АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Просто отдайте хробойла, - отрезал Жерар де Брюс. - Извинения, думаю, будет достаточно.
Гунтер засопел, Зигфрид уже хрипит от ярости, хватается то за рукоять меча, то щупает топор.
- Нет, - ответил я, - хробойл - наша добыча.
- Но ваша земля осталась за холмом!
Я выдвинул нижнюю челюсть, подражая Ланселоту, и сообщил все еще вежливо и внятно, что должно звучать особенно оскорбительно для тех, кто понимает:
- Однако воздушное пространство общее. Кроме того, этот хробойл рассматривал именно наш замок.
За его спиной задвигались всадники, трое наклонили в нашу сторону пики, остальные взялись за рукояти мечей и топоров. Жерар де Брюс сказал громче, лицо перекосилось гневом, ноздри раздулись и задергались:
- Но это наша земля!.. И все, что попадает на эту землю, принадлежит моему господину.
За его спиной кроме двух всадников, что прискакали первыми, появлялись еще и еще люди, а стук копыт доносился снова и снова. Они выстроились в линию, восьмеро, все в одинаковых доспехах, все с мечами, боевыми топорами на длинных рукоятях, копьями, а за спинами этой восьмерки нестройной толпой встали еще человек семь-восемь.
Жерар де Брюс оскалил зубы в недоброй усмешке. Я тоже выпрямился, опустил ладонь на рукоять меча. Рядом со мной с облегчением вздохнули и вытащили до половины мечи из ножен Гунтер и Зигфрид.
- Я - Ричард Длинные Руки, - сказал я громко. - Новый владелец замка Амальфи. Прежнего хозяина отправил в ад вот этим мечом. Дева Мария видит, я желаю жить в мире со всеми соседями, но если кто-то полагает, что его башка тверже, чем была у Галантлара... что ж, могу, как поймут даже лесные жабы под этими деревьями, могу жить не только в мире.
Зигфрид и Гунтер встали справа и слева, Зигфрид не слишком близко, чтобы не мешать мне с броском молота. За спинами негромко переговариваются Ульман и Тюрингем, а Хрурт и Рассело молча выдвинулись на края поляны и положили руки на рукояти мечей.
Лицо Жерара дрогнуло. Когда я сообщил, что хробойл рассматривал наш замок, он счел меня за одного из людей хозяина, владелец сказал бы "мой замок". Я выпрямился и уже до хруста выдвинул нижнюю челюсть, постарался смотреть надменно и непреклонно. Даже сдвинул брови и попробовал засопеть, как бык перед дракой. Еще бы ногой копнуть землю, да не достану с коня.
- Это неправильно, - ответил он все тем же голосом, но не повысил, что само по себе неплохой знак. - Есть законы!.. Ладно, я так и сообщу хозяину. А вам, сэр Ричард, придется ответить на рыцарском суде за нарушение имущественных и земельных прав.
Всадники расступились, он дернул повод и, еще больше выпрямив спину, пустил коня обратно в чащу. Зигфрид и Гунтер не промолвили ни слова, а за спиной послышался могучий выдох, явно Ульман. Похоже, здоровяк, несмотря на его рост и силу, не очень любит драться, прямо толстовец, а то и гандиец.
- Обалдеть, - сказал я. - Неужели здесь правовое пространство? Рыцарский суд?
Гунтер с облегчением проводил взглядом людей барона, тоже не большой любитель драться, хотя драк не избегает, покачал головой:
- Ну, как сказать... Рыцарский суд тоже разный. Но лучше уж такой, чем никакого.
- Согласен, - сказал я и оглянулся на Ульмана и Тюрингема: - Птицу не помните!
Ульман вскрикнул:
- Ваша милость! Она еще живая!
Я повернул коня и оказался с ним рядом. Птица бессильно обвисает в его огромных лапищах, Тюрингем бережно поддерживает длинное крыло с прозрачной пленкой. Птица не двигается, я решил, что парни ошиблись, но огромные круглые глаза смотрят неотрывно, немигающе, в то время как у птицы уже закрылись бы кожистой пленкой.
- Суньте в мешок, - распорядился я, вздрогнув. - Или хотя бы голову.
- Как скажете, ваша милость, - ответил Ульман. - Жаль, крылья попортятся...
- Тогда залепи глаза, - велел я. - Смолой.
Гунтер посмотрел очень внимательно.
- И вы слышали, ваша милость, что колдуны могут смотреть через глаза птиц и зверей? Не хотелось бы самим внести шпиона в нашу крепость.
Деревья двигались навстречу неторопливо, расступались нехотя, тропинка петляла без спешки. Гунтер пустил коня рядом с моим.
- От рыцарского суда ничего хорошего не ждите, ваша милость. Здесь все сеньоры друг друга знают... и хотя не любят друг друга, но они - свои, местные, а вы совсем чужак.
- Засудят? - полюбопытствовал я.
- Наверняка, - согласился он. - Но вызов на суд - все-таки не самое худшее, ваша милость.
- Почему?
- Рыцари - не волшебники, враз не слетятся. Все сидят в своих замках, каждый чем-то занят, кто-то в отъезде... Много времени пройдет, а за это время авось что-то изменится.
Я посмотрел на него с подозрением:
- Ты из какой страны?
Он взглянул с недоумением:
- Не понял, ваша милость... Я из королевства Каледония. Есть такое...
- Да не королевства, - отмахнулся я. - Ах да, здесь еще не знают, что такое нации... Или уже забыли. Ладно, просто почудилось из-за одного словечка. Хорошо, если это еще нескоро, успеем пожить.
Мне показалось, что мы слишком уж забираем в сторону, едем совсем не той дорогой, к тому же очень долгой, хотя вроде бы понятно: ломились к месту падения птицы напрямик, а сейчас выбираем дорогу, но что-то слишком уж долго...
Лес отступил, кони достаточно бодро прут по зеленой равнине, копыта выбрасывают огромные ломти чернозема с кусками травы. После проливных дождей здесь долгое время вообще было болото, сейчас бурно растет сочная трава с толстыми мясистыми стеблями. Кони, правда, есть ее отказываются.
Я раскрыл было рот, чтобы спросить Гунтера, но деревья впереди расступились, распахнулся зеленый простор под синим небом. Впереди зеленое поле, небо начинает темнеть, с востока надвигается огромная грозовая туча. На землю пали недобрые отсветы, а на этом грозовом небе вдали темнеет замок. Невысокий, построенный, я бы сказал, хаотично, бессистемно.
Замок, стыдно сказать, целиком из дерева, словно боярская усадьба на Киевщине, обычный четырехугольный донжон, десяток пристроек, небольшая казарма, и все это убожество обнесено достаточно высоким забором, тоже деревянным, как будто хозяин опасается только медведей да гоблинов.
В десятке шагов, разделяя наши владения, если я правильно понял, мелкая речушка, играет красной от предгрозового солнца водой на высоких камнях.
Гунтер простер руку:
- Взгляните, ваша милость, на владения барона де Пусе. А вон сам замок. Это ваш самый слабый противник.
- Ну почему же обязательно противник, - пробормотал я. - Предпочитаю со всеми жить в мире и сосуществовании. Даже если у нас разная идеология, сможем ужиться. Уживались же штатовцы с Вьетконгом, талибаном и коммунистическим Китаем? Думаю, со сбитой птицей как-то уладим.
- Не все в мире делается, - ответил он со вздохом, - по нашим желаниям.
Лицо его на миг потемнело, я успел подумать, какие же у Гунтера заветные желания, поинтересовался:
- Но если здесь такие волки, что пальца в рот не клади, то почему сильные соседи еще не сожрали?
- Барон де Пусе, - объяснил он, - пророс, как гриб-мухомор, родней от этих земель и до... Господь знает до каких. Вот они как раз и могут доставить неприятности обидевшим их родича. Второе, как ни странно, лояльность народца к хозяину. Барон почти не вмешивается в жизнь деревень. Живут как хотят, подати платят крохотные, но деревень у него до черта... простите, ваша милость!.. земли хорошие, так что на сытную жизнь хватает. Потому крестьяне не хотят, чтобы все перешло к более сильному соседу, что выжмет соки. А это значит, любой, кто вторгнется, будет под присмотром множества глаз. О нем будут доносить барону де Пусе. Он будет знать, сколько у нас человек, сколько лучников, арбалетчиков, рыцарей, кто силен, кто храбр, а кто труслив, кто хромает, а кто мучается коликами. Нападающим придется везти все с собой, ибо в землях де Пусе не отыщут ни хлеба, ни сена, а по ночам будут недосчитываться часовых и тех, кто по нужде отлучился дальше, чем светит костер...
- Ого, - сказал я уважительно. - Вот это и есть истинный патриотизм. А то у нас мастера только языками болтать.
Мы тронули коней, замок поплыл мимо, Ульман понесся вперед, кони медленно забирали влево, замок ушел за спину и начал отдаляться.
- Отсюда по прямой к дому, - сообщил Гунтер. - Кстати, ваша милость, доблестный сэр Зигфрид предлагает дел о.
- Ты о чем?
- Насчет пира. Можно пригласить всех соседних лордов. Повод есть, вы, новый хозяин замка Амальфи и его земель, желаете со всеми в мире и дружбе...
Я подумал, посмотрел внимательно:
- Думаешь, приедут?
Он развел руками:
- Все - нет. Приехать к вам - это как бы признать вас сюзереном... или что-то вроде. Ездят обычно к старшему. А к младшему тогда, когда точно выяснено и упрочено, кто старше, кто младше. И от визита ничего не изменится... Но, думаю, кто-то да приехал бы из любопытства.
- Кто, барон де Пусе?
- Барон потому со всеми и в мире, что плохой вояка. Разве что появится шанс ударить в спину и самому не пострадать... но не приедет, труслив. Может приехать сэр Гуинг, барон де Амило, прозван Одноглазым, еще у него есть и такое прозвище, как Лис. Пронырлив, умен, хитер, всегда старается знать больше, чем другие.
Я кивнул:
- Молодец. Информация - тоже оружие.
- И еще Тудор Глиняный Берег. Благородный барон, благородный и отважный воин и вообще великий человек. Его уважают и враги, и друзья. Он бесстрашен, уж он не побоится ни удара в спину, ни того, что уронит достоинство.
Я подумал, кивнул снова:
- Надо подумать. Ведь тот же Тудор, да и сэр Гуинг Одноглазый, прибудет не один, а у нас единственная надежная защита - мост. Если провести гостей в замок, то не проще ли отдать сразу и весь замок? Нас всего трое рыцарей, а если прибудет десяток... В смысле десяток воинов с одним рыцарем, десяток с другим? Тогда нам проще самим с высоких башен на камни.
Он помыслил, почесался, осмотрелся по сторонам, куда бы сплюнуть, не решился, ибо справа я, слева - Зигфрид, оба "настоящие" рыцари, лицо покривилось в титанических раздумьях, нехотя признался:
- Да, это я просмотрел... Что делать будем, ваша милость?
- Давай-ка объедем наши владения, - сказал я, так и не заставив себя выговорить "мои владения", - проведем перепись... хотя бы на глазок, сверим карту, может что и подправим. Запись день, перепись - день, вот и начнем свою статистику.
- Запись день, перепись день, - повторил он в задумчивости, посмотрел на меня, опустил глаза долу, - очень интересно звучит... Как скажете, ваша милость.
- Надо сделать, - сказал я. - А то я толком видел только одну деревню Большие Таганцы, когда на нее напали те... как его...
- Генрих Гунландский, - подсказал он.
- Вот уже точно враг, - сказал я с горечью. - Он чей родственник, Черного Волка? Ах да, племянник Гуинга Одноглазого! Где он тут, что-то я совсем не ориентируюсь... Только отъехали от замка, и уже не знаю, в какой он стороне. Ага, с той стороны, где та деревушка... лады, учтем. Надо туда лучников. Там развалины старой башни, камни раскатились, придется собрать да поставить снова. Наверху смогут размещаться с десяток стрелков. Они и постараются защищать деревню от набега.
- Долго не продержатся, - сказал он предостерегающе.
- Пока дверь вышибут, увидим сигнальный огонь. А оседлать коней и успеть в деревню - раз плюнуть.
Он долго думал, прикидывал варианты, старый вояка, наконец чело прояснилось, посмотрел на меня с уважением.
- А это может получиться! У меня десяток лучников уже наберется. Четверо из Больших Таганцев!.. Так что могут, да, могут. Я пошлю людей, чтобы башню начали собирать заново?
Я кивнул, поинтересовался:
- А как они вообще тут друг друга не пожрали? Этот благородный Тудор каким бы ни был благородным, но не удержался бы, чтобы не расширить владения!
- Защищаться всегда легче, - ответил он.
- Да, - ответил я и щегольнул эрудицией: - потери при наступлении три к одному.
- Это когда простой бой, - уточнил он, - но если еще защищено магией, то тут уж совсем не просто. Чтобы сломить такую защиту, магия должна быть в десять раз мощнее. У нас край таков, что куда чаще попадаются штуки для защиты, чем для нападения. Так что даже барон де Пусе защищен в своем логове. А за воротами, понятно, его и зайцы забьют. Если втроем-вчетвером.
Глава 5
В замок въехали, встречаемые мощным запахом свежего хлеба и мясной похлебки. Прямо во дворе на вертеле блестит, мерно поворачиваясь, коричневая туша крупного зверя, то ли оленя, то ли исхудавшего кабана. Мне лучше не браться определять такие вещи: в обязанности рыцаря входит умение снимать шкуру и красиво расчленять тушу добытого на охоте зверя, но в той стране, откуда меня занесло, несколько другие обычаи... гм, рыцарей.
- Птицу отнеси в мои покои, - распорядился я. - Время обеда, но не нажираться как свиньи! После обеда выезжаем на инвентаризацию земель... Возможно, земельный кадастр составим, чтоб как у людёв!
На меня смотрели с уважением, я часто произношу непонятные слова, что сразу выдает мое благородное происхождение.
- У вас неплохие земли, - заверил Гунтер.
- Нужен учет, - сказал я наставительно. - Мне двойная бухгалтерия ни к чему, как и черный нал. Налоги возложу небольшие, но чтоб платили! Когда люди нарушают закон, их надо наказывать, а когда ведут себя добродетельно - с них надо брать налоги.
Тюрингем взял птицу из рук Ульмана и бережно понес в донжон. Я бросил поводья подбежавшему слуге, хотя мой конь в таких случаях застывает, как статуя из камня, слез и посмотрел па небо.
Грозовая туча надвигается страшная, жуткая, но уже видно, что пройдет стороной, а самое главное - за ней уже виден край.
- Рыцари обедают со мной в верхнем зале, - распорядился я. - Остальные в нижнем.
Зигфрид и Гунтер, этот чувствует себя неловко, отдали коней и пошли со мной в донжон. В нижнем зале женщины торопливо ставят на стол миски, накладывают горячую кашу, принесли на вертеле зажаренную тушу, а мы поднялись на второй этаж. Зигфрид остановился на середине лестницы, засмотревшись на мой герб, очень уж необычный, сам понимаю. Тогда я отнесся к этому слишком легкомысленно, нарисовав шесть эллипсов вокруг точки, знакомую даже детям эмблему атомной энергетики, но знающие люди вспомнили, что таким был герб древнейшего ордена Темных Паладинов, что существовал до каких-то там войн, что гремели еще и до Седьмой, и до Шестой, и до Пятой...
Гунтер тоже посмотрел так, поглядел эдак, хмыкнул, сказал с присущей ему деликатностью начальника стражи
- Герб... необычен, если честно. И хотя мы вас, сэр Ричард, знаем всего несколько дней, однако...
Он замялся, я спросил с подозрением:
- Однако что?
Он развел руками, Зигфрид пришел на выручку новоиспеченному рыцарю:
- Он хочет сказать, что на беглого каторжника вы, сэр Ричард, не больно похожи... но если даже каторжник, то ему это до вчерашнего снега... Гунтер, я верно понял?
Гунтер вздохнул с облегчением:
- Именно это и хотел сказать!
Я насторожился:
- Ты это к чему?
Гунтер посмотрел в поисках поддержки на Зигфрида, тот кивнул с пониманием.
- Он верно намекивает, верно.
Мы вышли на большой балкон на высоте второго этажа, что опоясывает донжон, внизу во дворе опять упражняются лучники, а здесь слуги торопливо накрывают стол для троих рыцарей. Гунтер сплюнул через перила на головы стрелков.
- Пора бы, - пояснил он, - ваша милость, вам обзавестись какой-нибудь звучной приставкой к имени. Я имею в виду эти "де" или "фон". Можно и "ван", но с этими "ван" не совсем...
- Почему? - спросил я.
Он снова сплюнул на головы стрелков. Зигфрид и я сели за стол, появилась Фрида с кувшином вина и кубками, двое слуг быстро расставили серебряные тарелки с затейливыми вензелями, неприметный слуга с двумя помощниками внесли жареное мясо.
Гунтер ответил с некоторой нерешительностью:
- Да "ван", как и эти самые "де" и "фон", хоть и одно и то же... а все-таки не то же, если вот так прямо.
- Ага, - удивился я, - даже так? А теперь объясни еще проще. Да ты садись, а то все пожрем, поедешь голодным.
Он осторожно подсел к столу, чувствуя себя младшим но званию, взглянул исподлобья, не изгаляюсь ли, сказал, осторожно подбирая слова:
- "Ван", "фон" и "де" - это все по-нашему "из". Де Амальфи - уже сразу понятно, что вы - владетель замка и земель Амальфи! То же самое и когда "фон" или "ван". Правда, "ван" могут прицепить даже к имени мужика. Конечно, зажиточного. А вот "де" и "фон" - только к знатным особам...
Он растолковывал подробно, с артикуляцией, внимательно смотрел мне в глаза, я наконец сообразил, что в самом деле считает меня кем-то вроде беглого каторжника да еще из таких дальних земель, где вообще об этих "де" и "фон" не слыхали.
- Благодарю тебя, Гунтер, - сказал я. - Вижу, заботишься. Другие сопят в две дырочки, помалкивают. А ты вон все растолковал, спасибо! Я в самом деле из таких дальних земель, что ни о каких фонах не слышал. У нас другие знаки отличия для всяких там знатных доярок, механизаторов и героев защиты и взятия Белого дома. Но, как я слышал, дворянством жалуют короли?
Он повернулся в сторону балюстрады, словно намеревался в третий раз смачно сплюнуть на головы стрелков, но то ли те наконец перебежали на другую сторону двора, то ли Гунтер не желал плевать не глядя, передумал, сказал по-крестьянски основательно:
- Это там, в тихих землях. Здесь дворянство берут сами. Конечно, графство или герцогство так не возьмешь, надо чтобы пожаловал король или хотя бы утвердил, графы и герцоги наперечет, товар штучный, зато дворянином можно стать и самому, если есть военный отряд и свой замок. А у вас славный феод с богатыми землями. Хоть деревень осталось маловато, зато лес, пашни, река, заливные луга...
Я поразмыслил, кивнул:
- Спасибо, подумаю. Мне это все по фигу, но с общественным мнением считаться приходится. Как думаешь?
Он проворчал:
- Раз уж не в лесу живете...
- Спасибо, Гунтер.
Он засопел, смущенный и довольный, я за день наговорил ему "спасибов" больше, чем он слышал за всю прошлую жизнь.
Слуги расставили блюда с жареным мясом, перед Зигфридом по его заказу - запеченного жирного гуся, фаршированного перепелами, рыцарь сразу с довольным ревом вонзил нож и распанахал надвое, я довольствовался странной красной рыбой, что очень напоминает форель, такая же нежная и тающая во рту, а мысли постепенно поднимаются над столом, абстрагируются, я напомнил себе, что рыцари правы, я уже не Ричард Длинные Руки, вернее, не просто Ричард, а благородный сэр де Амальфи. Здесь, как и везде, в первую очередь срабатывает идентификация, накладываемая обществом, а не самоназвание. Мало ли, что немцы зовут себя дойчами, все равно для нас их страна - Германия, для украинцев - Немеччина, для - испанцев и всей Латинской Америки - Алемания, якуты себя называют - саха, а грузины - картли, ну и что, Эльбрус и есть Эльбрус, пусть для туземцев он трижды Джомолунгбмавприсядку.
То есть, говоря проще, сперва были люди, которых называли по их повадкам или внешности Волками, Медведями, Орлами, Окунями, а дети их отвечали на вопрос "чьи": Волковы, Медведевы, Орловы, Окуневы... Но это простой народ, а вот крутых называли по тем землям, которые им удалось захватить. Вернее, по тем, которые сумели удержать и с которых собирают дань. Так, вожак банды, орудующей в Долгопрудненском районе, зовется Мишей Долгопрудненским, босса Солнцевского района звали Михасем Солнцевским, а главаря Люберец - Геной Люберецким. Доблестный гасконец по имени Шарль так и остался для всех де Артаньяном, сокращенно - д'Артаньяном, то есть хозяином местечка Артаньян.
То, что наивные считают именем, на самом деле всего лишь кликуха, вроде Долгопрудненский, Питерский, Люберецкий, Казанский...
