Чтение 4–й страницы книги ~Черта с два!~

Однако наличие соседа-милиционера странно успокаивало.

После его ухода я убрала в кухне и решила позвонить Андрею. Дома его опять не оказалось. В течение вечера я еще трижды звонила, с тем же результатом.

Дел накопилось достаточно. Я рано поднялась, намереваясь решить в один день массу вопросов. Мне это почти удалось. Оголодавшая, но довольная, часов в шесть я возвращалась домой и подумала об Андрее, потому что проезжала неподалеку от его улицы. Конечно, лучше позвонить... но уж если я в трех шагах от его жилья... Не раздумывая, я свернула в переулок и вскоре уже тормозила во дворе его дома. Но Андрея не застала. Я потопталась на площадке и стала искать карандаш, с намерением написать записку: "Не застала тебя дома, позвони. Саша". Однако обнаружить карандаш в сумке не удалось, обычно я их таскаю десятками, а тут шарила в сумке обеими руками, придерживая ее коленом, и извлекала на свет божий что угодно, только не карандаш.

- Безобразие, - пожаловалась я, а внутренний голос тут же вклинился с нравоучением:

"Нечего в сумке разводить свинарник, тогда и карандаш искать не придется".

Как раз в этот момент из моих рук выскользнула пудреница, ударилась о ступеньку, зеркальце разбилось, а аккуратный кружочек пудры пошел трещинами и раскрошился. Я вздохнула, присела и попыталась не расстраиваться. Выяснилось, что сама пудреница тоже пострадала и теперь не желала закрываться. Я все-таки расстроилась, швырнула ее в сумку и стала спускаться по лестнице. Если Андрею нужна эта пленка, пусть сидит дома.

Я шла к машине и тут услышала тихий свист. В палисаднике, в кустах сирени, сидел парнишка, в прошлый мой приезд выпросивший пятерку, и внимательно наблюдал за мной.

- Привет, - сказала я, останавливаясь.

- Чего ты орешь? - зашипел он. - И не стой как истукан. Подойди к машине и займись чем-нибудь, зеркало регулируй... и в мою сторону не смотри.

От неожиданности я растерялась, отошла к машине и в самом деле вцепилась в зеркало. Только после этого я сообразила, что чертенок просто смеется надо мной, и разозлилась.

- Я тебя поймаю и надеру уши, - пообещала я.

- Ты зачем приехала? - зашипел он из кустов.

- По делу, - пожала я плечами.

- Не таскайся сюда больше. Про тебя и так спрашивали.

- Кто? - бог знает почему испугалась я.

- Кто, кто... а то сама не знаешь. Взрослая, а дура.

- Будешь грубить, я с тобой не стану разговаривать.

- Больно надо. Я бы мог тебя вообще не предупреждать, и выкручивайся как хочешь По номеру машины они тебя в два счета найдут.

- Кто они?

Мальчишка зло хмыкнул.

- Слушай, а ты Андрея давно не видел? - сообразила спросить я.

- А ты? - разозлился мальчишка.

- Со вчерашнего дня.

- Вот и хорошо: больше не увидишь.

- Почему это?

- Кончай дурочкой прикидываться, - он вроде бы рассвирепел и заворочался в кустах. - Его убили.

Я замерла с открытым ртом и смогла прийти в себя только через пару минут.

- Как тебе не стыдно, - сказала я укоризненно. - Разве можно так шутить?

- Хороши шутки, - сплюнул мальчишка. - Может, кому смешно, но не мне... - Он вздохнул и добавил: - Свидетели долго не живут, это и дураки знают. Так что мотай побыстрее и вообще... забудь о своем Андрее.

- Эй, подожди... - всполошилась я, но мой собеседник исчез в палисаднике.

Я села в машину и торопливо выехала со двора. Минут через десять мне стало смешно: вот ведь чертенок, какого страха нагнал. Поймать бы его да уши надрать как следует...

