героя, Дефо, в предвидении успеха, наметил на последних страницах план
второго тома. Тогда принято было давать продолжение ходких книг.
Головокружительный успех Робинзона побудил и издателя всячески торопить Дефо
со вторым томом. Через несколько месяцев, в августе, этот том действительно
вышел под заглавием Дальнейшие приключения Робинзона. Робинзон обзаводится
семьей в Англии, вдовеет возвращается на остров, выслушивает рассказ о
событиях, происшедших в его отсутствие, устраивает колонию, наделяет ее
необходимыми орудиями, покидает остров и длинным окружным путем - через
Бразилию, Мадагаскар, Индию, Китай и Сибирь - возвращается в Англию. Хотя
история этих новых приключений Робинзона занимательна, она не может, однако,
по своему значению, сравниться с первой частью. Характер Робинзона мельчает,
его поведение не представляет собою ничего поучительного. Успех этой второй
части тоже был очень велик, а во Франции даже превзошел успех первой части,
но он не был столь устойчивым. Со второй половины XVIII века и в XIX веке
Дальнейшие приключения Робинзона переиздаются сравнительно редко. И после
выхода второго тома издатель не успокоился и стал требовать третьего. Дефо
не мог пустить в новые странствования семидесятилетнего старика, и потому
третий том состоит из благочестивых и назидательных размышлений на разные
темы: об одиночестве, о честности, о безнравственных разговорах, о
современном состоянии религии и т. д.; он так и озаглавлен: Серьезные
размышления Робинзона. Дефо не был философ; его рассуждения, которые он
писал повидимому нехотя, пресны и скучны. Они не имели никакого успеха.
странах, но и на континенте, во Франции и Германии. Здесь, однако,
произведение Дефо было воспринято несколько иначе, чем в Англии.
Первоначально его успех был успехом приключенческого романа, поэтому вторая
часть пользовалась даже большим спросом, чем первая. Однако, в середине
XVIII века интересы публики резко меняются, и внимание к Робинзону
возрастает еще в большей степени. Виновником этой перемены был Жан-Жак
Руссо. В своем знаменитом Эмиле он впервые раскрывает философский смысл
произведения Даниэля Дефо. Руссо, ненавистник цивилизации, считавший, что
все пороки идут от нее, по природе же человек прекрасен и добр, не мог не
остановить своего внимания на Робинзоне, который на своем острове как бы
начинает жизнь сызнова, освобожденный от дурных влияний испорченного
человеческого общества. Творец наглядного метода в педагогике, требовавший,
чтобы все обучение происходило без книг и носило практический характер,
Руссо делает исключение для одного Робинзона: это единственная книга,
которую разрешается иметь Эмилю. Руссо интересуется Робинзоном как
человеком, собственным умом, на опыте, приходящим к пониманию окружающего и
собственными руками устраивающим себе материальное благополучие. По мнению
Руссо, жизнь человека наедине с природой лучший способ избавиться от
предрассудков, уродливых традиций и составить верное представление о вещах.
Поэтому Руссо считает, что из всего романа нужно оставить лишь приключение
на острове, отбросив остальное как ненужный балласт. Конечно, Робинзон
воспринят Руссо своеобразно; он освобожден французским философом от своей
англосаксонской природы; Руссо не замечает мещанского практицизма Робинзона,
его черствости, его равнодушия к красотам природы, которыми герой Дефо
умиляется один только раз, главным образом под влиянием сознания, что вся
эта красота - его собственность; Руссо не замечает, что Робинзон нисколько
не избавился на своем острове от пуританских предрассудков, суеверий и т. д.
Но такова сила таланта: после появления Эмиля вся европейская публика стала
воспринимать Робинзона глазами женевского философа.
имели огромный успех, главным образом как педагогические книги, книги для
юношества. Это - Новый Робинзон немецкого педагога-филантропа Кампе и
Швейцарский Робинзон пастора Висса. Новый Робинзон Кампе, появившийся в 1779
г., написан в форме диалогов между учителем и учениками. В нем идет речь
только о пребывании Робинзона на острове. В отличие от Робинзона Дефо
Робинзону Кампе не удается запастись вещами и инструментами с обломков
корабля; он предоставлен всецело собственным рукам и собственной
изобретательности. Словом, Кампе развивает мысли Руссо: "Робинзон Крузо на
своем острове, одинокий, лишенный помощи себе подобных и каких бы то ни было
инструментов, добывающий однако все нужное для существования и создающий
себе даже известное благополучие - вот тема, интересная для всякого
возраста, и можно тысячей способов сделать ее увлекательной для детей".
