быстро прибывала, и нам пришлось поторопиться с кладкой, иначе стены могли
рухнуть и завалить нас. Hеделя проходила за неделей, мы копали, тесали
камень и уже приступили к кладке. Колодец получился глубокий, работа
спорилась; пастор был доволен. Понемногу мои отношения с Гринхусеном
наладились, - когда он убедился, что у меня нет желания получать больше, чем
причитается хорошему подручному, хотя, по сути дела, всем руководил я, он
тоже пошел на уступки и ел уже не так неряшливо. Лучшего мне и желать не
приходилось, я твердо решил, что теперь уж меня в город ничем не заманишь!
думал о всякой всячине. Мне давно уже взбрела на ум нелепая выдумка,
маленькая смешная причуда. Однажды мне попался красивый березовый корень, и
я решил вырезать из него трубку наподобие сжатого кулака; большой палец
должен был служить крышкой, и мне хотелось приделать к нему ноготь, чтобы он
был совсем как настоящий. А на безымянный палец я решил надеть золотое
кольцо.
меня. Мне незачем было больше спешить, я спокойно мечтал по вечерам и
чувствовал себя хозяином своего времени. Ах, если б можно было вновь обрести
благоговение перед святостью церкви и страх перед мертвецами; когда-то,
давным-давно, я изведал это таинственное чувство, такое глубокое и
непостижимое, и хотел испытать его снова. Вот найду ноготь, а из могилы
вдруг прозвучит голос: "Это мое!" И тогда я в ужасе брошу все и убегу со
всех ног.
кладбище рядом.
этого не умел, потому что в мое время ничему такому в школе не учили; но я
быстро стал делать успехи и теперь каждое воскресенье возился в саду. Сам я,
в свою очередь, обучил Харальда кое-чему такому, что могло быть полезно
мальчику в его возрасте, и мы с ним стали друзьями.
VIII
чувство с каждым днем все сильнее овладевает мною. Зовут ее Элишеба, иначе -
Элисабет. Я не назвал бы ее красавицей, но розовые губки и голубые, наивные
глаза прелестны. Элишеба, Элисабет, ты едва расцвела и смотришь на мир
широко раскрытыми глазами. Однажды вечером я видел, как ты разговаривала с
Эриком, молодым парнем, что работает на соседнем хуторе, и столько чудесной
нежности было в твоих глазах...
ним устоять, и до сих пор он, по привычке, ходит молодцом, лихо заломив
шапку. Но прыти у него, само собой, поубавилось: таков закон природы. Ну, а
если кто противится закону природы, что его ждет? Как на грех, подвернулась
мне эта крошка Элисабет, к тому же никакая она не крошка, а рослая и
статная, в мать. И грудь у нее такая же высокая...
меня больше не звали на кухню, да я и сам не хотел и старался избежать
этого. Меня мучил стыд. Но однажды пришла служанка и передала мне, что
нельзя всякое воскресенье удирать в лес, пожалуйте пить кофе. Так велит
госпожа.
что я по собственной воле покинул город и надел блузу, хотя у меня золотые
руки, и я могу провести водопровод. Но когда я нарядился, то сам понял, что
рабочая блуза мне куда больше к лицу,- скинул городское платье и спрятал в
мешок.
под мою чашку белоснежную салфетку и долго болтала со мной.
сказала она со смехом. - Мальчик уже извел с полдюжины яиц.
узким горлышком, разредив в нем воздух. Это было едва ли не единственное,
что я знал из физики.
одним ударом, очень полезен, - продолжала она. - Правда, я в этом ничего не
смыслю, но все же... А когда будет готов колодец?
детства, разговаривая, поглядывать искоса, хотя в словах ее не было и тени
лукавства...
наступила грибная пора, грибы вылезают повсюду и дружно растут - шампиньоны
и моховики сидят подле пней и кочек. То тут, то там алеет крапчатая шляпка
мухомора, который стоит на виду, ни от кого не таясь. Удивительный гриб!
Растет на той же почве, что и съедобные грибы, пьет из нее те же соки,
наравне со всеми его греет солнце и поливает дождь, с виду он такой сочный и
крепкий, так бы и съел, но в нем таится коварный мускарин. Когда-то мне
хотелось придумать красивую легенду о мухоморе на старинный лад и сказать,
будто я вычитал ее в книге.
существование. Едва пригреет солнце, они сразу воскресают и час-другой
радуются жизни; большие мухи летают быстро и легко, как в разгар лета. Здесь
водятся удивительные земляные блошки, каких я прежде не видывал. Желтые,
крошечные, меньше самой маленькой запятой, они прыгают на расстояние, во
много тысяч раз большее их собственной длины. Какая необычайная сила таится
в этих крошечных тельцах! А вон ползет паучок со спинкой, похожей на
золотистую жемчужину. Она такая тяжелая, что паучок лезет по былинке спиной
вниз. А если встретится непреодолимое препятствие, падает на землю и
начинает взбираться на другую былинку. Нет, это вовсе не паучок, а настоящее
чудо, смею вас заверить. Я хочу помочь ему перевернуться и протягиваю
листок, но он ощупывает листок и решает: нет, так дело не пойдет, и пятится
подальше от ловушки...
для меня воскресную школу. Он задал мне урок - выучить отрывок из
Понтоппидана - и теперь хочет проверить, хорошо ли я подготовился. Когда он
учит меня закону божьему, я чувствую, что растроган, - ах, если б меня так
учили в детстве!
IX
взял в подручные Гринхусена, а мне велел проложить трубы из подвала в
верхний этаж.
хозяйка. Я остерег ее, что здесь можно оступиться, но она вела себя
легкомысленно.
темно, а ее глаза еще не привыкли к темноте. Она ощупала край канавы и
спросила:
и легкая, хотя у нее уже была взрослая дочь.
платье. - Ух, как я упала... Послушай, ты не зайдешь на днях ко мне, я хочу
кое-что переставить в спальне. Давай сделаем это, когда муж уйдет к
прихожанам, он не любит никаких перемен. У вас тут еще много работы?
работал там, у фрекен Элисабет как раз случилось дело на кухне, и, хотя я
был ей неприятен, она пересилила себя и заговорила со мной, гляди, как я
работаю.
отвернуть кран, и потечет вода.
она поговорила с нами и побыла немного на кухне. Господи, как ловко и
проворно я работал, как остроумно отвечал, как легкомысленно себя вел! До
сих пор не могу забыть. А потом фрекен Элисабет спохватилась, что ей недосуг
болтать, и ушла.
Элисабет, и я с поспешностью свернул к лесу. Я подумал: "Может быть, она
оценит мою деликатность и скажет: "Бедняжка, как благородно он поступил!"
Ах, вдруг она пойдет в лес следом за мной. Тогда я встану с камня, на
Херберт Фрэнк
Андреев Николай
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман