потанцевать, и когда танцы начались, Мэриан Олмонд подвела к Кэтрин
рослого молодого человека. Представляя его, она сообщила, что он желает
познакомиться с нашей героиней, а также что он приходится кузеном Артуру
Таунзенду, жениху Мэриан.
очень широком поясе, - маленькая, хорошенькая и такая непринужденная,
словно она была уже замужней дамой. Держалась она настоящей хозяйкой -
встречала гостей, помахивала веером и жаловалась, что, принимая столько
народу, конечно, совсем не успеет потанцевать. Она долго говорила о кузене
Артура Таунзенда, затем коснулась веером его плеча и отправилась
заниматься другими гостями. Из этой длинной речи Кэтрин не поняла и
половины - внимание ее рассеивалось: она любовалась непринужденностью
манер Мэриан и легкостью, с какой та вела беседу, а также внешностью
молодого человека, который был очень красив. Однако ей удалось то, в чем
обыкновенно она при знакомстве с новыми людьми терпела неудачу: она
уловила и запомнила его имя, совпадавшее как будто с именем нареченного
Мэриан, юного маклера. Момент знакомства всегда приводил Кэтрин в
волнение; он казался ей чрезвычайно трудным, и она поражалась, как это
некоторые - например, только что представленный ей господин - справляются
с этим так легко. Что ему сказать? И что выйдет, если она промолчит?
Оказалось - ничего страшного. Она не успела даже смутиться; мистер
Таунзенд весело улыбнулся и заговорил с такой непринужденностью, словно
они уже год были знакомы.
Какая прелестная девица ваша кузина!
придавал большого значения - он просто поспешил завязать разговор. Глядел
он Кэтрин прямо в глаза. Она молчала, она только слушала и глядела на
него; а он словно и не ожидал никакого ответа и с той же приятной
легкостью продолжал говорить. Хотя слова и не шли ей на язык, Кэтрин не
испытывала смущения; казалось естественным, что он говорит, а она только
смотрит на него; естественным потому, что он был так красив, вернее, как
сказала себе Кэтрин, так прекрасен. Музыка все это время молчала, но тут
вдруг снова заиграла, и тогда он улыбнулся особой, значительной улыбкой и
попросил оказать ему честь протанцевать с ним. Даже на это она не
ответила; просто позволила ему обнять себя за талию, почувствовав вдруг с
необычайной остротой, какой это странный жест со стороны джентльмена -
обнять девушку за талию. И вот он закружил ее по комнате в легкой польке.
Во время паузы Кэтрин почувствовала, что краснеет; тогда она на некоторое
время отвела взор от своего кавалера. Она обмахивалась веером, разглядывая
нарисованные на веере цветы. Он спросил, не желает ли она еще потанцевать,
и она не ответила и продолжала разглядывать цветы.
нисколько не покраснел.
голова от танцев.
и поговорим. Я найду подходящее местечко.
Комнаты к этому времени были полны гостей; танцующих стало еще больше, а
зрители стояли перед молодыми людьми, так что Кэтрин и ее кавалер
оказались вдали от любопытных взглядов и как бы наедине. Мистер Таунзенд
сказал "поговорим", но говорил по-прежнему только он. Кэтрин откинулась на
спинку дивана, улыбалась, глядела на него и думала: какой он умный! Лицо у
него было как на портрете; Кэтрин не встречала таких лиц - таких тонких,
изящных и совершенных - среди молодых нью-йоркцев, которые попадались ей
на улицах и на семейных торжествах. Он был высокий и стройный и при этом
казался очень сильным. Кэтрин невольно сравнивала его со статуей. Но
статуи не умеют так говорить, а главное - у статуй не бывает глаз такого
удивительного оттенка. Он никогда прежде не посещал миссис Олмонд и
чувствовал себя чужим; и очень мило, что Кэтрин снизошла к нему. Он
дальний родственник Артура Таунзенда, очень дальний; и Артур привел его,
чтобы представить семье своей невесты. Он и вообще в Нью-Йорке всем чужой.
Он здесь родился, но много лет провел вдали отсюда: объездил весь мир, жил
на краю света и вернулся всего несколько недель назад. В Нью-Йорке ему
очень нравится, но он чувствует себя одиноко.
улыбаясь Кэтрин своими восхитительными глазами; он опирался локтями на
колени и сидел чуть подавшись вперед, вполоборота к ней.
