человека, который был охранником, шофером и вообще мастером на все руки.
Человек этот носил фамилию Сухоруков-Суховей.
Сухорукова-Суховея, некогда служившего в армии, ни разу в жизни не
покидали штат Вермонт. Считанные разы удалялись они больше чем на десять
миль от Галена. Поэтому все они состояли в отдаленном родстве друг с
другом, точь-в-точь, как эскимосы.
вермонтские предки имели обыкновение, как принято говорить, "ловить рыбку
в одном и том же генетическом болотце".
больше, чем карп угрю. Наша-то семья успела превратиться в
путешественников и мультимиллионеров.
любые их гастрономические излишества. Им почти нечего было делать. Более
того, им даже не нужно было думать. Работу возглавлял молодой
врач-терапевт. Жил он в деревне и звали его доктор Стюарт Роллингз Мотт.
Он навещал нас каждый божий день.
это же время изберут на второй срок президентом Соединенных Штатов.
прожекторами.
3
Гален. Он решил лично руководить переустройством замка для нас с Элизой.
впоследствии я обнаружил в ящике тумбы. Тумба стояла возле маминой
кровати. Мама к тому времени уже умерла.
родителей!
Мы смело можем гордиться. Архитектор может гордиться. Рабочие могут
гордиться.
истинного достоинства и счастья. Мы создали для них восхитительный
астероид".
черепах. Отныне и впредь по настоянию врачей родители будут навещать нас
только раз в год, причем всегда в один и тот же день: в день нашего
рождения.
назло.
Дзаппа.
продолжал папа, - их бренные тела предадут земле на фамильном кладбище,
где покоятся под сенью яблоневых деревьев усопшие предки Свеины".
забором под сенью яблонь, то это большей частью были люди мало известные.
Были это простые вермонтские садовники, которые всю жизнь гнули спины,
ухаживая за яблонями, под которыми, наконец, обрели покой. Почти все они,
без всякого сомнения, были так же неграмотны и невежественны, как Мелодия
и Изадор. Иными словами - это были большие безобидные обезьяны с
ограниченными способностями приносить вред. На пороге своего столетия,
убеленный сединами, я утверждаю: именно так и был запланирован весь род
людской.
носом. На тех, что устояли, эпитафии были почти полностью стерты временем
и непогодами. Но был один огромных размеров чудо-монумент. Стены монумента
были толстенные и сделаны из мрамора. Венчала его шиферная крыша. Такой
устоит и в день страшного суда. То был мавзолей, в котором хранился прах
основателя благосостояния нашего семейства, первого хозяина замка,
профессора Илии Рузвельта Свеина.
Корнельском университете. Более того, к тому времени он уже являлся
автором и обладателем нескольких важных патентов по сооружению
железнодорожных мостов и устройств по технике безопасности. Всего этого
было вполне достаточно, чтобы сколотить миллионное состояние.
Свеина", которая не только проектирует, но и контролирует строительство
железнодорожных мостов всего земного шара.
ему быть личным другом наиболее выдающихся глав государств. А когда
подошла старость, его потянуло к яблоневым деревьям и отсталым
родственникам, где он и поставил свой дом.
пока не появились мы с Элизой. Как же мы были там счастливы!
тайна. Кое о чем не знали ни наши слуги, ни наши родители. По всей
видимости, не подозревали об этом и рабочие, которым во время
переустройства замка приходилось прокладывать трубы и проводку сквозь
весьма сомнительные пространства - тайные переходы.
4
подумать, как ему удавалось протискивать жирную тушу сквозь узкие тайные
ходы. Но нам с Элизой повезло. Даже когда мы достигли двухметрового роста,
мы легко могли пользоваться тайниками, так как потолки были на редкость
высокие.
у себя дома, в замке, прямо за столом во время званого обеда, который
давался в честь Сэмюэля Лангорна Клеменса и Томаса Альвы Эдисона.
черепаховый бульон.
Они слышали, как внутри стен кто-то читает и смеется. Поскрипывали
ступеньки там, где не было лестниц, хлопали невидимые двери.
все подмывает заорать среди руин Манхэттена: "Что плохого мы сделали, за
что вы так зверски издевались надо мной и моей сестрой в проклятом замке с
привидениями?"
самыми счастливыми на свете детьми.
пятнадцать лет.
врачом и буду принимать больных в замке своего детства, я буду неустанно
повторять себе, осматривая очередного юного пациента: "Это маленькое
существо только что прибыло на нашу планету. Оно ровным счетом ничего о
ней не знает. Его еще не тревожит, кем оно может стать. Оно с готовностью
выполнит все, чего от него хотят".