Чтение 4–й страницы книги ~Х-ассенизаторы: Ответный плевок~

И тут наступила очередь Зибциха хохотать.

- Эх, ребята, ну и тяжело же с вами будет, - проговорил Ганс, когда сумел наконец перевести дух. - Всеми внутренностями чувствую, что не одного меня вы в ближайшее время насмешите, - и пошел вешать китель Кедмана в шкаф.

Наведя порядок в кубрике, Зибцих оставил наедине с собственной задумчивостью братьев-славян и отправился в душ. Вернулся назад он через полчаса, а до него в кубрик пришел Кедман. Несчастному негру никак не удалось настроить телевизор на прямую трансляцию баскетбольного матча НБА, и Джон выглядел крайне расстроенным. Не обнаружив на прежнем месте своего кителя, американец попытался устроить истерику с выдуванием трелей из свистка, но, когда услышал историю о новых пристрастиях Зибциха и обнаружил недостающую часть верхней одежды у себя в шкафу, сразу успокоился и, завалившись на кровать, мгновенно уснул. Следом за ним захрапел и Шныгин. Да и Микола недолго продержался. Убаюканный сочными руладами с обеих сторон, украинец заснул, и возвращения Зибциха в кубрик уже не видел никто...

Майор дал отдохнуть своим подчиненным ровно столько, сколько им полагалось по уставу. То бишь ровно три часа, которые недоспали бойцы во время тревоги. Ну а потом, проорав в микрофон "Рота, подъем!", принялся с явным удовлетворением наблюдать, как невыспавшиеся бойцы пытаются раздраить очи и понять, где именно они в данный момент находятся. Первым это удалось Зибциху, а Шныгин с Пацуком вновь оказались замыкающими. Причем неизвестно почему, но Раимову показалось, будто эти два лентяя еще и соревнуются в том, "кто из них окажется максимально медлительным. В этот раз, на свою голову, последним умудрился стать Пацук.

- Так, агент, два наряда у тебя уже есть, можешь прибавить к ним еще парочку, - ехидным голосом поставил украинца в известность майор. - Пока просто радуйся, а когда я придумаю, где именно эти наряды ты будешь отбывать, сможешь испытать настоящий оргазм. Уж я об этом позабочусь!..

- Ой, да вы не переживайте так, товарищ майор, - театрально махнул рукой в сторону камеры наблюдения Пацук. - Я юноша традиционной ориентации и отношений типа мальчик-мальчик не люблю. Так что не стоит вам напрягаться. А то во но ж как бывает? Напрягаешься, напрягаешься, а затем трещины в области заднего прохода появляются...

- Вот я тебя, стервец, так сейчас напрягу, что у тебя трещины через весь организм пролягут. Сверху донизу! - рявкнул Раимов по внутренней связи. - Еще два... Нет, три наряда вне очереди тебе, агент Пацук!.. А сейчас вернули всем свои довольные морды в надлежащее уставу состояние и помчались в тир.

Дверь находится за оружейной комнатой. Это я тем дебилам говорю, которые читать еще не умеют.

Тир в подземном бункере больше напоминал поле для игры в пейнтбол, чем привычное взгляду узкое помещение с мишенями на одном конце и вооруженными идиотами - в другом. Вся четверка спецагентов в полном составе удивленно застыла, рассматривая новый зал для стрелковых упражнений. А с облегчением бойцы вздохнули только тогда, когда проныра Пацук отыскал-таки нормальную стойку с приличными грудными мишенями.

- Вот-вот, отсюда и начнем занятия, - прогрохотал в динамиках голос майора. - Марш в оружейную! Берете свои "УФО" и пристреливайте их до тех пор, пока стволы плавиться не начнут...

Как и положено спецназовцам, все четверо оружие любили не меньше, чем женщин. Поэтому Раимову свой приказ повторять не пришлось. Здоровые оболтусы, получив возможность понянчиться с автоматами и испытать их в деле, с радостным воплем бросились в оружейную комнату, сметая все на своем пути. Ну а больше всего снова пострадала дверь, которую Кедман выбил плечом просто потому, что забыл, в какую сторону она открывается. В ответ на такое халатное отношение к государственному, можно сказать, даже межпланетному имуществу Раимов разразился очередным шедевром трехэтажной матерщины. Правда, в этот раз прошелся майор по родословной строителей бункера, которые ни одну дверь достаточно крепкой сделать не смогли. Заслушавшись майора, Зибцих на пару секунд застыл в дверях. А когда пришел в себя, то лишь с огромным трудом смог удержать внутренний позыв к наведению порядка в полуразрушенном тренажерном зале. С горестным вздохом осмотрев следы нашествия славяно-американской орды, ефрейтор покачал головой и бросился в оружейную, чтобы не опоздать к раздаче подарков.

Следующий час бойцы только и делали, что дырявили, решетили, испепеляли, раздирали в хлам и отправляли в утиль грудные и ростовые мишени предполагаемых врагов. Ну а поскольку до сего момента ни одного документально подтвержденного факта присутствия на Земле пришельцев в распоряжении завода-изготовителя мишеней не было, то и свою продукцию они выполнили в традиционной, можно даже сказать, классической манере. То бишь каждая из мишеней представляла собой обычную человеческую фигуру. Ну а для того, чтобы бойцы не забывали, в кого именно они должны стрелять, Раимов загодя написал на мишенях краткое и емкое указание: "враг". А затем чуть-чуть подумал, что обычно майорам несвойственно, и решил более конкретизировать задачу, приписав под "врагом" слово "пришелец".

Когда же автоматы наконец были пристреляны, Раимов погнал всю четверку в зал для пейнтбола. Там майор разбил соратников по парам, выдал им необходимое для игры снаряжение, начиная от защитных шлемов, кончая неограниченными запасами разноцветных шариков с краской, и заставил отрабатывать всевозможные боевые ситуации, которые только могли прийти в его командирский ум.

Вот так и получилось, что сначала Шныгин с Пацуком пытались выбить американца с немцем из дота. Затем Кедман со старшиной старались незаметно проникнуть на объект, охраняемый оставшимися членами четверки... В общем, вариантов действий была масса, а закончилась эта феерическая игра командирской мысли тем, что все четверо принялись ловить в тренировочном зале танк, имея задачу непременно захватить его живьем. Бронированный агент по кличке Бобик, конечно, по своим оппонентам стрелять не мог, но вот махать манипуляторами ему запретить никто не додумался. Результатом этих действий стало то, что танк разбил Пацуку нос, и обидевшийся украинец, пока Кедман со Шныгиным удерживали Бобика, забрался на броню и, ловко вскрыв панель управления, закоротил сенсорные цепи. Танк взвыл сервомоторами и встал, беспомощно вращая башней из стороны в сторону.

- Вот так тебе, вражина, - довольно проворчал Микола, спрыгивая с брони на землю. - Будешь знать, жестянка самоходная, на кого клешнями своими махать не следует и чего надо делать, а чего никогда! А то воно ж как бывает? Залезет мужик с пьяни да в темноте на бабу, а утром глядь, а это его жена!..

- Агент Пацук, еще два наряда вне очереди! - рявкнул Раимов по внутренней связи.

- За что, товарищ майор?! - завопил в ответ оскорбленный есаул.

- За порчу казенного имущества, - отрезал Раимов.

- Товарищ майор, так вы же сами отдали приказ захватить танк живым, - неожиданно вступился за украинца старшина. - Вот агент Пацук и выполнил поставленную задачу. Сами смотрите, танк функционирует, но двигаться не может! Разве не это вы нам приказали сделать?

- Так не таким же способом!.. - возмутился было майор, а затем горестно вздохнул. - Ладно, Пацук, вместо нарядов объявляю тебе благодарность. А с Харакири я сам разберусь, почему это любой, первый попавшийся специалист по проникновению на объекты так легко взламывает его защиту.

- Спасибо, конечно, но я свои проблемы и без вмешательства москалей могу решить, - обращаясь к Шныгину, пробурчал Микола, едва голос Раимова в динамиках затих. Сергей в ответ лишь фыркнул и пожал плечами. Дескать, не ради тебя и старались. Просто вопли майора слышать не хотелось!..

Следующим номером в программе обучения агентов была спецподготовка. Проходила она в актовом зале, куда вся четверка и отправилась с полигона. Сегодня зал был пуст, если, конечно, не считать присутствия профессора Зубова. Взлохмаченный гений по-прежнему занимал место в президиуме, и у Шныгина сложилось стойкое впечатление, что Зубов так со вчерашнего дня из-за стола и не вылезал. Видимо, профессору забыли сказать, что можно уходить, а он сам, погруженный в свои сугубо научные мысли, об этом так и не догадался.

- Проходите, дети. Занимайте свои места, - бросив в сторону спецназовцев лишь мимолетный взгляд, предложил Зубов. - Что у нас сейчас по расписанию? Грамматика?

- Нет, блин, чистописание, - буркнул Пацук и посмотрел на сослуживцев. - У этого пентюха крыша, никак, едет? Воно ж как у профессоров бывает? Думает, думает себе, а потом бац... И думать нечем!

- Как это нечем? - удивленно поинтересовался Зибцих, не понявший тонкого юмора украинца. Микола открыл было рот, чтобы прокомментировать на весь актовый зал процесс функционирования головного мозга немцу, но сделать этого не успел.

- Сэр. Разрешите вопрос, сэр? - вытянувшись в струнку, заорал Кедман так, что у всех остальных едва уши не заложило.

- Все зависит от того, какой именно вопрос следует разрешить. Вы, видимо, уже знаете, что во вселенной существует масса неразрешимых вопросов. К таковым, например, следует отнести доказательство теоремы Ферма, - пробормотал Зубов и только затем соизволил посмотреть на спецназовцев. И оторопел. - Вы кто?!. А-а, да. Конечно!.. А почему я, интересно, решил, что сегодня провожу урок в начальных классах Задубеевской средней школы номер два?.. Кто-нибудь может мне на это ответить?

- Никак нет, сэр! - рявкнул в ответ Кедман, в то время когда Пацук, отвернувшись от профессора, крутил пальцем у виска. - Так, вопрос разрешите, сэр?

- То есть ты хочешь поставить передо мной какую-то задачу с неизвестным пока условием и требуешь, чтобы я ее разрешил? - поинтересовался Зубов и, вскочив со стула, взял в руки мелок и подбежал к обычной грифельной доске. - Каковы условия?..

Кедман оторопел. Ему из-за тягот и лишений американской воинской службы еще не доводилось встречаться с профессорами. Ни с обычными, ни с полоумными. Именно поэтому экс-капрал "морских котиков" абсолютно не понял реакции Зубова на обычный, казалось бы, вопрос. Шныгину, конечно, тоже с профессорами сталкиваться не приходилось, но зато он иногда книжки читал. Поэтому и вмешался в неудавшийся диалог американца с Зубовым.

- Вы не так его поняли, - проговорил старшина, обращаясь к профессору. - Никаких условий не будет, а агент Кедман просто хочет задать вам вопрос.

- А почему он сам этого не скажет? - удивленно завопил Зубов, принявшись размахивать руками. - Разве он по-русски говорить не умеет? Тогда я могу по-английски с ним обращаться. Хау ду ю ду?..

- Никак нет, сэр!.. - рявкнул Кедман и осекся. - То есть здравия желаю, сэр. А никак нет я сказал потому... - негр задумчиво потер коротко остриженную голову. - В общем, я забыл, что именно хотел сказать. Вопросов нет, сэр. И я думаю, что больше и не будет.

- Тогда не понимаю, почему вы, солдат, отрываете меня от важного дела?! У меня через пять минут защита диссертации в Лондонской академии наук!.. - завопил профессор и тут же заткнулся. - Кажется, я что-то снова перепутал. Вы на занятия пришли? Так проходите и садитесь.

- Воно ж не профессор, а стоматолог какой-то, - буркнул Пацук, выполняя распоряжение Зубова.

- Это почему? - поинтересовался у украинца Зибцих, которого после полигона неудержимо потянуло к знаниям.

- А потому, что от него челюсти сводит, как от наркоза, - пояснил есаул. - И язык совсем во рту болтаться не желает.

- По тебе этого не скажешь, - буркнул в ответ Шныгин и раньше других занял место в первом ряду.

Неизвестно почему, наверное, под впечатлением от взаимно познавательного диалога с Кедманом, Зубов, вместо того чтобы начать занятия в присущей ему манере - то есть не обращая внимания на слушателей, сначала дождался, пока четверка агентов усядется на места, и лишь потом подскочил к стенду с наглядными пособиями. Отдернув занавеску, профессор представил на суд зрителей плакат с изображением пришельца, пойманного утром спецназовцами. Впрочем, изображением инопланетянина данное учебное пособие назвать можно было лишь с большой натяжкой. Например, если бы Зубов решил показать этот плакатик самому пришельцу из космоса, тот ни за что не догадался бы, кто именно на нем изображен.

- Ознакомьтесь, пожалуйста, с недавно открытым видом инопланетных существ, - размахивая руками, начал лекцию Зубов. - Данный вид встречается людям впервые, и толком классифицировать его не удалось. Известно лишь то, что с большой долей вероятности можно предположить, будто у этого типа пришельцев тяжелая форма отравления алкоголем и классический похмельный синдром являются естественным состоянием организма. Правда, вполне возможно, что после насильственного отрезвления о пришельце может быть вынесено совершенно противоположное суждение...

- Блин, неудивительно, что инопланетяне с нами воюют, - прошептал Шныгин и, наткнувшись на вопросительный взгляд Кедмана, пояснил: - Если бы меня какая-нибудь сволочь насильно отрезвила, я бы тоже с ней воевать начал.

- К сожалению, мне нечего больше сказать о пришельце, - ничуть не обратив внимания на шепот в рядах слушателей, продолжил лекцию профессор. - Может быть, у доктора Гобе к вечеру появится какая-нибудь новая информация, а пока мы даже не знаем, как этот вид инопланетян следует называть. Впрочем, скорее всего пришельцу будет присвоено имя первооткрывателя. То есть мое! Зубастикус сапиенс. Звучит?..

- Не звучит! - уже вслух возмутился Шныгин. - Как это вы его первым открыли? Это я его первым нашел, а мы с агентами пришельца к вам и доставили.

- А чего ты возмущаешься? - хмыкнул Пацук. - Воно ж у профессоров как бывает? Нормальные люди всякие чудеса открывают, а профессорам потом Нобелевские премии дают.

- А вот это несущественно и к нашей теме отношения не имеет! - взвился Зубов, замахав руками еще сильнее, хоть минуту назад казалось, что такое просто невозможно. - Вопрос с пришельцем на данный момент будем считать закрытым. Может быть, когда доктору Гобе удастся понять чириканье инопланетянина, пришелец сам нам скажет, каково название его вида. А сейчас мы перейдем к изучению снаряжения пришельцев и их экипировке...

Как и предыдущая часть лекции, рассказ о технике инопланетян у профессора Зубова получился крайне оригинальным. Сначала он продемонстрировал слушателям, постепенно начинающим зевать от тоски смертной, плакат с изображением захваченной ими же "летающей тарелки". Затем оповестил спецназовцев о том, что единственным оборудованием инопланетного корабля, назначение которого удалось определить с вероятностью выше одного процента, является топливный отсек. После чего радостно добавил, что науке неизвестно то вещество, которое используют пришельцы в качестве горючего. Ну а напоследок углубился в пересказ собственной, недавно созданной теории о том, что двигатели на корабле инопланетян работают по принципу антигравитации. Причем настолько углубился, что под конец совершенно позабыл о необходимости давать хоть какие-нибудь комментарии, а не просто чертить на доске абсолютно бессмысленные, с точки зрения спецназовцев, формулы.

- Есть хочу! - перекрывая шорох мела по доске, долгое время бывший единственным звуком, нарушавшим погребальную тишину актового зала, раздался вдруг чей-то громкий голос. Профессор вздрогнул и с выражением безмерного удивления на лице повернулся в сторону аудитории.

- Ну, знаете, господа, это уже слишком! - возмутился он. - Я с вами о возвышенном, о тайнах Вселенной, можно сказать, а вы мне о жратве. Стыд и совесть у кого-нибудь есть?..

- Есть! У меня есть. Но похоже, только у меня одного эти качества и водятся, - раздался из динамиков гневный голос Раимова. - Пацук, еще три наряда вне очереди!

- Да за что, товарищ майор?! - возмутился украинец. - Я орал, что ли?

- А кто еще? - с полной уверенностью в собственной правоте поинтересовался начальник базы. - Шныгина, Кедмана и Зибциха я на мониторах отлично вижу. Один ты все время морду воротишь. К тому же только ты на объект сало привез.

- А сало-то тут при чем?! - Пацук просто кипел от возмущения.

- Так, мать твою послом в Зимбабве!.. Агент Пацук, у нас тут воинское подразделение или телепередача "Что? Где? Когда?" - истошно завопил Раимов. - Я тебе параграфы устава объяснять, что ли, буду? Еще два наряда вне очереди.

- Есть два наряда, товарищ майор, - обреченно согласился Пацук, намеренно не упомянув то взыскание, которое получил за минуту до этого. А затем покосился на сослуживцев. - Ой, лучше бы мне никогда не узнать, кто из вас орал. А то воно ж как бывает? Ляжет человек спать, а проснется совсем не в том месте. В гробу, например...

