пузатенький магнитофон "Астра", ми-мажорный "квадрат" на
шестиструнке. Еще как вариант библиотека, где, естественно,
ни Сэлинджера, ни Стругацких не найти, старенький кинотеатр
со знакомым до слез репертуаром, дальние вояжи на
презентованном в честь пятнадцатилетия "Спорт-шоссе".
Будничная проза буколического жития. Скучища, тоска
собачья...
веселья. На сцену пятачка, огороженного в городке
аттракционов, взбирались парни из ансамбля "Гусляры",
вмазав, закусив, брались за гитары, и взлетали над толпой
звуки "Сатисфэкшн", "Пейнт ит блэк", а также забойного до
жути ля-минорного хита "Портрет Пикассо". Место сие
называлось "клетка" и притягивало словно магнитом окрестную
молодежь - брюки, расклешенные от колена и от бедра, рюши,
кружавчики, юбочки-плиссе, нейлоновые рубашки с закатанными
рукавами, запах пота, "Шипки", "Серебристого ландыша" и
крепленого плодово-ягодного и воздушные волки с окрестного
аэродрома.
танцы то в белых, выменянных на диск Сан-Т а после
перешитых, польских джинсах, то в веденных до ума вытертых и
с бахромой, купленных втридорога "техасах". И все было бы
хорошо если бы через неделю на дачу не приезжал отец
Метельский-старший. Тут уж не до танцев, только
академические разговоры о будущем, степенные прогулки
втроем: папа, мама, я - советская семья, и в лучшем случае,
если повезет, унылый культпоход в кино. Отбой в двадцать три
ноль-ноль, как и положено для здорового образа жизни.
началу июля с делами в институте, Антон Корнеевич
обосновался на даче и занялся вплотную воспитанием сына -
подъемы на заре, непременный физтренаж, обязательное, с
последующими комментариями чтение Доде, Диккенса, Золя,
Манна, Пушкина, Толстого, Достоевского. В качестве поощрения
для полноты картины - Булгаков, Гроссман, Хемингуэй, Ремарк.
Nбщение с природой - рыбалка, катание на лодках, Тимофей на
веслах...
возвращались из кино. Смотрели "Мазандаранского Тигра" -
волнительную историю о том, как непобедимый чемпион по
одному из видов национальных единоборств трогательно и нежно
полюбил слепую девушку, изнасилованную жутким подлецом,
трусом и приспособленцем, которого, естественно, придушил
как собаку в самом хэппи-энде фильма. Шли молча, без обмена
впечатлениями. Тимофей мрачно ел мороженое, глазированный
пломбир за двадцать восемь копеек, хмурился, вздыхал...
Антон Корнеевич, пощипывая бородку, курил цветочный табачок
и в душе остро сожалел, что некоторые сцены на экране были
на его взгляд уж чересчур натуралистичны.
аборигены, самозабвенно предавались веселью. В городке
аттракционов взмывали к небу женские подолы, в "шайбах" и
ресторане "Голубой Дунай" шло на ура красное крепленое, а
томящийся в "клетке" самый главный гусляр выводил в ля-
миноре лебединую песню:
действуют на нервную систему. - Антон Корнеевич вздохнул,
затянулся, глубокомысленно качнул головой, а в это время
откуда-то вывернулась тетка с повязкой "Контролер" и цепко с
торжествующим видом схватила Тимофея за рукав.
Васильич! Василь Васильич!
заливистые милицейские трели внесли свой колорит в балладу о
портрете.
дело? Я профессор Метельский!
но из-за кустов уже выскочил Василь Васильич, огромный,
красномордый, с повязкой "Дружинник" и мощно дыша крепленым
красным, заломил Тимофею свободную руку.
вызывать? Эй, Леха, дуй в тир, звони в милицию.
негодовал, пытался показать документы, Тимофей лягался,
кричал: "Пусти, сволочь!". Василь Васильич крепил хватку,
Анастасия Павловна радовалась вслух:
неделе бросил дымовую шашку в "клетку", а потом в сортире
спрятаться хотел! Только от нас не уйдешь, хоть в очко
занырни! Из говна достанем!
показался военный летчик в звании капитана. - Да я же
тебя...
надета на бинты. И судя по выражению его лица, по голове он
получил не в небе родины.
милицейский, канареечного цвета, с горящим проблесковым
маячком. Взвизгнули тормоза, клацнула дверь, и на землю
сполз конопатый старшина.
свистком, яростно оскалившись, указала на Тимофея. - Вот,
хулигана поймали, того самого, что дымовую завесу поставил.
А это пахан его, по кликухе профессор, все пытался меня на
понт брать.
распахнув заднюю дверь УАЗа, с мрачным недоброжелательством
посмотрел на профессора. - Ну что, сам погрузишься или со
скандалом?
рвотой "стакан", Анастасия Павловна, Василь Васильевич и
Фрол Кузьмин устроились в кабине, и "черный ворон"
канареечного цвета с добычей полетел на базу...
лилось рекой, и поэтому тигрятник в отделении милиции был
заполнен до отказа. Метельского с сыном обыскали и без
всяких объяснений посадили в клетку.
выстрелил, щелкнул замок. Вот она неволя... Слева матерится
гражданин с лицом, обезображенным побоями, справа ворочается
на полу неопрятная старая цыганка, а напротив, на скамейке,
развалилась нога на ногу улыбающаяся развратная особа -
строит глазки, жеманничает, все выпрашивает закурить.
Похоже, совершенно без белья, а на подошве босоножки ближе к
каблуку выведено крупно - "З рубля". О времена, о нравы...
требовательно повернул к себе. - Ты можешь объяснить, что
все это значит?
вызывающе и паскудно шевельнула бедрами, поднялась и
кокетливо попросилась на оправку. - Товарищ старшина! Фрол
Кузьмич! Ну, Фролушка, ну! Мне бы это, по женской части...
заняла цыганка.
Dавно уже Анастасия Павловна и Василь Васильич дали
объяснение и вернулись на дружинно-контролерскую вахту,
соседа слева увезли в больничку, а неопрятную цыганку выдали
на поруки в табор, когда светлые милицейские очи обратили
свой взор на Метельских. Из-за дверей с надписью
"Инспекторы" выскользнул крепыш в индийских джинсах
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Перумов Ник
Свержин Владимир