Чтение 4–й страницы книги ~Скелет из пробирки~

- Мне бы Анну Петровну, санитарку.

- Ну, слушаю!

Я растерялась. Эта Анна Петровна совершенно не походила на женщину, которая несла сумку.

- Это вы?

- Да.

- Анна Петровна?

- Именно.

- Другой нет?

Санитарка шумно вздохнула:

- В этой смене работаю я.

- Нет ли другой какой Анны Петровны?

- У нас нет.

- А в больнице?

- Тут пятнадцать отделений, - обозлилась нянечка, - всех знать невозможно.

Сказав эту фразу, она схватила чашку и залпом выпила ее. Я невольно проследила глазами за ее широкой ладонью с короткими, потрескавшимися от тяжелой работы пальцами и обломанными ногтями и вдруг ощутила укол тревоги. Я поняла, что насторожило меня, когда женщина, несшая сумку, поставила ее на асфальт в ожидании автобуса. У той Анны Петровны были тоненькие беленькие пальчики с красиво наманикюренными, покрытыми красным лаком ноготками. Каким это образом, работая поломойкой, можно иметь длинные ногти с необлупившимся лаком?

Глава 5

Чувствуя все возрастающую тревогу, я вернулась в токсикологию и спросила у медсестер на посту:

- В какой палате лежит Виктория Виноградова? Девушки переглянулись. Потом одна осторожно осведомилась:

- А вы ей кто?

- Близкая родственница. Девчонка насупилась.

- Ступайте к врачу. Семен Михайлович в ординаторской. Я вновь пошла в другой конец коридора. Честно говоря, прогулки по воняющему хлоркой линолеуму начали меня утомлять. Ну отчего просто не сказать номер палаты? Зачем гонять человека взад-вперед?

Услыхав, что к нему явилась близкая родственница Виноградовой, врач велел:

- Садитесь.

Я плюхнулась на железную, круглую, выкрашенную белой краской табуретку.

- Виктория скончалась. Я чуть не свалилась на пол.

- Когда?

- Официальное время смерти шесть утра, - со вздохом сообщил доктор. - Мы старались как могли, но отравление грибами - очень серьезное дело. Люди такие беспечные, сколько твердим: не покупайте банки у частного изготовителя, с рук, у неизвестных бабок. Нет, тянет народ на вкусненькое!

- Вика отравилась грибами? - недоумевала я. - Какими? Ведь только самое начало сезона?

- Маринованные купила вечером у какой-то женщины, - пояснил Семен Михайлович, - отварила картошечки, салатик сготовила и навернула от души с грибочками. Да еще соседку угостила.

- И та тоже умерла?

- Нет. Нина Ивановна грибы не ела, только картошку с помидорами. У нее аллергия на этот продукт, что ее и спасло, иначе бы имели два трупа! - пробормотал доктор. - Частое дело. Бабки-то не соблюдают никаких правил, закатывают в плохо простерилизованные банки. Хранят без холодильника. Даже в промышленных условиях не исключена возможность попадания в консервы инфекции, а уж в домашних! Привезли Виноградову около трех. Рвота, понос, бронхоспазм, брадикардия - типичная картина. Обычно мы выводим из таких состояний, но тут не выдержало сердце. Соседка как узнала, едва сама сердечный приступ не получила.

Я повозила пальцем по клеенке.

- Ужасно! Не знаешь, что и сказать!

- Тело можно будет получить только завтра, - деловито ответил врач.

- Как, вы говорите, зовут соседку?

- Нина Ивановна Иванова. Очень нервничала, бегала по коридору, словно предчувствовала беду.

Я вышла на улицу и принялась соображать. До Реутовской улицы пять минут езды, кстати, вот и автобус подкатывает. В издательстве следует быть в пять часов. Вполне успею поболтать с Ниной Ивановной...

Оказавшись вновь в подъезде, я призадумалась. Номера квартиры Нины Ивановны-то я не знаю. Но, скорей всего, она живет возле Вики.

На лестничную клетку выходило четыре двери. Я позвонила в крайнюю. Высунулся мальчишка лет двенадцати.

- Вам кого?

- Позови Нину Ивановну.

- Тут таких нет, - сообщил ребенок.

- Тогда подскажи, где она живет, - попросила я, - пришла в гости и забыла номер квартиры.

- Вон там только Вика, - зачастил паренек, - около нее дядя Володя и тетя Лариса Степанцевы. А в сорок девятой Люся с дочкой, больше никого.

- Ты всех соседей знаешь? Подросток кивнул:

- Ага, конечно, народу немного. Пять этажей только.

- А Нина Ивановна на каком?

Мальчишка призадумался, потом решительно ответил:

- В нашем подъезде таких нет!

- Точно?

- Зуб даю. Есть Нина на четвертом, но ей всего три года. Я вышла во двор. Вовсе не обязательно дружить с теткой из соседней квартиры, вполне вероятно, что Нина Ивановна обитает в другой части дома. На скамеечке в чахлом палисадничке сидела девушка с коляской.

- Простите, - тихо спросила я, - вы из какого подъезда? Молодая мать отложила книгу. Угадайте с трех раз, кто был автором затрепанного детектива?! Естественно, Смолякова! Я, в принципе, не испытываю чувства зависти. Кое-кто из моих подруг щеголяет в норковой шубке и носит на пальчиках хорошенькие брильянтовые колечки. Мне же вполне комфортно в пуховике, а украшения мешают, даже тонкое золотое кольцо, подаренное в день свадьбы Олегом, я надеваю очень редко. Но сейчас из глубин души поднялось нечто темное, со звериным оскалом. Эта Смолякова! Ну что в ее книжках особенного?! Отчего вся страна сошла с ума от незатейливых историй? И где она нарывает сюжеты? Где?!!

- Из второго, - ответила девушка.

- Подскажите, в какой квартире живет Нина Ивановна? Собеседница покачала коляску.

- В нашем такой нет.

- Нина Ивановна Иванова.., неужели не знаете?

- Не-а, - протянула девушка, - может, в третьем? Хотя.., на первом этаже там теперь салон красоты открыли, какая-то тетка выкупила все квартиры. Может, ваша Нина Ивановна там? Среди жильцов такой точно нет!

- Вы так категорично говорите, неужели со всеми знакомы?

- Конечно, всю жизнь на одном месте. Нины Ивановны нет. Есть Иванова, но она Лена. У нас тут Нин нету, только малышка из первого подъезда.

Скорей всего, молодая мама говорит правду. Я сама большую часть своей жизни провела в такой же пятиэтажке и великолепно знала не только всех жильцов, но и то, какой суп они станут есть вечером, придя с работы домой.

Оставалась слабая надежда на то, что Нина Ивановна работает в салоне с интригующим названием "Счастье русалки".

Я обогнула дом, вошла в парикмахерскую и сразу ощутила приятную прохладу - в холле вовсю работал кондиционер.

Элегантная дама, сидевшая за столиком, окинула меня оценивающим взглядом. Скорей всего, ей сразу стало понятно, что моя футболочка приобретена на Черкизовском рынке, а брюки в ближайшем переходе, но она безукоризненно вежливо сказала:

- Добрый день. Вы записаны?

- Да, на стрижку к Нине Ивановне.

Администратор удивилась:

- Но у нас нет такого мастера.

- Извините, она маникюрша!

- Вы же сказали, на стрижку.

- Оговорилась.

- Но в салоне нет ни одного человека с таким именем и отчеством.

Я старательно изобразила замешательство:

- Да? Ей-богу, странно. Вчера звонила.

Дама призадумалась, потом радостно воскликнула:

- В конце улицы есть еще один салон, "Карина", вам, наверное, туда.

- Да-да, - заулыбалась я, - точно.

Когда я вышла на улицу, женщины с коляской уже не было. Я села на ее место и призадумалась. Однако странная вырисовывается картина. Сначала я сталкиваюсь с санитаркой Анной Петровной, а потом выясняется, что такой нет. Кстати, самозванка несла большую сумку. Интересно, чем был набит саквояж? Явно не вещами для бедной больной. Может, Анна Петровна - обыкновенная воровка, которая не растерялась, когда ее застали на месте преступления? Но откуда у тетки ключи от квартиры? И потом, она привела меня в больницу, значит, знала, что Вика находится в клинике. Еще более странным выглядит тот факт, что Вику в больницу сопровождала несуществующая соседка. Может, доктор Семен Михайлович ошибся? Вероятно, женщина представилась подругой или коллегой по работе.