После этого происшествия лекция профессора вновь вернулась в старое, давно пересохшее русло. Нечленораздельно пробормотав какую-то загадочную фразу о биполярных отражателях, Зубов вновь надолго замолчал, продолжив нанесение на доску неведомых остальному миру иероглифов. Через пять минут, глядя на это безобразие, Кедман откровенно начал клевать носом, Пацук и вовсе принялся храпеть без зазрения совести, а старшина изо всех сил пытался не дать глазам слипаться. И лишь один Зибцих стойко сохранял строго вертикальное положение торса и даже ни разу не зевнул. Сергей подивился стойкости немца, но поскольку сам со сном справлялся из последних сил, решил не нарываться на возможные санкции со стороны всевидящего майора и вмешался в учебный процесс:

- Товарищ профессор, все, что вы написали, наверное, безумно интересно. Но нас как борцов с нашествием интересует в первую очередь практическая польза ваших исследований, - и толкнул Зибциха в бок. - Во, блин, е-мое! Могу нормально говорить, когда хочу, еври бади?!

Ганс вздрогнул и удивленно посмотрел на старшину. Шныгин ответил взаимно непонимающим взглядом и, лишь увидев пробуждающиеся искорки сознания в глазах немца, сообразил, что тот давным-давно спал. Причем умудрялся это делать с прямой спиной и открытыми глазами. Осознание этого факта дало старшине повод во второй раз удивиться тренированности Зибциха. Что Шныгин и сделал. Профессор тоже удивился. Но поскольку Зубов о феноменальных способностях ефрейтора ничего не знал, то и удивился он не умению Ганса спать с открытыми глазами, а тому, что рядом кто-то находится.

- Вы что здесь делаете?! - завопил профессор, добавив к размахиванию руками еще и мотание головой. - Какого дьявола всякие идиоты постоянно мешают мне работать? Кто вообще эту банду головорезов в мою лабораторию пустил?..

Уже не чаявшие еще хоть раз в жизни услышать голос Зубова, Кедман с Пацуком были настолько ошарашены воплями профессора, что даже проснулись без команды. Причем оба вскочили со своих мест, вытянувшись по стойке "смирно". Хитрый украинец тут же сообразил, что попался на уловку, подобную той, которую используют преподаватели в военных училищах, когда выкрикивают на лекциях приказ: "Те, кто спит, встать!" Естественно, семи пядей во лбу Пацуку не требовалось для того, чтобы понять, сколько лишних нарядов за такое пренебрежение к знаниям он от Раимова получить может. Поэтому Микола, вместо того чтобы стоять, как истукан с острова Пасхи, коего в данный момент символизировал Кедман, истошно завопил:

- Так точно, товарищ профессор, мы хотим узнать от вас все, что вам известно об оружии пришельцев!

- Почему он орет? - неизвестно у кого поинтересовался Зубов, а затем закричал сам: - Какое оружие?! Какие пришельцы?! Мы находимся в серьезном научном заведении, а не в какой-нибудь лавке доморощенного "уфолога". И вообще, спрашиваю в последний раз, кто вас сюда впустил? - и тут же осекся. - Правильно. Я сам вас сюда и впустил. У вас тут как бы занятия Вот и хорошо! Теперь, кто мне скажет, что написано на доске? - ответом Зубову было гробовое молчание. - Ну и правильно. Я и сам ни фига этого не знаю... Ладно, разберем варианты ответа на мой вопрос на следующей лекции. Дома вы должны будете составить доклад о дестабилизации кислотно-щелочного баланса во рту в случае тщательного пережевывания пищи. Все. Можете быть свободны.

- Из какой психушки его вытащили? - поинтересовался у сослуживцев Пацук, кивнув головой в сторону профессора.

- Из Российской академии наук, - ответил всезнающий Зибцих, и все остальные понимающе закивали глазами. Дескать, ну тогда нам все ясно!..

В кубрик вся четверка возвращалась молча. Микола подозрительно косился на сослуживцев, пытаясь понять, кто из них, заорав на лекции, подложил ему свинью, в данной своей ипостаси напрочь утратившую статус всеукраинской любимицы. Тщательно взвесив все "за" и "против", Пацук пришел к выводу, что на такую гадость способен только один человек. Зибциха Микола отмел сразу, поскольку был уверен, что педантичный немец без приказа сверху был способен лишь на самостоятельную уборку в помещении. Негр тоже на роль свиноподкладывателя не годился. Хоть Пацук и не любил американца, но твердо знал, что у них в армии учиться не принято. Да и в войска попадают исключительно те люди, которые из всех школьных предметов проходили только первый и последний звонок. Следовательно, Кедману на занятиях присутствовать не доводилось, а значит, и додуматься до того, что во время лекции можно сотворить какую-то гадость, он просто не мог. Оставался только Шныгин. Вот на него-то и начал Микола точить свой правый клык!.. Ну а с напильником во рту разговаривать было несподручно. Вот украинец и молчал.

У остальных агентов для сохранения тишины имелись свои причины. Шныгин к болтунам не относился. Разве что после литра водки. Да и тогда относился крайне отрицательно. Кедман, не знавший практического применения всем словам, не считающимся частью армейских команд и баскетбольных терминов, может быть, и хотел что-то сказать, да на ум ему ничего, кроме любимой кричалки капралов - "Левой, левой, раз, два, три!", - не приходило. Ну а умный Зибцих изо всех сил пытался понять, какова же была цель только что прошедших спецзанятий, если никаких новых спецзнаний от спецпрофессора они не получили. Ганс даже хотел спросить об этом своих боевых товарищей, но, решив, что вразумительного ответа, кроме "хрен его знает", получить не удастся, оставил свой вопрос про запас. До следующей лекции.

- Товарищ майор, какие извращения у нас еще на сегодня запланированы? - вытянувшись в струнку перед видеокамерой наблюдения, первым делом поинтересовался Пацук, едва оказался внутри кубрика.

Камера в ответ сердито мигнула светодиодом и, издав ехидное жужжание, отвернулась в угол. Видимо, Раимова за сегодняшний день украинец настолько достал, что у майора уже сил никаких не было даже для того, чтобы наблюдать на экране монитора гладко выбритую голову Пацука с оселедцем на макушке. Микола довольно ухмыльнулся и попытался заглянуть в глазок видеокамеры.

- Так что, товарищ майор? Будут на сегодня еще какие-нибудь приказания? - нацепив на лицо подобострастное выражение, не унимался Пацук. - Вы там тоскуете небось в одиночестве? Может быть, песню вам спеть? Украинскую?! - и завыл самым отвратительным голосом, какой только можно было отыскать на Украине:

- Ой, у вишневому садочку, де соловейко щебетав...

- Молчать, агент Пацук! - не выдержав пытки фольклором, завопил в динамики майор.

- Что, не нравится? - откровенно удивился Микола и тут же оскалился. - А вот и буду петь, товарищ майор! Тут, между прочим, наше личное помещение и вести постоянное наблюдение и подслушивание вы прав никаких не имеете. В конце концов, мы не в зоне находимся, а на контрактной службе. Так что, не хотите песни слушать и мою гарну внешность наблюдать, так выключайте на хрен ваши гляделки и слухалки!..

- Так они же в кубрике исключительно для вашей безопасности поставлены, - попытался объяснить Раимов. - Я же должен буду меры принять, если к вам туда пришельцы ворвутся...

- А как сюда попадут эти бедолаги, если не через центральный вход? - ехидно поинтересовался есаул. - Вот и наблюдайте за центральным входом, а у нас тут смотреть не на что, - и снова взвыл: - До дому я просилася, а вин мене ж все не пускав...

- Замолчи, Пацук! - взорвался майор. - Замолчи, гад, или сейчас вам вместо отдыха ученья устрою.

- Устраивайте! А я и там петь буду, - пожал плечами украинец. - До дому я просилася-а-а-а...

- Вот, мать вашу во время беременности, да на концерт бы Пласидо Доминго! - размечтался Раимов. - Не зря про вас в досье написано, что вы совершенно невосприимчивы к каким-либо видам воздействия. Но ничего! Мы свое еще возьмем...

Камера мигнула напоследок желтым глазом светодиода и, жалобно взвыв сервомоторами, бесславно "сдохла", поникнув на держателе. Все четверо спецназовцев дружно взревели, одобряя такое решение командира, пожалуй, впервые за два дня почувствовав и единство душ, и общность желаний. Пацук горделиво посмотрел на своих сослуживцев, дескать, что бы вы без меня делали, а затем, вспомнив о не совсем еще заточенном зубе на Шныгина, фыркнул и, сняв китель, завалился на кровать. Зибцих тут же потребовал от украинца отправить оный предмет экипировки в отведенное для него место, то бишь в шкаф, но Микола в ответ на такое посягательство на суверенитет и самоопределение лишь презрительно фыркнул. Ганс пожал плечами и, взяв китель с табурета, демонстративно аккуратно повесил его в шкаф Пацука.

- Интересно, когда Тете Маше убираться надоест? - задумчиво проговорил Шныгин, глядя на чистоплотного немца.

- А тебе что, плохо? - с ехидной ухмылочкой поинтересовался у старшины Пацук. - Пусть себе убирается. В конце концов не в каждой воинской части персональная горничная у личного состава имеется.

И тут произошло то, что увидеть никто и не предполагал. Ефрейтор Ганс Зибцих, отличный снайпер, можно сказать, ворошиловский стрелок и очень воспитанный человек с нордическим характером, доброжелательный миляга-парень и т.д. и т.п., до сего момента спокойно выравнивавший стулья вдоль стены, вдруг остановился. Не говоря ни слова, Зибцих подошел к личному шкафчику есаула, открыл дверцу и, подняв дюралевую мебель над головой, высыпал ее содержимое прямо на оторопевшего украинца. Пацука такая выходка немца настолько шокировала, что Микола пару секунд сказать ничего не мог. А Ганс бессовестно воспользовался замешательством сослуживца.

- Я, конечно, не против того, чтобы личным примером приучить всяких славяно-американских свиней к порядку, но никому не позволю надо мной издеваться, - совершенно спокойным голосом проговорил он. - А если еще кому-нибудь в голову придет дурацкая мысль о возможности подшучиваний надо мной, пусть помнит, что в группе я иду замыкающим и у меня в руках оружие, которым я пользуюсь очень даже неплохо.

- Тю, дурной! Ты гляди, воно ж как бывает: на базе четыре бойца, и у всех, кроме меня, башни давно посрывало, - удивился Пацук, принявшись сгребать в кучу свои вещи. - На "Тетю Машу", значит, не обиделся, а "горничная" его задела.

- А это от того, что у них там, в Германии, наверное, горничных навалом, а теть Маш ни единой нет, - хмыкнул Шныгин, помогая украинцу поднимать вещи с пола. И первым, что попалось ему под руки, был странной формы сверкающий металлический предмет. - Микола, а это что за штуковина, блин?

- Наследство от бабушки, - буркнул Пацук и, мгновенно вырвав у старшины из рук непонятную вещь, спрятал ее в карман своих камуфлированных шаровар. - Семейная реликвия.

- У нас в батальоне тоже у одного солдата семейная реликвия с собой всегда была, - встрял в разговор Кедман. - Кроличья лапка, которую дед моего знакомого еще с вьетнамской войны привез.

- И что? - удивленно поинтересовался Шныгин, увидев, что негр надолго замолчал.

