горы. Ложбина между монастырским холмом и Николиной горой упиралась в топкий
берег озера, поросший жухлой осокой. В конце ложбинки темнела небольшая рощица
ольховника и ивняка. Там и лежал Горюн-камень. Человек невольно провел ладонью
по бедру, вспомнив жгучий ожог от прикосновения к камню. Солнце не могло так
раскалить крутой бок камня, жар, идущий от него, имел другую природу, не
обжигал, а прошивал насквозь тысячей невидимых стрел.
опушке сосняка. За поворотом озера она выводила к старому дебаркадеру. Второй
год к нему причаливали теплоходы с гомонливыми туристами из двух столиц. Жизнь
в забытом Богом поселке стали сверять по теплоходам: вторник- на Кижи, четверг-
обратно. Местное население, худо-бедно жившее рыбалкой и огородами, быстро
переориентировалось на турбизнес. Дары лесов, озер и огородов пошли на продажу
туристам, но чаще - бартером обменивались на водку.
за Николиной горой. От шоссе, километрах в десяти от поселка, отвилок уводил в
лес, к зоне усиленного режима. В свое время это был еще один источник рабочих
мест и нетрудовых доходов для местных жителей. Но ввиду общего упадка в
государстве зона, пятилетку за пятилеткой исправно выдававшая положенное
количество кубов пиломатериалов, нынче маялась от безделья.
неотложные дела на воле или с братвой что-то не поделили, сейчас это активно
выясняла спецчасть зоны. Дело темное, как душа зека. Но достоверно известно
одно - четверо, подняв на заточки конвой, ушли лесом, унеся с собой три
"Калашникова" и пистолет.
слали во все концы описания беглых, они спокойно отсиделись в поселке.
Прятались в подвале у местного мужичка, приютившего беглецов по наколке давних
друзей. В поселке все мужское население с правилами содержания заключенных и
воровскими законами были знакомы не понаслышке, а бабы, кто не сидел, отлично
их знали по рассказам мужей, сыновей и внуков. Заложить беглых считалось
западло, и если кто из работавших на спецчасть зоны что и засек, то вовремя не
отстучал. В четверг к пристани причалил теплоход, а отвалить собирался только
наутро. Зеки к тому времени успели привести себя в божеский вид и переодеться в
мужиковские шмотки. Лагерное тряпье утопили в нужнике, туда же, после недолгого
совета, спровадили и мужика, предварительно полоснув ножом по горлу.
Там и пересеклись с послушником. А потом за такой грех удача от них
отвернулась. Теплоход на всякий случай на ночь отогнали на середину озера. И
слава богу, потому что ребята оказались крайними отморозками, судя по всему, не
получись миром спрятаться на нижней палубе, захватили бы корабль, как ливийские
террористы. Прогремел бы тогда поселок по всем сводкам теленовостей. А так
пришлось рвать когти. За поселком нарвались на заслон, и погнали бедолаг, как
травят зверей, грамотно и азартно. Вытеснили к болоту, загнали в топь. Один
оступился и сразу отмучился, только пузыри пошли, трое засели на островке,
огрызались короткими очередями. Лезть под пули и брать беглых живьем никто из
вэвэшников не пожелал, и после непродолжительных уговоров накрыли островок
ураганным огнем из всех стволов и покрошили зеков в лоскуты. Вэвэшники с
чувством выполненного долга вернулись домой и наплодили стопку
маловразумительных рапортов. А местный уголовный розыск за три дня раскрутил
двойное убийство. Провинция!
звонок сверху - дело не раздувать. Послушник, конечно, не Патриарх Московский,
но шум мог выйти изрядный. В конце концов, их совесть чиста. Ширина колотых ран
у послушника и мужика совпали, маршрут движения беглецов проходил через лощину,
следы сохранились. А копать, почему послушник оказался ночью на Горюн-камне, -
осложнять себе жизнь. Медитировал он там на луну, в конце концов!"
Любопытный взгляд из-под низко надвинутого платка. Натруженные, заветренные
руки, яркий лак на коротко остриженных ногтях. Лицо открытое, в мелких
крапинках веснушек.
теперь можно дальше.
которого... - Она чисто женским жестом прижала пальцы к губам. Взгляд сделался
болючим, как у смертельно раненного зверька.
детства и весть о гибели сына тот получит не скоро, его еще найти надо. А мать
уже первые слезы выплакала, пока везла гроб с сыном в Москву. - Пусть земля ему
будет пухом, - добавил он.