Швейцарский Робинзон изображает семью Робинзонов: Робинзон выбрасывается на
пустынный остров с четырьмя сыновьями, непохожими друг на друга по
характерам. Недостатком этих Робинзонов по сравнению с Робинзоном Дефо
является их отвлеченность и рассудочность; это не живые люди.
часть) просмотрен по изданию Charles'a Whibley London, Constable Company,
1925), буквально воспроизводящему текст первого издания Робинзона. В
переводе произведены некоторые сокращения, очень небольшие в первой части и
более значительные - во второй. Право на эти сокращения дает самый характер
работы Дефо. Составив план романа и написав затейливое заглавие в духе
времени (оно воспроизводится в нашем издании на титульном листе).
барышами и сговорился об условиях; согласно этим условиям, книга должна была
появиться через два-три месяца и быть определенной длины, именно 360 стр.
(16-17 печатных листов). Дефо выполнил эти условия. Робинзон был
действительно написан в два-три месяца; отсюда длинноты, повторения и
беспорядочность о которых было сказано выше. Кроме того, чтобы заполнить 360
страниц, Дефо делает многочисленные отступления, преимущественно в виде
богословских рассуждений в пуританском духе; это нравилось тогдашней
лондонской публике, но современных читателей можно избавить от утомительных
повторений. В еще большей степени это касается второй части.
принадлежит П. Корсакову; он вышел в С.-Петербурге в 1843 году. Для русского
читателя любопытно описание путешествия Робинзона через Сибирь. Дефо, как
публицист, коммерсант и политик, интересовался международными отношениями, в
частности проявлял большой интерес и к России Петра I. Им написана даже
(может быть в сотрудничестве с кем либо из англичан, побывавших в России)
книга, посвященная деятельности Петра: Беспристрастная история жизни и
деятельности Петра Алексеевича, нынешнего царя московского. Мы видим, что и
в Робинзоне Дефо рекомендует Петру прекратить войну с "воинственными
шведами" и направить свои силы на завоевание Китая, что, по мнению Дефо, не
составит большого труда; как истый англичанин, Дефо относится к Китаю крайне
пренебрежительно. Вопросу об источниках Дефо при описании Сибири посвящена
статья М. П. Алексеева Сибирь в романе Дефо, помещенная в
"Литературно-краеведческом Сборнике" (Иркутск 1923,) Отметим одну
содержащуюся там неточность. В Тобольске Дефо ведет беседы с ссыльным
русским князем, М. Алексеев полагает, будто Дефо говорит о Головкине и будто
бы во французских переводах этот Головкин перекрещен в Голицына. На самом
деле у Дефо в первом издании написано: here was the famous Prince Galliozen;
едва ли можно прочесть эту фамилию, как Годовкин; скорее Голицын.
22/XII 1928 г.
происхождения. Мой отец был родом из Бремена и основался сначала в Гулле.
Нажив торговлей хорошее состояние, он оставил дела и переселился в Йорк.
Здесь он женился на моей матери, родные которой назывались Робинзонами -
старинная фамилия в тех местах. По ним и меня назвали Робинзоном. Фамилия
отца была Крейцнер, но, по обычаю англичан коверкать иностранные слова, нас
стали называть Крузо. Теперь мы и сами так произносим и пишем нашу фамилию;
так же всегда звали меня и мои знакомые.
пехотном полку, - том самом, которым когда то командовал знаменитый
полковник Локгарт; он дослужился до чина подполковника и был убит в сражении
с испанцами под Дюнкирхеном. Что сталось со вторым моим братом - не знаю,
как не знали мои отец и мать, что сталось со мной.
и голова моя с юных лет была набита всякими бреднями. Отец мой, который был
уж очень стар, дал мне довольно сносное образование в том объеме, в каком
можно его получить, воспитываясь дома и посещая городскую школу. Он прочил
меня в юристы, но я мечтал о морских путешествиях и не хотел слушать ни о
чем другом. Эта страсть моя к морю так далеко меня завела, что я пошел
против воли - более того: против прямого запрещения отца и пренебрег
мольбами матери и советами друзей; казалось, было что то роковое в ртом
природном влечении, толкавшем меня к горестной жизни, которая досталась мне
в удел.
предостерегал меня серьезно и основательно. Однажды утром он позвал меня в
свою комнату, к которой был прикован подагрой, и стал горячо меня укорять.
Он спросил, какие другие причины, кроме бродяжнических наклонностей, могут
быть у меня для того, чтобы покинуть отчий дом и родную страну, где мне
легко выйти в люди, где я могу прилежанием и трудом увеличить свое состояние
и жить в довольстве и с приятностью. Покидают отчизну в погоне за
приключениями, сказал он. или те, кому нечего терять, или честолюбцы,
жаждущие создать себе высшее положение; пускаясь в предприятия, выходящие из
Нортон Андрэ
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий