Найдут ли после такой они себе партию?
я, как последний дурак. И не стыжусь.
стишатах".
раков в сметанном соусе. Шум стоял такой, что даже нам с Государыней, а мы
сидели к чтецу ближе всех, едва было слышно, а что слыхал Государь, сидя в
той стороне стола - Бог весть. Впрочем, ему все понравилось, ибо всю дорогу
он комментировал пьесу на ухо Пушкиной, а та всеми силами старалась не
прыснуть от его шуток на сцене отравления Моцарта.
сперва была так шокирована поведением Государя с его новой шлюхой, увлеклась
сей великой трагедией, и подала пример к бурным аплодисментам.
несомненно удачным. Ведь сама идея пригласить Пушкиных имела смыслом не
только угодить Государю, но и предотвратить очередную ссылку поэта,
подготовленную Августейшим семейством. Государь желал спровадить докучного
мужа, Государыня думала, что у его жены достаточно Чести, чтоб не быть на
балах в отсутствие мужа. (Государыня ошибалась -- мадам Пушкина даже родила
двух детей в отсутствие мужа, - долговязого, белокурого, сероглазого
Сашеньку и столь же белокурую и сероглазую Натали. При том, что сама Пушкина
была кареглазой шатенкой, а Пушкин -- догадайтесь с трех раз. Общество было
просто шокировано!)
интонациям Государыни! Не знаю, удалось ли бы мне спасти его от судьбы, но
от материальных трудностей он избавился б наверняка... Государыне вправду
понравилась его пьеска, ведь Ее Величество в душе необычайно сентиментальна,
и всем своим видом она уже выказала свою благосклонность, но тут...
третьей карете, и сам Пушкин тоже было оделся, но тут Государь примчался в
очередном туре мазурки, и, не переставая кружить Натали, закричал:
после танцев мы обсудим актеров и декорации".
болит зуб. Скажите, что у жены на заднице чирей. Скажите, что хотите, только
- уезжайте!
Гомеры и все...
шубу жены и сам стал раздеваться. Его Величество, не прекращая танца, унесся
с Пушкиной по паркету Бог знает куда, а Государыня...
миг проявившиеся желваки, этот чуть искоса и исподлобья брошенный взгляд,
эти побелелые следы ногтей на ладони, когда она протянула мне руку для
прощального поцелуя. И только я, сын своей матери - урожденной баронессы фон
Шеллинг смог понять скрытый смысл реплики моей кузины:
вещичку... Мило. Весьма любопытно. Желаю удачи".
закрыл глаза и докончил речь Ее Величества так, как это бы сделала моя
матушка - "Она теперь тебе пригодится".
подойти к нему и об(r)яснить, что ему теперь не выбраться из долгов, а пьеска
его теперь - тьфу, а не пьеска. Но он бы так счастлив, что у меня просто не
хватило духу сказать ему, что теперь, после этих слов Государыни на его
спектакль придут только круглые дураки, да нищие. И первые весьма скоро
станут вторыми, если вздумают тягаться с Империей кошельками. (Государь в
реальности -- нищ, как церковная крыса. Все, что есть в доме Романовых --
приданое Государыни, да свадебные подарки невесте от моей матушки.)
законы больших денег. Так что после уезда Государыни мне стало так жаль
Пушкина, что я даже предложил ему выпить со мной. Во время всего нашего
разговора он все тянул шею и пытался высмотреть благоверную в гуще
танцующих. Куда там... Там уже начались жмурки...
моей жизни и о том, что Сальери его - пошлый дурак и чистый куренок против
настоящих злодеев, вроде моей родни. С обеих сторон. Еще я сказал ему, что в
восторге от его пьесы, если бы не одно "но". Бомарше, которого я числю
гением, и вправду - убийца. Хотя бы потому, что долго возглавлял "английский
отдел" французской разведки, а у такого человека руки не могут не быть по
локоть в крови.
Империи, считаться "злодейскими"?
из того, о чем, как мне казалось, забыл многие годы назад. Пушкин слушал
меня, раскрыв рот, а потом не выдержал и сказал:
Это - подлинная история Государства Российского! Хотите... Хотите, я напишу
с ваших слов книжку?"
рук такие истории. Я же ведь им кузен... А ТЫ - кто?"
я и вправду загорелся уж написать, но... Дела. Шпионы, преступники,
вольнодумцы, да якобинцы... И закрутилось.
ушел мой личный врач и кузен - Саша Боткин. Мы с ним выпили и расставили
точки над "i": второй инфаркт -- последний звонок, о третьем я даже и не
узнаю. Сперва он все стращал меня всякими ужасами, а потом махнул рукой,
выпил водки и произнес:
уповать только на Волю Божию. Год, от силы - два. Ты никогда не слушал моих
советов, не слушай и теперь: пей, гуляй, делай, что хочешь, - медицина
бессильна", - а потом вышел, и я услыхал, как за дверью тонко заплакала моя
Маргит. Стало быть, - все...
томик сказок Андерсена, и Дубельт торжественно произнес:
потом с ехидной усмешкой добавил, - "А в России все - русские. Даже сам
Бенкендорф - русский!"
отобрал книжку у Дубельта и заглянул туда. Сказка называлась "Соловей" и в
ней не было ни слова про меня и Россию.
с кем меня сводила моя бурная судьба. Одни стояли по одну сторону кровати и
рассказывали о том, что я сделал хорошего. Другие же шептались о моих дурных
делах. И их было - больше... Или, по крайней мере, - их голоса были громче.
умирала матушка, она не просила меня ни о чем, но я знал последнее ее
желание. И пригнал целый корабль с освященной землей -- прямо из Палестины.
Матушка дождалась и была счастлива знать, что упокоится не в трефной земле.
против захоронения -- хоть в Домском соборе, но мою землю на лютеранское
кладбище он не допустит. Против захоронения в нашем же кладбище были все
члены Ложи и даже -- Учителя. Средь латышей могли быть неверные мысли.
воздвиг усыпальницу. Когда в 1837 году у меня был первый инфаркт, я послал
корабль за землей для себя. Меня остановил Миша Сперанский. Самый мудрый из
всех моих родственников сел рядом с моею постелью и спросил у меня:
смерти выкопали и повесили роялисты".
меня нет и не может быть сыновей -- "проклятье фон Шеллингов" обрекло меня
на кучу девочек. Поэтому именно мой кузен стал Царем, - в племянниках я вижу
все мое будущее".
продолжать, а потом еле слышно сказал:
доброго сказали они в его Честь? Граф Варвик слыл "делателем королей" ради
трона племянников. Его убили именно потому, что никто не хотел быть ему
слишком обязан.
с тобой знаем, как всходят на трон... И как смертны претенденты на высшую
Власть... И как они хотят быть "помазаны", чтоб причаститься к бессмертию.
говоря, им -- не нужны. Рассуждая же чисто цинически, - пока ты жив и здоров
и мысли такой нет - поднять хвост на тебя.
месте твоего должника, я первым бы выкинул твой труп из могилы. Империя ждет
перемен и повешенье твоего хладного трупа могло бы стать первым шагом к
примирению с оппозицией.
Мережковский Дмитрий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Мичурин Артем
Шилова Юлия
Корнев Павел