вниз по тропинке.
перебирали по гладко отполированной клюке. Взгляд сквозь толстые стекла очков
был устремлен вдаль, туда, где небо сходилось с темно-зеленой каймой леса.
отмолить хочет. А в чем грех-то ее? Бабье это дело, кто же его осудит. Не
проклял Господь Еву, а предупредил, что, познав смертную любовь, будет в муках
рожать детей своих. А что без отца, и то не грех. Один Отец у нас. И Мария,
если разобраться, не от законного мужа понесла, а от Него. Грех это или
благодать, поди рассуди.
Ольгу, как бы плод не скинула, такого страха натерпевшись. Утешаю как могу.
Одного не сберег, так хоть другой пусть народится.
фильма Эйзенштейна. Глубокие, как порезы, морщины, хищный нос, тонкие губы,
нижняя чуть выпячена. Седые волосы на остром подбородке свились в раздвоенную
бородку. Глаза глубоко запавшие, наполовину скрытые низко нависшими
всклокоченными бровями. Телом он уже был по-стариковски худ, но, видно, еще
силен, как бывают сильны жилистые, тонкие в кости мужики.
сюда пришел замаливать грехи, то минимум лет сто решил прожить, - с усмешкой
подумал мужчина. - В военной разведке святых не держат".
университете, степень, попутно полученная в ходе выполнения задания - нужно
было отрабатывать легенду, восьмая ступень посвящения в дзен-буддизм как
результат работы в Индии. Остальное надежно засекречено под грифом "Хранить
вечно". Если уход из разведки еще можно как-то объяснить, то отказ от
преподавательской карьеры в столичном вузе и постриг в монахи поставил всех в
тупик. И прежних сослуживцев, и коллег по кафедре. Со своими данными и
подготовкой он мог рассчитывать на быструю карьеру в Церкви, но почему-то
удалился от столичных дрязг и интриг в дальние обители, где чудом уцелели
церковные книги. Из епархии в епархию за ним следовала любовно собранная личная
библиотека, где большинство книг были странные, а порой - страшные.
этом знал только он - один из лучших Инквизиторов * Ордена.
Ордене называется особая группа проводящих исследования в тонких сферах Души и
Духа. С католической инквизицией их роднит только одно - добытые знания
используются в борьбе с теми, кто пытается использовать "тонкие" виды энергии в
интересах Зла. Очевидно, что инквизитор обязан обладать глубокими знаниями не
только в открытых частях мировых религий, но и в их "закрытых", эзотерических
доктринах, а также в "черных магических" культах и учениях. Вне посвящения и
орденского обучения подобные знания можно получить исключительно путем личного
духовного поиска, что само по себе является колоссальным испытанием для психики
и души человека.
- То, что я скажу, ты не найдешь ни в одном протоколе. Более того, я сделал все
возможное, чтобы сыскари побыстрее закрыли дело. Начнем с мальчика. Игорь был
со странностями, монастырь, особенно наш - не для него. Я сам уговаривал его не
принимать постриг. Пожил в тиши, отдохнул душой, окреп в добре, пора и в мир.
Здесь он себя сгубил бы, работать надо много, обитель ветшает, а братии всего
два десятка человек. А мальчик был тонкий, с такой, знаешь ли, болезненно
чувствующей душой. Путь себе давно избрал, хотя сам того еще не осознал. Рисует
чуть ли не с пеленок. Талант, несомненно, от Бога. Только недолгий. Не выдержал
бы он всего, что Бог своим избранникам посылает, сломался бы. Уже надломленный
сюда пришел.
разве материалисты могут изучать душу, в существование которой не должны
верить?
строить гипотезы о том, о чем представления не имеет. Это не психология, а
высшая физиология и физическая биология, если быть точным. А истинная
психология- это наука о Душе, о ее странствиях, метаниях и муках. Но сразу же
спрошу: а какова цель блуждания Души? Ответ прост: восхождение к Богу. Или к
Нему, или в Ад, другого нам не дано. Случается, что души заблудшие сами
устремляются в бездну, кто по слабости, кто сознательно, дабы, испытав всю
мерзость Ада, опалить в Геенне огненной скверну и струпья душевные и чистыми,
как вновь родившиеся, вознестись в Царство света. - Петр помолчал, поглаживая
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Конюшевский Владислав
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Прозоров Александр