Чтение 4–й страницы книги ~Скажи Сабикон~

Командир вытянулся в струнку.

Какие будут дальнейшие указания?

Сразу после того, как мы засекли световой сигнал, где-то в лесу произошло крупное преобразование магатония, - обращаясь больше к самому себе, проговорил старик. - Боюсь, что теперь они могут быть где угодно.

Что вы хотите этим сказать, суал? - спросил Вапель.

Я хочу сказать, что этот Зодчий силен. Слишком силен.

****

Сверху Эворихуаш был похож на огромную мозаику. Все цвета были очень яркими: озера - лучисто-синие, леса - ядовито-зеленые, глинистые берега рек - кирпичнокрасные, обрамленные золотыми песчаными косами. Кое-где мелькали деревушки, почти незаметно вплетавшиеся в пейзаж - группы желтоватых хижин, крошечные каменные домики с соломенными крышами; узкими лентами тянулись дороги.

Олег в который раз перекувырнулся в воздухе и громко выругался, но сильный ветер, непрерывно дующий на такой высоте, унес его слова.

Что ты сказал? - крикнул Литвинский. - Не получается?

Они летели на небольших пестрых ковриках с бахромой, напоминавших половички для вытирания ног. На одном из них был изображен вертолет с добродушной кукольной мордочкой, на другом - лоснящийся дирижабль.

Уже ничего, - проорал в ответ Олег. - Поначалу было гораздо хуже.

Длинный ворс ковриков обвязывался вокруг лодыжек, цеплялся за штанины, не давая упасть. Скорость была неизменной, направление менялось положением корпуса.

Не нагибайся слишком сильно - упадешь!

Ты не мог сделать один большой ковер, что ли?! Меня уже тошнит от этой болтанки!

Леонид попытался откинуть с лица спутанные волосы.

Материала не хватило бы! Потерпи! Скоро будем!

Где будем-то? - спросил Олег, сглатывая вязкую слюну. Он, наконец, научился удерживать равновесие, но по его напряженной позе было видно, как ему это трудно.

На рудниках!

А какого лешего мы там забыли?

Подумай сам!

Я не могу думать, меня мутит.

Понимаешь, мы слишком сильно выделяемся среди обычных людей. То есть, эльфов. Двух маскирующих накидок у меня нет, да даже если и были бы, - он замолчал, переводя дыхание. - На магатониевых приисках почти все будут иметь, мягко говоря, неординарную наружность. Там нас сложнее будет обнаружить.

Леонид описал в воздухе плавную дугу, подлетел к Олегу и взял его за плечо.

Лучше не смотри вниз, голова начинает кружиться.

А там как раз что-то новенькое...

По-моему, это они. Рудники.

Невдалеке пологие изумрудные холмы обрывались, словно обрезанные гигантской бритвой. За ними начиналась серая, покрытая кратерами равнина. Над кратерами плясали столбики пыли. Повсюду чернели трещины - широкие, страшные, они частой сеткой окутывали землю.

Какая-то негостеприимная местность, - прокричал Олег.

Без радости?

Абсолютно!

Они захохотали и стали спускаться вниз в потоках сумеречного света. Приземлиться им удалось не сразу - при первой попытке они зашли на посадку под слишком большим углом, и пришлось снова подниматься, чтобы не полететь кувырком. Наконец, коврики коснулись твердой поверхности, заскользили по ней и застыли.

Сели! Как славно!

Подбирай половичок и пошли.

Куда пойдем? - после того, как Олег ощутил под ногами почву, его настроение резко улучшилось.

Леонид покрутился на месте, обозревая окрестности.

Туда, - предложил он, указывая на острый скалистый гребень, возвышавшийся в нескольких километрах.

А что там?

Там мост, ведущий вглубь кратера. Самого кратера отсюда не видно, я сверху приметил.

Что же мы не опустились прямо там?

Опасно. Промахнулись бы и упали в пропасть. Или о скалы ударились бы.

Некоторое время они брели молча, с любопытством поглядывая по сторонам. Ландшафт не баловал разнообразием: бесконечно тянулось свинцовое поле, лишь коегде оживленное далекими конусами гор.

Странно, - пробормотал Литвинский, изучая линию горизонта.

Что странно?

Горы стоят не массивом, а по отдельности, между ними очень солидные расстояния. Ненатурально это как-то.

Олег кивнул.

Здесь все ненатуральное.

Отовсюду веяло напряженностью, неустроенностью, тоскливым ожиданием беды. Песок был слишком мелким, тонким, взлетал в воздух от малейшего прикосновения, потому над землей стояло низкое густое облако.

Похоже на пепел, - заметил Леонид.

Дышать нечем, в горле першит.

Хоть бы дождь пошел, в самом деле.

По мере приближения, скала все больше темнела, нависала. Она выглядела не отвесной, а вогнутой, как катящийся к берегу морской вал. На ее вершине начинались опоры моста, и Леонид вдруг подумал, что это первый мост, который он видит в мире Эворихуаш. У подножия утеса начинались широкие, вырубленные в камне ступени.

Поудобнее закрепив за спиной коврики и мешки с едой, друзья начали подъем. Изпод ботинок сыпалась пыль и острое крошево, перила отсутствовали, и ухватиться было не за что.

Дьявол, - выругался Литвинский, поскользнувшись и едва удержавшись на лестнице. - Так и убиться недолго.

Я же говорил, что надо было лететь.

Тогда бы мы уже давно убились.

Забравшись на гребень, они какое-то время сидели, сумрачно рассматривая изогнутый мост, сделанный из шершавого полупрозрачного материала. Мост сперва чуть поднимался вверх над кратером, а потом, постепенно истончаясь, нырял в самое жерло. Путь предстоял неблизкий.

****

Вапель бежал по дороге, механически минуя опасные места и перепрыгивая через лужи. Тугие струи дождя подгоняли его в спину, ветер рвал полы плаща, но клоун продолжал нестись вперед. На его плоском лице застыла недоумевающе-восторженная гримаса.

Опережу-опережу, обгоню-обгоню, - бормотал он себе под нос, нетерпеливо прищелкивая пальцами.

Поравнявшись с зарослями пышного голубого кустарника, Вапель посмотрел по сторонам и свернул на неприметную тропинку, ведущую в самую чашу. Здесь ему пришлось сбавить скорость - при каждом шаге он по щиколотку проваливался во влажно пружинящие подушки мха. Но вскоре мягкий лесной ковер сменила площадка черной, обгоревшей земли.

Добрался, добрался таки, - шептал клоун.

Он выбрался на твердую поверхность, отряхнулся от прилипших к одежде листиков и веточек и побежал дальше, к виднеющемуся невдалеке бревенчатому домику, возле которого пощипывали траву гигантские стрекозы-симоцу.

Дело есть, работенка! - победно крикнул он, вваливаясь в прихожую.

Что? Какое? Нормальное? - спросил вышедший на встречу эльф. Он был почти гол, если не считать травяной повязки на левом колене. Длинные спутанные волосы были заплетены в несколько косичек, коротко остриженная борода прикрывала тянущийся через все лицо рубец. - Жирненькое? Или так себе?

Жирнее не бывает, Явере.

Рассказывай. Не тяни. Только не так громко. Спят там все. Разбудишь, - Явере говорил короткими, рублеными фразами, словно боясь, что собеседник может не разобрать его слова.

Есть возможность-вероятность заполучить в свои руки Зодчего.

Брешешь. Чушь. Все Зодчие в Мастерской. Под охраной. Надежной. Очень надежной. Уж нам-то это прекрасно известно. Лучше других.

Вапель досадливо всплеснул руками.

Не все! Не все под охраной!

Полные розовые губы Явере дрогнули в насмешливой улыбке.

Кто-то сбежал? От рокоссо?

Не сбежал! Это новый!

Новый?

Бандит тяжело плюхнулся на обожженный пень, служащий стулом.

Новый. Как с неба упал-свалился. Он не рождался, не открывал свой дар постепенно - об этом слуги повелителя узнают первыми, просто раз - и появился.

Невероятно.

Он мутант. Не такой, конечно, чудовищный-ужасающий, как Олегатор, - клоун неожиданно хихикнул. - Впрочем, Олегатор тоже с ним. И сдается мне, что я знаю, где они.

Что с того.

Мы должны его захватить!

Опасно. Очень. Нас найдут и убьют. Не хочу умирать. Не хочу кормить чисеру собою. И никто не захочет. Из наших. Мы должны беречь себя. Для большой битвы.

Сдернув с себя плащ, Вапель принялся его раздраженно вытряхивать. Щеки клоуна азартно пунцовели.

Опасно?! Да ты хоть понимаешь, о чем говоришь-рассуждаешь? Он еще не умеет закрываться от нюхачей-ищеек рокоссо, а уже творит с магатонием такие вещи, словно всю жизнь этому учился! А ведь его талант еще разовьется-усилится, придет опыт, знание. Это великий Зодчий! Величайший! Судя по всему, он преобразовал нацеленные на него самострелы.

Продолжай...

Создал из них нечто не представимое и исчез. Испарился. И следа не осталось. Теперь старый Керимон ходит-бродит по лесу, пытаясь отыскать золотую хвоинку в муравьиной куче.

Явере смотрел в залитое дождем окошко.

Не могу поверить. Такое везение. После стольких лет. Наши усилия не пошли прахом. Надо его найти. Укрыть. Спрятать. Он нас вооружит. Он нас оборонит. Мы станем силой. Мы станем непобедимы.

Это стоит любого риска.

Да. Суалы еще наплачутся в своих долгостойких жилищах.

Вапель хищно оскалился.

Придется им малость потесниться. Мы тоже хотим-желаем жить удобно. Все этого желают!

Лодде, Пурен, Фецуа, вставайте! Будите остальных! Дело есть! Большое дело! - закричал Ярве. - Готовимся выступать! Быстро! Ураганом!

Нам понадобится магатоний. Много магатония.

Очень много. Горы магатония! Океаны!

Возле них постепенно собирались не совсем проснувшиеся, но полные энтузиазма сподвижники. Коридор наполнился рокотом голосов и грохотом извлекаемого из шкафов оружия. Хотя сборами никто не руководил, все происходило спокойно и организованно - упаковывался запас еды, меха наполнялись водой, укладывались одеяла и палатки.

Короба, короба! - засуетился клоун. - Надо взять побольше коробов для магатония!

Сперва необходимо захватить Зодчего. Короба подождут. Успеется еще.

О! Это нас ничуть не задержит.

Не задержит?

Я ведь еще не сказал, где мы будем его искать-разыскивать.

Явере с интересом подался вперед.

И где же?

В одном очень интересном месте, - полушепотом ответил Вапель. - Ручаюсь, вы никогда там не были...

****

С сиреневого неба падал острый красноватый снег. Кружась и переворачиваясь в воздухе, кристаллики медленно садились на гранитные уступы, на крыши бараков и на головы работающих эльфов. Было жарко, душно и воздух заметно дрожал, искажая очертания предметов. Олег лежал на земле, пропускал через пальцы песок и прислушивался к разговору Литвинского с морщинистым, абсолютно лысым дедом в халате и бумажном колпаке. Дед жмурился, трясся и явно не желал понимать, чего от него хотят.

Магатоний, понимаешь? - уже в который раз спрашивал Леонид. - Магатоний. Мага-то-ний. Вы здесь его добываете.

Мы? Здесь? Да-да, мы здесь добываем, верно, да, правильно. И вы добываете. Все добывают, - старикашка пошамкал губами и повторил: - Тут все добывают.

Вы добываете. Мы добываем. Все добывают магатоний. Очень хорошо. Добываем, а потом его куда? Сам отбывает по месту назначения?

Мы добываем, да. Добываем мы. Много добываем. Давно добываем. И ты добываешь.

Да-да, а дальше-то что?

Что дальше? Снова добываем. Ибо грешны и повинны.

Кто-то приходит за субстанцией или нет?

Никто не приходит.

Что, так и лежат?

Нет, не лежат. Не лежат, почему лежат? Их уносят.

Кто-то забирает вон те тюки? - не выдержав, заорал Леонид.

Дед испуганно прижал ладони к розовым ушам и тихонько захныкал.

Не на-а-адо, - проскулил он. - Не обижай Енуро. Енуро и так наказан.

Кто и когда забирает тюки?

Никто.

Никто-никто? Правда?

Енуро плохой, но всегда говорит правду! Енуро пострадал за правду! Енуро погиб за правду! Енуро - сам правда! - дед гордо выпятил пятнистую грудь.

Литвинский зарычал.

Слушай, хватит тебе этого сумасшедшего мучить, - подал голос Олег. - Оставь его в покое, видишь же, что он не соображает ничего.

Этот сумасшедший хоть более-менее осознает происходящее.

Не сказать, чтобы слишком ясно...

По сравнению с остальными он - сама нормальность, - устало махнув рукой, Леонид опустился на песок.

Кратер был полым. Кругом, сколько хватало глаз, простиралась полутемная равнина, хаотично заставленная убогими низкими строениями. В самом ее центре, среди клубящихся багровых облаков, виднелся конец моста. Мост обрывался в нескольких метрах над поверхностью.

Очень милое место. Очень. Как это было правильно с нашей стороны сюда свалиться, - недовольно проговорил Олег.

Леонид не отвечал. Поджав губы, он наблюдал, как копаются каторжники возле плотных маслянистых луж. Все вели себя по-разному. Кто-то, пританцовывая на месте, неловкими движениями зачерпывал магатоний, подбрасывал его вверх и пытался поймать корзиной. Кто-то лежал ничком на краю лужи и медленно через трубочку тянул жидкость в себя, довольно облизывался и сплевывал в ведро. Кто-то опускал в субстанцию ветошь, давал ей намокнуть и выжимал в таз.

Дружное сообщество психов, - заметил Леонид.

И мы такими станем, надышимся тут какой-нибудь гадостью.

Не уверен, что оно на нас вообще действует.

Точно?

Литвинский кивнул. Олег заметно повеселел.

Так что же ты раньше молчал? Мне вот интересно, здесь все так слаженно работают, не халтурят, не валяются пузом кверху. Почему, интересно? Ведь, вроде бы, и не следит никто? Нет надзирателей, надсмотрщиков, тюремщиков.

Лысый Енуро стал важно раскачиваться на носках.

Рокоссо умный. Рокоссо все предусмотрел, все-все. Не будет магатония - не будут давать еды, - провозгласил он.

А то, что такое богатство никак не охраняется - тебя не удивляет?

Удивляет-удивляет.

Окинув друзей безумным взором, дед пронзительно захихикал и ускакал прочь.

Да. Хотя какие-то объяснения на ум приходят, - сказал Литвинский. - Зачем красть магатоний? Сам по себе он никакой ценности не представляет. Как хитро запертый сундук с алмазами. А ключики...

А все ключики под надежной охраной. Да и не так этих ключиков много, судя по всему.

Потянувшись и зевнув, Олег потянулся к дорожному мешку, достал оттуда аппетитного вида синий фрукт и сочно им захрустел. Леонид тяжело вздохнул.