Ясно одно: письмо передавать некому. Отравилась грибами! Надо же быть такой идиоткой: купить жарким летним вечером самодельные консервы. Ей-богу, у некоторых людей просто нет головы! Банки наверняка весь день жарились на солнышке, представляю, что завелось в маринаде! Ладно, пора ехать в издательство.

Я встала и собралась уже идти к метро, но тут сообразила, что в руках нет сумочки. В полной растерянности я посмотрела на свои руки и понеслась назад, в подъезд, где жила несчастная Вика Виноградова. Скорей всего, я обронила сумку там.

Абсолютно не надеясь на то, что ридикюль поджидает меня, я вбежала на лестничную площадку и увидела свою сумочку, валяющуюся возле квартиры Вики. Самое интересное, что внутри все оказалось в целости и сохранности: деньги и мелочь не тронул никто. Либо тут жили суперчестные люди, либо просто никто не заметил сумку.

- Что вы тут топчетесь? - раздался голос слева. Я повернула голову. В приоткрытом дверном проеме стояла довольно полная дама в цветастом фартуке со скалкой в руках. Мне стало смешно: ну отчего женщины считают обструганную деревяшку грозным оружием?

- Простите, пожалуйста, если напугала, - улыбнулась я, - но вот пришла к Вике, договорились о встрече, звоню, звоню, никто не открывает.

- Ой, мамочка! - всплеснула руками женщина. - Вы не знаете?

- Что? - на всякий случай спросила я.

- Ну бабы! - раздалось справа, и на лестницу высунулся дядька в грязной майке. - Устроили, блин, базар! Орете, чисто пингвины! Промежду прочим, я с ночи пришел, отдохнуть хочу!

- Тебе бы, Вовка, только спать да жрать, - возмутилась соседка, - беда-то какая!

- Чево случилося? - зевнул мужик. - Кот у тебя сдох? Так давно ему пора, старый совсем.

- Типун тебе на язык, - обозлилась соседка, - здоровехонек Кузя, как никогда. Вика умерла, Виноградова.

Мужик, сосредоточенно чесавший свою грудь, разинул рот.

- Врешь! Я ее вчера утром видел, веселая такая шла.

- Вот и нет! Ночью померла.

- Откуда знаешь?

- Так подруга ее рассказала! Так плакала, убивалась, еле квартиру открыла.

- Какая подруга? - насторожилась я.

- Давай, Валька, рассказывай, - забубнил Володя.

- Я человек бдительный, - подбоченилась Валентина, - не то что некоторые, за порядком слежу.

- Да знаем мы, - отмахнулся Володя, - целый день у глазка сидишь! Дело говори.

- А ты слушай! - окрысилась Валентина. - Утром гляжу, совсем рано, баба дверь Викину открывает, ну я и спросила ее: чего надо? Женщина, с трудом сдерживая рыдания, пояснила:

"Вика умерла. Купила у метро грибов, поела и отравилась. Я ее подруга, за вещами приехала, из больницы!"

Валентина просто обомлела от такой новости.

- Вот оно как бывает, - качала она сейчас головой, - только что была - и уже померла, все под богом ходим!

- Бог тут ни при чем, - вздохнул Володя, - дурой не надо быть. У нас в деревне тоже родственница отравилась. Сама грибочки закатала, для себя делала - и ау! Мы с женой теперь только варенье варим!

- А как звали подругу? - тихо спросила я.

- Аней представилась, - ответила Валентина.

- Вы ее раньше видели? Валя покачала головой:

- Не-а, в первый раз встретились. Вот как бывает! В один час померла!

- У меня племяш водки купил в ларьке и тоже спустя полсуток отъехал, - зевнул Володя.

- Тебе бы только про ханку и говорить, - обозлилась Валентина.

- А делать-то че? Под дверью сидеть, как ты? - парировал Володя.

- Дурак!

- Сама дура!!!

Спокойный разговор стихийно перерос в скандал. Не дожидаясь, пока милые соседи вцепятся друг другу в волосы, я ушла.

Добравшись до метро, я спустилась на станцию. С ревом и грохотом подкатил поезд. Я вошла в полупустой вагон и устроилась на сиденье. Надо же, четыре часа, а давки нет, можно спокойно посидеть, почитать.

Я раскрыла сумочку, намереваясь вытащить карманное издание серии "Русский бестселлер", но пальцы наткнулись на конверт. Пару секунд я колебалась. Вообще говоря, никогда не вскрываю чужих посланий, ну нет у меня привычки читать непредназначенные для меня письма. Но вся история со смертью Любови Кирилловны Боярской и отравлением Вики Виноградовой стала казаться мне крайне подозрительной. Ни отправителя, ни адресата более нет в живых.

"Дорогая Викуша, уж и не знаю, буду ли я жива, когда ты получишь это письмо. Дело настолько серьезно, что побоялась даже намекнуть в чате о том, в какую дурацкую ситуацию влипла. Единственным оправданием моей безголовости служит тот факт, что "Твои грезы" требовали расширения, а следовательно, вложения капитала. Деньги-то где брать? Оставаться работать в палатке не хотелось, да и какой доход от ларька. Вот я и рискнула, заняла пиастры у Инги Горской, переехала в другое помещение, открыла новые отделы: белье, лекарства, приколы, думала, покупатель валом повалит. Но нет! Так, заглянут, похихикают и уйдут. Даже в будке народу было несоизмеримо больше. Честно говоря, я не понимаю, отчего такое произошло. В общем, я растерялась и сделала новую глупость.

Вместо того чтобы отдать Инге часть долга, вложила прибыль, кстати говоря, очень небольшую, в рекламу. Думала раскрутиться, но опять вышел облом.

Я задергалась, заметалась, но тут появился этот Треш из чата с деловым предложением заработать. Он каким-то образом вошел в мою "аську" <"Аська" - программа ICQ, позволяющая нескольким людям вести приватный разговор посредством компьютера.> и спросил:

- Хочешь бабок нарубить? Дело на десять тысяч баксов.

Я знаю, что ты сейчас подумаешь, но мне просто очень нужны были денежки, вот я и попросила его рассказать поподробней. Дело оказалось пустяковым, Треш предложил мне помочь ему в доставке товара. Надо встретить в Шереметьеве парня с коробкой, в ней наркотики, и отвезти по указанному адресу. За одну ходку мне полагалось десять тысяч. Эта сумма решила бы часть моих проблем, и я согласилась.

Представляю, как ты сейчас носишься по своей квартире и орешь: "Дура! Кретинка безмозглая!"

Пойми, мне жутко были нужны деньги.

И куда было деваться? Продавать квартиру? Съезжать в однокомнатную халупу? Вместе с мамой и Алиной? Представляешь, какая славная житуха! Да и дело казалось пустяковым, просто взять товар и передать коробку одному человечку. Кстати говоря, первая часть операции прошла без сучка без задоринки. Я получила коробку, не вызвавшую ни у кого никаких подозрений, и отвезла ее по указанному адресу. Женщина, взявшая посылку, вскрыла ее, и тут выяснилось, что товар пропал. Якобы в коробке нет пакета с героином и я теперь должна отдать сто тысяч долларов. Ни больше, ни меньше.

Я попыталась отбиться, сказала, что не распечатывала упаковку и не проверяла. Может, героин исчез еще до отправки в Москву или его украл курьер? Но Треш категорично ответил:

- Порошок с...а ты. С остальными я имею дело не в первый раз, отдавай лавэ, иначе худо будет.

И теперь я понимаю, что меня убьют. Можно попытаться скрыться, но парень или девка, кто его знает, какого пола человек с ником <Ник - псевдоним, который берет человек, чтобы общаться в Интернете. Шапочка может оказаться лысым дядькой. Великий дракон - 12-летней школьницей, а Оторва зеленая - почтенной, сорокалетней матерью семейства.> Треш, конкретно сообщил:

- Даже не вздумай убегать, потому как имеешь мать и племянницу.