Штирлиц тоже не фамилия, как думают, а кликуха, ибо Макс Отто не просто "герр", а еще и "фон", что значит - немецкий дворянин, владеющий местечком Штирлиц. Вернее, его далекий предок владел, из-за чего потомок не просто Макс Отто, а Макс Отто фон Штирлиц. Правда, не понимаю, куда вообще у дворян деваются фамилии? Имя есть, а фамилии нет...
Но это еще ничего, а бывает, когда даже по именам не зовут, как того же графа ла Фера или виконта де Бражелона! Да и то, что гасконца, владеющего поместьем Артаньян, зовут Шарлем, многие ли знают?
Так что я Ричард де... или лучше фон? Гунтер прав: эти "де", "ля" и "фон" - идентичны, получше все-таки "де", чем "фон": "фон-барон" у нас с детства дразнилка, к тому же рыцарство больше привыкли соотносить с французами из-за их куртуазности и воспевания баб-с, в то время как немцы лишь хорошо воевали и доблестно сражались, молча блюдя рыцарские заповеди. К тому же французы, тогда еще будучи норманнами, завоевали Англию и занесли на эти туманные острова свои вкусы и понятия о рыцарстве. Так что решено, буду Ричардом де Амальфи. Можно даже Ричардом де ля Амальфи!
Нет, с "ля" еще рано. Для этого надо утвердиться, получить признание соседних баронов и особенно - короля или герцога, сюзерена этих земель. Тогда будет и "ля". Ибо "де" - это название владеемой местности, а "ля" - формальное право на это владение и вместе с тем отличительный признак высшего сословия.
Зигфрид, работая быстрее камнедробилки, перемолол гуся, пожрал перепелов с их нежнейшими косточками и уже откупоривал глиняный кувшин.
- Знатное вино, - сообщил он с одобрением. - У вас, сэр Ричард, винные подвалы - не нахожу слов! Не у всякого короля такие. А кроме вина в бочках там, в подземелье под северной башней, сотни три вот таких, в кувшинах.
- В амфорах, - подсказал я. - За столько лет разве не превратилось в уксус?
Он изумился, взглянул с укором:
- Сэр Ричард! Разве в вашем королевстве не накладывают заклятия? Чтобы отогнать порчу?
- Накладывают, - пробормотал я. - Но есть мнение, что пастеризация портит продукт. А стерилизация так и вовсе...
Он вздохнул:
- Да, я тоже слышал что-то, хоть я колдовские слова сразу забываю, я ж христианин. Но если не чувствую порчи, то ее нет.
- Хорошо сказано, - одобрил я. - Однако предпочитаю подниматься в седло с ясной головой. А вы пейте, пейте! Но если хоть один из вас покажется мне пьяным...
С другой стороны, продолжал додумывать туповатый мозг, судя по истории, один мужик вообще взял все три префикса или артикля, как их правильно: и "де", и "ля", и "фон". Имя у него было простое: Тен, что значит - Десять, во многих семьях детей называют просто по номерам, так в Риме пошли всякие Децимии, Секунды, Квартии, Октавианы, а у нас - Перваки, Третьяки, Шестаки, Осьмаковы... У того мужика с именем Тен получилось круто - де ля фон Тен. У нас его так и писали: де Ляфонтен. Как фон Визина в России до сих пор пишут чисто по-русски: Фонвизин... Да у нас и про Дон Кихота думают, что Дон - имя, а Кихот - фамилия, потому "Дон" пишут с прописной.
- Нет, - проговорил я вслух, - одно дело - самого тебя назвать... э-э... назвать, ну, понятно кем, другое дело - когда другие...
Они смотрели на меня с вопросом в глазах. Я широко улыбнулся:
- Что, Ричарда де Амальфи не видели? Еще успею надоесть.
* * *
Солнце заливало мир расплавленным золотом с зенита, конюхи вывели трех оседланных коней, лучники уже в седлах терпеливо ждут в сторонке. Гунтер отобрал пятерку молодцев, я осмотрел, понравились, выглядят крепкими. Руки сильные, жилистые, а луки у всех чуть короче обычных, зато композитные, с удлиненными стрелами. Жаль, с коня на полном скаку из таких не постреляешь. То ли дело мой, ариантовский...
Страницы: 1 2 3 [ 4 ] 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
|
|