжались до поры до времени в жалкую мерцающую
точку. Где ты, смирение, ау?.. Куда там!
помойку! - долбил громоподобным телепатическим басом Отшельник. - Убирайся
восвояси, исчадье Зла, иначе отправишься сейчас прямиком к своему прародителю!
- Раскаленную крышку парового котла остудила легкая тень досады: беседа и
впрямь уверенно шла вразгон по давно накатанным рельсам.
Отшельника в правое. - В этом мире не осталось ничего, кроме проклятых штампов.
Ни власти, ни славы, ни любви, ни даже денег. Ни даже понимания между двумя
старыми друзьями...
раскат. Отшельника все еще несло по давно отработанному сценарию, хотя
собеседник только что едва не сбил его с привычного курса, мягко направив руль
беседы супротив строго размеченного в давние времена регламента.
Отрешении, чтобы понять, что в нашем случае это почти одно и то же! - произнес
гость.
захлебнувшимся вздохом: на последней фразе паровой котел в недрах Отшельника
наконец взорвался, перекрыв своему обладателю все клапаны кипящими потоками
негодования, возмущения, ярости и прочих бурлящих нечистот, таившихся до поры
до времени на дне котла в ожидании своего часа.
плазмотозоиде, прервал диалог Посвященного с Высшей Истиной, разрушил
сложнейшие структуры информационного кокона, сотканного годами кропотливого
труда в Великом Отрешении от мира, и все с целью просто поиздеваться от
скуки!!! И уверен, что это сойдет ему с рук!!!
пронизывающих ее в разных направлениях энергий, свивая их в белые мерцающие
жгуты, берущие начало в кончиках пальцев и : теряющиеся в бесконечности. Широко
вскинутые руки Отшельника напоминали теперь два маленьких новорожденных солнца,
из каждого радостно торчало по пять неимоверно длинных убийственных лучей. В
свою очередь глаза Отшельника, хоть и не обзавелись пока, подобно пальцам,
смертоносными лучами, всерьез вознамерились пробурить в госте две дымящиеся
дырки.
задрал с любопытством голову, проследив длину смертоубийственных лучей. Меньше
всего он походил в этот момент на человека готовящегося к последней и
решительной битве.
наподобие стада зебр, затем начал медленно сводить руки. Его больше не мучили
сомнения, и угрызения забыли его грызть, не вспоминал он и о смирении - просто
сбросил его, как изношенные подштанники, отрешился - о, по умению отрешаться
ему не было равных!
готовясь вот-вот на нем сомкнуться и искромсать - судя по ширине зазоров - в
крупную лапшу. Мятежник казался в их обрамлении усталым странником, сошедшим с
неведомых дорог и осененным на коротком привале ореолом божьей благодати.
свести пальцы в замок, когда вкрадчивый шепоток скользнул доверительно в самое
его ухо:
отражающим полем - так называемым "зеркалом", и вынырнул из заключительного,
апофеозного экстаза. Одновременно на его пальцах погасли все разом, словно
выключились, энергетические "ногти".
найти здесь вместо Фанатика смиренную овечку божью! Отшельника! Ты ведь,
кажется, так себя нарек? Скажу тебе по секрету, видал я на своем веку разных
овечек, и даже зубастых, как волки. Но чтобы с этакими вот когтями?..
Полосующими мирных гостей, как какие-нибудь матрасы, безо всяких на то причин,
без предупреждения?..
разнообразит! Советую в следующий раз ограничиться одним "Зачем?". Это внесет в
него некоторый философский оттенок.
молчал в ожидании новых дежурных вопросов, для внесения в них очередных
радикальных корректив. Вопросы больше не сыпались, и старые враги, они же
"друзья", один из которых только что едва не настругал другого нестандартной
соломкой, продолжали висеть друг против друга в абсолютной пустоте,
усугубленной теперь еще и гробовым молчанием.
этом нарочито небрежную позу. Отшельник окаменел в ожидании.
насмешливый голос гостя. - А явился я к тебе затем, чтобы сообщить, что я
намерен разделаться с этим миром. Точнее - попросту его уничтожить. И можешь не
Василенко Иван
Андреев Николай
Каргалов Вадим
Свержин Владимир
Каргалов Вадим
Шилова Юлия