Оказывается, он обо мне все знает. Так что меня загнали в угол, счетчик тикает, и никакого просвета не видно. Скорей всего - меня убьют.

Викуля, знаю, что ты тоже ходишь в чат "my.ru". Так вот, заклинаю тебя, забудь это место и никогда не имей дела с человеком под ником Треш. Письмо это я побоялась отправить через е-мейл и не доверила обычной почте. Попросила Алину съездить и передать тебе лично, когда вернешься. Сейчас я лежу в больнице и, скорей всего, умру. Проклятый Треш ухитрился меня отравить, только я не понимаю как, магазин достанется Инге Горской. Я переписала его на нее за долги. Вот видишь, какой ужас получился! Алину надо поставить на ноги. Думаю, моя песенка спета. Не сегодня-завтра встречусь с Анютой, и она меня спросит: "Ты что же, сестричка, не сумела поднять Алину? Ведь я доверила ее тебе, умирая".

Похоже, мне не будет покоя и на том свете. Прощай, Викуля, не поминай лихом и хотя бы раз в полгода навещай маму с Алиной. Вы, правда, незнакомы, но, думаю, если приедешь и скажешь, что ты - Виктория Виноградова, мамочка очень обрадуется. Она считает тебя положительной и серьезной, в отличие от меня, раздолбайки. Честно говоря, я обижалась на маму, когда она заводила песню с рефреном: "Зачем тебе магазин! Боярские всю жизнь шли в науку".

Но теперь стало понятно: мама была права. Мне не следовало заниматься коммерцией, видишь, как все получилось, хуже некуда. Твоя несчастная Любаша".

Я сунула письмо в сумочку, выскочила на платформу и побежала в издательство. Вот оно что! Любу Боярскую и впрямь убили. Да, жаль, я не успела поговорить с Викой Виноградовой, она, наверное, могла много интересного рассказать о подружке.

Вынырнув из подземного перехода, я налетела на лоток с книгами. Сразу зарябило в глазах. Смолякова, Смолякова, Смолякова... Нет, я просто с ума сойду! За то время, что я пытаюсь найти сюжет, она выпустила уже две книги! Даже не обладая чувством зависти, заскрипишь зубами от злости! Мне-то что делать?

Вдруг в голове вспыхнул свет. Господи, ну как я раньше не догадалась! Вот же она, моя новая книга, следует только найти убийцу Любы Боярской. Торговля наркотиками - это же страшно интересно! То есть я хотела сказать, что читателям будет очень увлекательно следить за перипетиями повествования!

Внезапно у меня появилось хорошее настроение. Какая чудесная, жаркая погода, по улицам идут красивые, радостные люди, Смолякова пишет великолепные книжки, дай бог ей здоровья, а в издательстве "Марко" сидят классные профессионалы, которые в два счета сделают из меня великую писательницу.

Глава 6

В "Марко" я ворвалась без двух минут пять и ткнулась в крепко запертую дверь Федора. Подергав ручку, я села на подоконник и вытащила из сумочки только что купленный детектив Смоляковой.

- Вот это кадр, - раздался голос, - сейчас возьму "Полароид".

Я подняла голову. Улыбающийся Федор спокойно отпирал дверь.

- И после этого некоторые подлые журналюги говорят о том, что писатели ненавидят друг друга. Любуйтесь, вот сидит Виолова и взахлеб читает Смолякову.

- Она хорошо пишет, - ответила я.

Федор скривился, но потом выставил вперед руки.

- Все! Молчу, молчу! Страна считает Смолякову гениальной, мое мнение никого не волнует. Мы люди маленькие, темные. Наше дело взять автора и превратить в яркую звезду. Ну-ка, заползай. И имей в виду: будешь слушать меня, Смолякова тебе кофе подавать станет.

Я пошла за ним. Федор плюхнулся в кресло.

- Значитца, концепцию придумали. В общих чертах то, о чем говорил вчера. Ты из Африки...

Я слушала его гладкую речь и пугалась. Ну и ну. Мне теперь что - до конца жизни предстоит изображать из себя экзальтированную незамужнюю дамочку, пишущую романы под диктовку привидения?

- Чего молчишь? - рассердился Федор.