"Как же, поймаешь такого", - съязвил внутренний голос.

- Все-таки странная манера шутить... И ребенок действительно был испуган... насмотрелся дурацких фильмов... А куда делся Андрей?

Следующие два дня я была так занята работой, что мысль об Андрее просто не приходила в голову. В четверг утром, когда я завтракала, зазвонил телефон. Незнакомый мужской голос, поздоровавшись, спросил:

- Вы Максимова Александра Сергеевна?

- Да. А в чем дело?

- Вас беспокоят из милиции. Не могли бы вы подъехать к нам... скажем, часам к одиннадцати?

- Могла бы, - ответила я и почему-то испугалась.

- Вот и отлично. Фамилия моя Степаненко, Николай Петрович.

Он объяснил, куда мне следует подъехать, и, вежливо поблагодарив, повесил трубку. А я разволновалась. Что от меня понадобилось милиции? Прошлась по квартире, пытаясь успокоиться. Кончай дергаться, ты даже не знаешь, почему тебя вызывают. А что, если Андрей заявил в милицию, что я украла у него пленку? Зачем ему было заявлять в милицию? Не проще ли сначала позвонить мне? В общем, я бродила по квартире и терялась в догадках. Опомнившись, взглянула на часы и стала торопливо собираться.

Ровно в одиннадцать я входила в серое здание. Дежурный строго посмотрел на меня, и я, слегка заикаясь, объяснила, к кому пожаловала.

- По коридору, третья дверь налево, - махнул рукой он, и я пошла на негнущихся ногах, продолжая гадать, кому и зачем я здесь понадобилась.

Стены коридора были выкрашены темно-зеленой краской, поэтому выглядели особенно уныло, на двери нужного мне кабинета висела табличка. Из нее я узнала, что хозяин кабинета Степаненко Николай Петрович. Следовательно, я ничего не напутала и пришла туда, куда надо. Я нерешительно постучала и, услышав "да", вошла, почему-то ступая на носках. Разозлилась на себя, распрямила плечи и попробовала выглядеть независимой. За столом сидел мужчина лет сорока пяти, лысоватый и крупный. Скучный темный костюм, темная рубашка, манжеты заметно обтрепаны. Лицо утомленное, но глаза смотрели с любопытством.

- Здравствуйте, - проронила я, кашлянув. - Я Максимова Александра Сергеевна. Вы мне звонили.

- Да-да, садитесь, пожалуйста, - он приподнялся и даже улыбнулся мне, в общем, старался быть вежливым.

Я устроилась на видавшем виды стуле и стала тревожно смотреть на Николая Петровича, потом решилась спросить:

- Что случилось?

- Видите ли, - со вздохом сказал он, - в лесополосе на двадцатом километре объездной дороги обнаружен труп мужчины 25-30 лет. Никаких документов при нем не было, но в кармане пиджака лежал кусочек бумаги, скатанный в шарик, на нем ваш телефон. Не могли бы вы взглянуть...

- На покойника? - растерялась я.

- В общем, да, - невесело улыбнулся Николай Петрович.

- А... а это обязательно? Он вздохнул:

- Я вас понимаю. Но, возможно, это ваш близкий друг или родственник. Вы ведь не хотите, чтобы...

Я не могла сказать, чего я хочу, но смотреть на труп у меня точно желания не было. "Могут они меня заставить? - с тоской подумала я. - А вдруг по закону я обязана это сделать... О господи!"

- Хорошо, - промямлила я и с надеждой добавила: - А у вас нет его фотографии?

- Нам надо установить личность убитого, - словно извиняясь, сказал Николай Петрович, а я испугалась:

- Убитого?

- Да, - слегка удивился он, - здоровый, молодой мужчина вот так просто ни с того ни с сего не умирает. Николай Петрович поднялся, и мы вместе покинули кабинет.

- Здесь недалеко, - заверил он, направляясь к машине, а я стала лихорадочно перебирать в уме всех молодых мужчин, у которых мог быть мой телефон. Все близкие мне люди вчера вечером точно были живы, я виделась с ними у Кости, на импровизированном творческом вечере, как любил он называть наши посиделки. Номер моего телефона мог быть у антенщика, которого я просила прийти на днях, у слесаря нашего кооператива, который уже неделю обещал заменить кран в ванной, у мастера, обивавшего мне входную дверь, и еще у огромного количества совершенно незнакомых мне людей. И все-таки я очень боялась.

Место, куда мы явились, само по себе к веселью не располагало, а на меня и вовсе подействовало угнетающе. Мне захотелось побыстрее выполнить свой гражданский долг и сбежать отсюда. Наша прогулка и Николаю Петровичу удовольствия не доставила, он хмурился и молчал. Навстречу нам вышла женщина, поздоровалась, и они пару минут о чем-то тихо поговорили, женщина скрылась за дверью, потом появилась и пригласила войти меня. С сильно бьющимся сердцем я толкнула дверь с надписью "Посторонним вход воспрещен", стараясь смотреть куда-то вверх и при этом ни на что не натолкнуться.

- Взгляните, - сказала женщина.

Я взглянула и едва не вскрикнула: передо мной был Андрей. Сделала шаг в сторону, слабо простонала и подумала, что не мешало бы мне присесть.

- Вот сюда, пожалуйста, - торопливо предложила мне женщина и вывела меня в коридор.

- Вы его знаете? - спросил Николай Петрович. Особого интереса в его голосе вроде бы не слышалось. Я кивнула:

- Да. Это Андрей Суворин.

- Хотите, выйдем на улицу? - чуть помедлив, предложил Степаненко.

- Да... пожалуйста, если можно.

На улице мне стало легче. Я немного посидела на скамейке и вроде бы смогла прийти в себя.

В тот день мне пришлось ответить на множество вопросов, Николай Петрович оказался человеком дотошным и, как видно, никуда не спешащим.

- Когда вы видели Суворина в последний раз? - задал он обычный для всех детективных фильмов вопрос. Я стала высчитывать, в какой день Андрей вернул мне деньги.

- Три дня назад. В кафе на Литейной в старом городе. Мы по телефону договорились встретиться, я приехала, он уже ждал меня. После обеда я заезжала к нему домой, но не застала. Больше мы не виделись.

- Вы часто бывали у него дома?

- Один раз. Видите ли, мы познакомились недавно, я хотела сменить квартиру, и он вызвался помочь.

Вдаваться в детали и объяснять вещи малоприятные мне не хотелось: о покойниках, как известно, плохо не говорят.

- Кого-нибудь из его знакомых вы знаете? Общие друзья и так далее..

- Нас познакомила моя подруга, он подвозил ее с вечеринки, заговорили о квартирах, и он сказал, что как раз этим занимается. Лариса дала ему мой телефон, он позвонил, и мы встретились.

- Ясно. Фамилия вашей подруги и домашний адрес...

Я назвала и торопливо добавила:

- Вряд ли она сможет рассказать об Андрее больше, чем я.

- Никогда не знаешь заранее, - усмехнулся Николай Петрович, потер переносицу и спросил: - В котором часу вы заезжали к нему домой?

- Около пяти, - подумав, ответила я.

- И не застали?

- Нет.

- И больше не заезжали?

- Заезжала. Я попросила передать ему, чтобы он позвонил, и несколько раз звонила сама, два дня назад проезжала мимо и решила зайти, но дома его опять не оказалось.

"Мальчишка, - неожиданно выплыло из глубин моего сознания. - Мальчишка..."

- Вы сказали, что просили передать Суворину, чтобы он вам позвонил. Так?

- Да, - кивнула я.

- Кого просили?

- Его друзей.

- Где вы с ними встретились?

- Они были в квартире, когда я зашла в первый раз.

Николай Петрович нахмурился.

- Вы сказали, что, приехав к Суворину около пяти, дома его не застали...

- Да. Я хотела написать записку, но тут дверь открылась, в квартире было двое молодых людей. Они предложили мне подождать Андрея, но... у меня не было времени, я попросила их передать ему, чтобы он мне позвонил, и ушла.

- Вы входили в квартиру?

- Нет. Разговаривали на лестничной клетке.

- А почему вы не вошли в квартиру?

- Зачем? Мы сказали друг другу несколько слов, для этого не надо входить в квартиру. - "Почему я на самом деле не вошла в квартиру? Почему? Потому что испугалась. Да так, что до сих пор при воспоминании об этой минуте в животе у меня что-то сворачивается..."

- Вам ничего не показалось странным?

- Странным? - удивилась я. - Нет... - "Странным и страшным... А что было странным? Да все, только объяснить свои чувства словами я не сумею".

- Вы не удивились, что хозяина дома нет, а дверь вам открывают незнакомые люди?

- Нет, это для меня они незнакомые, но вполне могли быть близкими друзьями Андрея. Возможно, он куда-то ушел, а они его ждали. Что в этом странного?

- Конечно, конечно... Они оба вышли на лестничную площадку?

- Это я была на лестничной площадке, один из них стоял в дверях, а другой вышел в прихожую чуть позднее, услышав, что мы разговариваем.

- Вы хорошо их видели?

- Да, конечно.

- А смогли бы описать?

- Наверное.

- Пожалуйста, отнеситесь к этому очень серьезно.

- Один высокий такой, шатен, короткая стрижка, глаза, по-моему, светлые, нос длинный, острый, лицо широкое с тяжелым подбородком. Рот занятный: нижняя губа очень пухлая, а верхняя вытянута ниточкой. Какое-то нелепое впечатление производит. Возраст около тридцати лет, может, чуть больше...

- Как долго вы с ним разговаривали? - спросил Николай Петрович.

- Минуту, может, полторы.

- И смогли так хорошо рассмотреть человека, чтобы через несколько дней дать его точное описание?

- Я художница. И лица людей мне интересны.

- Хорошо, - кивнул Николай Петрович. - Еще что-нибудь можете вспомнить?

- Одет был в джинсы, ботинки на высокой подошве и футболку, серую, без рисунка. Второго я не так хорошо запомнила, он стоял в тени. Тоже молодой, волосы темные, короткая стрижка, лицо приятное... Если хотите, я их нарисую.

- Да? - Он вроде бы удивился. Я торопливо достала из сумки блокнот и карандаши и набросала два портрета по памяти.

- Вот, - сказала я, протягивая листы Николаю Петровичу. - По-моему, похожи. Только... они ведь друзья Андрея, и найти их не составит труда...

- Вы так думаете? - с легким сомнением спросил Николай Петрович. - Александра Сергеевна, вскрытие показало, что Суворин был убит примерно в то время, когда вы разговаривали с этими людьми. Вы понимаете?

Я тяжело вздохнула, закрыла глаза, поежилась, но... не удивилась.

- Вы сказали, что Андрея нашли на объездной дороге, - тихо начала я. - Разве его не сбила машина?

- Нет. Смерть наступила от удара тупым предметом в основание черепа. На теле многочисленные кровоподтеки.

Я вцепилась в свою сумку, пальцы побелели от напряжения.

- Труп вывезли и оставили на объездной дороге... "Мальчишка... он знал, что Андрей убит... он не шутил. Мальчишка что-то видел..."

- Что? - спросил Николай Петрович, а я поняла, что говорю вслух. "Что я сказала? О господи!.."

- Какой мальчишка? - спросил он. Я тяжело вздохнула и прикрыла веки.

- Мальчишка, во дворе, лет одиннадцати, похожий на бродяжку. Он выпросил у меня пятерку, обещал присмотреть за машиной. А еще он сказал: "У Андрея менты"... Он так сказал... Почему менты? Оба в гражданской одежде. Мальчишка выдумывал... Господи боже, что он там видел?