- А ничего. Убили его! Носил-носил с собой дедушкину кроличью лапку, а тут бац, и убили его, - Кедман заржал, как перекормленная пожарная лошадь, однажды проснувшаяся на церковной колокольне.

- И чего тут смешного? - оторопело поинтересовался Пацук.

- Да ты внимания не обращай, - махнул рукой Шныгин. - Это у них юмор такой. Американский. Жутко умный.

Хотя старшина и уговаривал сослуживцев не уделять много внимания чудачествам Кедмана, обратить на него внимание все же пришлось. Мало того, что бывший "морской котик" ржал минут пять, так еще после этого он стал дудеть в свой верный свисток. Все трое соседей Кедмана по кубрику начали потихоньку приходить в состояние тихого бешенства. А американец, исключительно потому, что увлекся, а не по злому умыслу, принялся выплясывать посреди комнаты рэп, в промежутках между свистками напевая мотив какой-то популярной у него на родине песни. Первым этого проявления американской культуры не выдержал Шныгин. Схватив с кровати подушку, он запустил ею в капрала. Кедман ловко поймал ее на лету.

- Точно, мужики, пошли в баскетбол сыграем, - перестав свистеть, предложил негр.

С баскетболом у Кедмана ничего не вышло. К жуткому разочарованию американца выяснилось, что поклонников этой, с его точки зрения, самой выдающейся игры среди агентов не оказалось. Зибцих предпочитал всем остальным видам спорта биатлон, Пацук играл исключительно в футбол, а старшина вообще никакими видами спорта не занимался. А зачем они ему, когда силушки и так не мерено, а всем боевым искусствам его уже давно обучили. Начиная с уличной драки в детстве, продолжая боксом в юношестве и заканчивая особо секретным русским рукопашным боем в спецназе воздушно-десантных войск.

- Не, ну если тебе больше заняться нечем, пошли гирьки покидаем, - предложил Кедману старшина, видя, что тот начал белеть от разочарования.

- Согласен, - обрадовано кивнул головой негр. - Только потом я тебя в баскетбол играть научу. Из тебя неплохой разыгрывающий должен получиться!

- Ну ты и зануда, Джон, - вздохнул Шныгин. - Ладно, пошли. Я тебя на площадке так разыграю, что мало не покажется.

Кедмана со Шныгиным не было примерно полчаса. За это время Пацук успел каким-то образом запихать в свой шкафчик массу личных вещей. Причем так, что не только там, но даже и в прикроватной тумбочке свободное место осталось. Зибцих минут десять удивленно наблюдал за тем, как исчезают вещи в ставшем бездонным шкафу, а затем махнул и, сходив в оружейную, принялся чистить свой автомат. Вернулся назад ефрейтор вместе с "баскетболистами" и сообщил Пацуку траурным голосом ослика Иа из мультфильма про плюшевого любителя меда, что тренажерный зал понес незначительный урон от нашествия двух бандитов - Кедман со Шныгиным в трех местах проломили пол, выворотили из креплений баскетбольную корзину и согнули две штанги.

- В общем, майор будет очень доволен, - констатировал немец. - Вот только интересно, сколько нарядов эти два биологических танка получат за порчу казенного имущества?

- Если наш конник кривоногий даст им меньше, чем мне, я ему свинины в компот накрошу. Пусть потом попробует доказать Аллаху, что это была диверсия, - пообещал украинец и хотел добавить что-то еще, но в этот момент взвыла сирена. - Вот гад, все-таки устроил учебную тревогу, как и обещал!

Однако испытывать судьбу в этот раз, как в три часа ночи накануне, бойцы не решились. Все-таки майор пока только раздает наряды, а нести их не заставляет, но мало ли чем все его санкции впоследствии могут обернуться! Именно поэтому вся четверка, не медля ни секунды, бросилась к оружейной комнате, застегивая кители на ходу. А Раимов уже ждал их там.

- Агенты, жизнедеятельность базы под угрозой! - с должным пафосом в голосе сообщил майор. - Несколько минут назад из специального бункера совершил побег захваченный утром пришелец. Кедман с Пацуком блокируют выход на аэродром, агенты Зибцих и Шныгин перекрывают главный выход из бункера. Ваша задача - взять беглеца живым. Однако выпустить его на поверхность мы не имеем права. Поэтому, в случае угрозы рассекречивания базы, стрелять на поражение.

- Так значит, это не учебная тревога, товарищ майор? - удивленно поинтересовался есаул.

- Выполнять приказ! - рявкнул в ответ Раимов. - А тебя лично, агент Пацук, предупреждаю - если пришелец уйдет по твоей вине, будешь у меня десять лет своими песнями сибирские елки тешить!..

Глава 4

Земля. Порядковый номер года строго засекречен. Местоположение правительственной фазенды господина Президента в Барвихе никому не известно.

С кондиционерами время года за окном не ощущается. Официально принято считать, что тут лето. Всегда! Специально для секретаря Президента передаем сигналы точного времени - пи-пи-пи... Ну и так далее.

- Ой, мамочка родная! - блаженно вздохнул вышеупомянутый секретарь, отрываясь от губ кухарки. - Я уже пять минут, как должен быть в приемной. Гюльчатай, закрой личико-то. Что теперь будет? - и торопливо хлопнулся в обморок.

- Ай, черноглазый! Дай кошелек, сразу скажу, что было, что будет, почему душа болит и от чего сердце успокоится, - проворковала кухарка, ласково стукнув секретаря начиненным отборным песком капроновым чулочком по голове, а затем нагнулась и обшарила карманы. - Фак ю! Ни документов, ни кредитных карточек. Стоило из-за несчастных ста долларов руки марать.

Гюльчатай на всякий случай проверила, не появился ли пульс у секретаря. Проанализировав полученную таким путем информацию, кухарка пришла к выводу, что если в ближайшие пару лет сердцебиение прощупываться еще будет, то вот поступления разума в дубовую голову парня ожидать уже неоткуда. Удовлетворенно кивнув головой, Гюльчатай распрямилась и, замерев на секунду, трансформировалась в секретарское обличье. Посмотрев на своего бездыханного двойника, кухарка передернулась от отвращения, подумав о том, что с этим козлом она пару минут назад целовалась. Плюнув на тело экс-возлюбленного, кухарко-секретарь пнул недавнего партнера по брачным играм носком лакированного ботинка. Попал прямо по мусорному ведру и, не разобрав в полумраке, что именно после удара задребезжало, еще раз удовлетворенно кивнул головой. Прокашлявшись и проверив голосовые связки, дубль секретаря вышел из кладовки в коридор, чтобы нос к носу столкнуться с престарелым вице-президентом, торопящимся на совещание.

- Цыпкин, ты что тут делаешь? - удивленно поинтересовался плешивый старичок.

- Вас жду, - широко улыбнулся фальшивый Цыпкин и, совершенно без всякого повода со стороны вице-президента, поцеловал оного взасос.

- Ой, мамочка родная! И почему я с детства выбрал не ту сексуальную ориентацию?! - оторвавшись от губ Цыпкина минуты через три, успел удивиться старичок и тут же грохнулся в обморок.

- Ничего. У тебя еще будет время все поменять, - пообещал ему лжесекретарь, затаскивая волоком в кладовую и помещая на пол рядом с настоящим Цыпкиным. - Кстати, надо будет у кого-нибудь узнать, от чего они все мамочку вспоминают? Уж не матриархат ли тут, не дай господи!..

Несколько секунд лжесекретарь раздумывал, не стукнуть ли и вице-президента чулком по башке, но затем решил, что, очнувшись в темноте, эти двое найдут чем заняться. Поэтому спокойно вышел, закрыл за собой дверь и поспешил в приемную Президента, где секретаря уже ждали. Двое с носилками, один с докторским дипломом и чемоданчиком первой помощи. Секретарь на секунду замер.

- Вы к кому, господа? - удивленно поинтересовался он.

- О! У Цыпкина уже заранее крыша едет, - обрадовано потер руки тот здоровяк, что держал ближний край носилок. - Семен Игнатьевич, вы сегодня смирительную рубашку захватили?

- Нет. Опять забыл, - сокрушенно вздохнул врач. - Но ничего. У меня для таких случаев всегда наготове хорошее средство, - и доктор достал из чемоданчика увесистую киянку. - Ты иди, Цыпкин, иди. Мы тебя тут подождем.

- Ставлю червонец, что наш пациент сегодня не больше трех минут продержится, - радостно заявил здоровяк у дальнего края носилок.

Ждать, примет ли кто-нибудь пари, лжесекретарь не стал. Поначалу он просто хотел бежать из приемной куда глаза глядят, но затем в бешеном темпе просчитал все возможные варианты дальнейшего развития событий и решил, что удирать пока рано. А вот войти в кабинет Президента, пожалуй, следует побыстрее. Открыв дверь, Цыпкин-два тут же получил в лицо штормовой шквал эмоций со стороны президентского кресла и выдержал его только потому, что вовремя отключил все органы, отвечавшие за поступление информации в организм, - обоняние, осязание, слух и зрение. Однако данное средство защиты довольно быстро выявило и свои минусы. Безмолвный, глухой и слепой лжесекретарь оказался неспособен уловить тот момент, когда буря в президентском кабинете сошла на нет.

Поставив внутренний таймер на десять минут, дубль Цыпкина перестраховался. Президент посчитал его впавшим в кому и вызвал врача, спокойно ожидавшего сигнала в приемной. Доктор счел состояние пациента критическим и, погрузив оного в машину "Скорой помощи", всю дорогу до больницы оказывал лжесекретарю экстренную первую помощь, любовно дубася его, бесчувственного, киянкой по темечку. Все десять минут.

Президент этого, естественно, не знал. Поэтому и начал совещание, едва из его кабинета вынесли коматозного лжесекретаря. Впрочем, если бы и знал, вряд ли из-за такой мелочи решил бы отменить плановое совещание. Он его и из-за отсутствия вице-президента не отменил. А уж без секретаря, пусть он и муж внучатой племянницы троюродного брата сводной бабушки Первой Леди, совещание вполне могло обойтись.

- Так. Министр образования будет сегодня стенографировать, - ласково улыбнулся Президент. - Заодно и проверим, умеет ли он писать. Ха-ха, - кое-кто осмелился поддержать последнюю фразу. - Ну а с вице-президентом вопрос будем решать немедленно. Министр обороны, срочно разошли на его поиски по фазенде кинологов. С собаками, желательно.

Все вышеуказанные Президентом лица принялись с максимально возможной скоростью выполнять распоряжения главы государства, а тот, в свою очередь, с максимальной скоростью приготовился выслушивать доклады членов правительства, раздавать пряники, стегать их кнутом и проделывать прочие воспитательно-дрессировочные меры. Приготовиться-то Президент приготовился, но воплотить в жизнь свои замыслы не успел. Плавный ход совещания прервал незапланированный телефонный звонок.

- Господин Президент, Гарри Трумэн на проводе, - проворковала в трубку телефонистка.

- Кто? - удивился Президент.

- Ну этот... Никсон, Картер, Линкольн или Вашингтон, - замялась девушка. - Президент Северо-американских Штатов.

- Хорошо. Соединяй, - разрешил Президент и тут же поздоровался: - Здравствуйте, Авраам Джорджевич Буш.

- Нет, это все еще я, - заявила телефонистка.

- Хорошо. И вы здравствуйте, - вежливо ответил Верховный Вождь Правительства. - Только теперь будете здравствовать где-нибудь подальше от моих телефонных аппаратов, - девушка ойкнула, в трубке раздался звук падения, а следом за ним и голос президента США.

- Добрый день, если он для кого-то еще может быть добрым, - возвестил то ли Джордж, то ли Авраам. В общем, президент с необычайно плохо запоминающимся именем. - У вас появилась проблема. То есть сначала она была у нас, но поскольку изучением корней всяческих проблем нашей старушки-Земли занимаетесь именно вы, то и новую проблему мы переадресовали вам...

- Вы крайне неверно формируете лингвистические построения, уважаемый Джордж Авраамович. Например, слово "проблема" употребили три раза подряд, - укорил его Президент. - Поэтому давайте не будем болтать, а сразу перейдем к делу. Так что у вас за беда?

- Это не у нас, а уже у вас беда, и вы ее скоро увидите, - хихикнул янки. - В общем, разберетесь сами, а я просто предупредить, чтобы немного опасались, по старой дружбе хотел...

В трубке раздались короткие гудки, затем послышалось рыдание телефонистки. Президент после секундных раздумий пожал плечами, восстановил, исключительно по доброте душевной, девушку в должности и, положив трубку на рычаг, приказал продолжить совещание.

* * *

Земля. Год две тысячи тот же. Территория бывшего передового колхоза "Красное вымя". По-прежнему осень, блин. Местное время - то же, что и в кабинете Президента. Правда, со скидкой на часовые пояса. Во все стороны от Кремля, разумеется.

Времени для нормальной экипировки у агентов просто не было. Да, если рассуждать здраво, большого количества снаряжения бойцам и не требовалось. Все-таки пришелец был один и без оружия. А уж справиться с маломерным инопланетянином, наверное, даже Раимов смог бы одной левой рукой. Именно поэтому вся четверка вооружилась лишь автоматами, гранатами со слезоточивым газом, дубинками да нацепила на буйные головушки защитные шлемы-фильтры, оснащенные компьютерами и радиосвязью.

От оружейной до центрального входа в бункер было немного ближе, чем до выхода на аэродром. Шныгин с Зибцихом, добравшиеся до своего поста первыми, как и положено, доложили о своем прибытии. Майор что-то нечленораздельно пробурчал в ответ и замолчал. Старшина с ефрейтором недоуменно переглянулись, и немец тут же опустился на колено в углу у двери, подняв оружие наизготовку. Шныгин, чтобы не закрывать снайперу зону обстрела, прижался спиной к противоположной стене и достал из кармашка на поясе гранату со слезоточивым газом. А едва он успел это сделать, как в наушниках зазвучал голос Пацука, докладывающего о том, что и они с негром заняли свою позицию.

- Ничего по пути не заметили? - каким-то странным голосом поинтересовался майор.

- Никак нет, шеф! - отрапортовал есаул. - Ни сельдерея, ни петрушки, ни даже завалявшегося укропа нигде нет. Будем сегодня обедать без приправ.

- Ты там не сбрендил? - оторопел майор, а потом вспомнил о придуманном им самим же коде. - Вопрос снимается, Барсук.

- Уточните, где именно, шеф, эта штука снимается, - потребовал Пацук. - А то воно ж как бывает? Некоторые снимаются, снимаются, а потом их полиция нравов забирает, - и тут же в наушниках шлемов раздался дикий хохот Кедмана. - Вы поглядите только, звери, наш Слон украинский юмор понимать начал. Видать, еще не конченный еврей. А может, маскируется? Енот, что скажешь? У тебя ведь на родине самые главные спецы в этом вопросе живут...

- Р-р-разговорчики! - рявкнул Раимов, и если Пацук сразу замолчал, то Кедман еще десять минут ржал, как зебра в саванне в период засухи. Причем никакие начальственные возгласы на. него подействовать не могли. Ну а когда капрал все-таки успокоился, в наушниках снова раздался голос майора.

- Странное дело, - задумчиво проговорил Раимов. - Ни один датчик активность не обнаруживает, да и на мониторах сельдерея не видно. Не мог же он испариться?

- А может быть, он бетон грызет? - предположил Кедман, у которого от смеха, видимо, повысилась мозговая активность. - У нас в Лос-Анджелесе однажды случай был, когда террористы урановую начинку для атомной бомбы в канализации потеряли. Тогда у крыс мутации начались, и они не то что бетон, железнодорожные рельсы перегрызать стали. Ох, и помучился наш батальон тогда...

- Слон, твою мать на Аляску, бананы выращивать! Ты бы еще фамилию, воинское звание и номер противогаза в эфире назвал! - рявкнул на него Раимов.

- Как прикажете, шеф! - воодушевился негр. - Капрал Кед...

- Молчать, Слон, идиот, имбецил, дебил, шизофреник! - взвился майор. - Два... нет, три... четыре наряда вне очереди! - и тут Раимов осекся. - Тихо все!.. Датчики какую-то непонятную активность фиксируют в актовом зале. Барсук и Енот, остаетесь на местах и глаз с коридора не спускайте. Слон с Медведем, вы выдвигаетесь к залу и проверьте там все досконально!

Переглянувшись с Зибцихом, Шныгин двинулся вперед, стараясь держаться вплотную к стене. Ганс, следя за ним, менял угол наблюдения так, чтобы держать под обстрелом максимально большой сектор пространства и в первую очередь дверь в актовый зал. Вернулся на прежнюю позицию снайпер только тогда, когда старшина застыл у входа в искомое помещение и приготовил автомат, ожидая прибытия Кедмана.

Впрочем, американский спецназовец долго ждать себя не заставил. Через несколько секунд после того, как Сергей занял позицию, гигантский негр с удивительной плавностью и грацией вынырнул из двери штаба и одним мощным рывком подобрался к актовому залу. Обменявшись со Шныгиным знаками, Кедман мощным ударом выбил еще не до конца восстановленную после нашествия танка дверь, и Сергей, швырнув внутрь две гранаты со слезоточивым газом, первым прыгнул внутрь.