- По-вашему, ребенок может что-то знать? - вроде бы равнодушно спросил Николай Петрович.

- Когда я заехала к Андрею во второй раз... мальчик был явно напуган, сказал: "Не мотайся сюда, тобой уже интересовались". - Я зябко поежилась, чудовищный смысл его слов наконец дошел до меня. - И еще он сказал, что Андрей убит...

Николай Петрович смотрел на меня в упор и хмурился.

- Как вы отнеслись к его словам? - сделав длинную паузу, спросил он.

- Хотела надрать ему уши... думала, он разыгрывает меня... Понимаете, все выглядело как-то... глупо...

Николай Петрович кивнул, но понял он меня или нет, оставалось тайной.

- Послушайте, если мальчик что-то видел... - испугалась я.

Николай Петрович опять кивнул, потом стал расспрашивать о моей работе, я отвечала, хотя и не могла уразуметь, какое отношение моя работа имеет к убийству. Скоро у меня разболелась голова, я стала непроизвольно морщиться и делать паузы между словами, Николай Петрович заметил это и участливо спросил:

- Как вы себя чувствуете?

- Не очень хорошо, - ответила я, он дал мне подписать какую-то бумагу и, кашлянув, сказал:

- Александра Сергеевна, вот мой телефон, если вы вдруг вспомните что-то, непременно позвоните. И еще, о наглев разговоре лучше никому не рассказывать. Извините, но нам придется побеспокоить вас еще.

- Я понимаю, - уныло заявила я, мы простились, и я побрела к своей машине, нашла в сумке таблетки от головной боли, проглотила сразу две и посидела немного, положив руки на руль, ожидая, когда лекарство подействует.

Господи, как я могла влезть во все это? Убийство, эти двое... И мальчишка... Должна я была рассказать о нем? Конечно, должна: убит человек, и мальчишка что-то видел.. "Он видел убийцу, так же, как ты... вряд ли бандитам это понравится. Нельзя было говорить о ребенке. Это опасно. Он ребенок, он всего лишь ребенок... к тому же языкастый, мог похвастать тем, что видел. Я поступила правильно. Милиция его быстро найдет и сумеет защитить". Утешив себя таким образом, я поехала домой. На душе было тяжело и тоскливо, я смотрела вперед и не очень хорошо понимала, куда еду. Потому не удивилась, через некоторое время обнаружив себя неподалеку от дома, где жил Андрей. Однако въезжать в его двор не стала. Пристроила машину возле магазина и дальше отправилась пешком.

Двор был пуст. Я забралась в кусты сирени, но и там никого не обнаружила, зато обнаружили меня. Окно первого этажа распахнулось, и женский голос сурово спросил:

- Что вам здесь нужно?

- Извините, - вздрогнув, пролепетала я. - Я ищу мальчика, лет одиннадцати, темные волосы, такая забавная стрижка...

- Он что, украл у вас что-нибудь?

- Украл? Нет, почему?

- А чего ж вы его ищете?

Интересный вопрос, и что я должна ответить? Отвечать я не стала, спросила сама:

- Он живет в вашем доме?

- Если вы ищете Дениса Голубева, то в нашем. Не семейка, а божье наказание. Тринадцатая квартира. Только если вы собрались жаловаться на него родителям, затея пустая. Отец сидит в тюрьме, а матери до мальчишки нет никакого дела. Пьяница она. Мальчишка предоставлен сам себе. В школу не ходит, болтается целыми днями на улице... В общем, хорошего не жди... Беда с такими соседями. Денисом уже не раз милиция интересовалась, таскается с компанией, все такие же непутевые, то стекло выбьют, то из машины что-нибудь стащат. - Женщина, вздохнув, махнула рукой.

Не зная, что ответить на ее причитания, я постояла, переминаясь с ноги на ногу, брякнула "спасибо" и стала выбираться из кустов.