забыть; однако мысль эту она оставила при себе; так держат при себе для
пущей сохранности какую-нибудь драгоценность.
расспрашивал о гостях, находившихся поблизости, пытался угадать, кто они,
и делал ужасно смешные ошибки. Он раскритиковал всех в пух и прах - весело
и небрежно. Кэтрин в жизни не слышала, чтобы человек - особенно молодой
человек - умел так говорить. Мистер Таунзенд говорил как герой из романа,
или, вернее, как говорят актеры в театре, когда они стоят у самой рампы,
и, хотя зрители смотрят прямо на них, сохраняют поразительное присутствие
духа. И в то же время мистер Таунзенд вовсе не актерствовал, он держался
на редкость естественно, душевно. Кэтрин было очень интересно, но в самый
разгар беседы Мэриан Олмонд вдруг протиснулась сквозь толпу и, увидев, что
молодые люди все еще вместе, издала насмешливое восклицание, отчего
окружающие разом обернулись к ним, и Кэтрин зарделась. Мэриан прервала их
разговор и велела мистеру Таунзенду (с которым она обращалась так
фамильярно, словно уже числила его своим родственником) отправляться к
миссис Олмонд, потому что та уже полчаса повторяет, что хочет представить
его мистеру Олмонду.
замечание в высшей степени остроумным.
воскликнула Мэриан Олмонд.
пользу. Он слишком важничает.
крошку кузину. Наверное, решила она, Мэриан потому столь смела, что
выходит замуж. Кэтрин тут же подумала, что и от нее, наверное, тоже будут
ожидать таких подвигов, когда она станет невестой.
рассматривала гостей, склонив голову набок и приставив к глазам золотую
лорнетку. Перед ней, спиной к Кэтрин и слегка нагнувшись к миссис Пенимен,
стоял какой-то джентльмен. Кэтрин сразу узнала этого джентльмена, хотя
прежде не видела его со спины: покидая ее по требованию Мэриан, он
отступил по всем правилам вежливости, пятясь. Теперь Морис Таунзенд (имя
уже казалось ей знакомым, как будто эти полчаса кто-то непрестанно
повторял его) делился с ее теткой своими впечатлениями о вечере, как
прежде делился ими с Кэтрин; он говорил что-то остроумное, и миссис
Пенимен одобрительно улыбалась. Увидев их, Кэтрин тотчас отвернулась: ей
не хотелось, чтобы он оглянулся и заметил ее. Но эта сценка доставила ей
удовольствие. Видя, как он разговаривает с миссис Пенимен (с которой и
сама она, живя с ней под одной крышей, говорила ежедневно), Кэтрин
чувствовала, что это как бы приближает к ней молодого человека, а глядеть
на него со стороны было даже приятнее, чем если бы он осыпал любезностями
ее самое; к тому же миссис Пенимен явно благоволила к нему и не
шокировалась его замечаниями; девушка воспринимала это почти как личную
победу, ибо тетушка Лавиния предъявляла очень высокие требования к людям,
и не мудрено: требовательность она, можно сказать, унаследовала от
покойного мужа, бывшего - по уверениям миссис Пенимен - поистине
гениальным собеседником. Один из "маленьких" Олмондов (так Кэтрин называла
своих кузенов) пригласил нашу героиню на кадриль, и с четверть часа она
была занята - во всяком случае, ноги ее были заняты. На этот раз голова у
нее от танца не кружилась; напротив, была ясна. Завершив тур, Кэтрин
очутилась в толпе гостей, лицом к лицу со своим отцом.
слегка; и сейчас легкая улыбка искрилась в его ясных глазах и играла на
его чисто выбритом лице, когда он оглядывал пунцовое платье дочери.
произнес он.
к дочери иначе как в иронической форме, он бы очень удивился; тем не менее
в ином тоне он с ней не разговаривал. Кэтрин радовало любое обращение
отца, однако радость свою ей приходилось ткать самой, и при этом всегда
оставались еще какие-то воздушные нити иронии, слишком тонкие для ее рук;
будучи не в состоянии оценить и использовать их, Кэтрин грустила о своей
ограниченности, жалела, что приходится выкидывать такие ценности на ветер,
и надеялась только, что ветер отнесет их в подходящее место и они все же
приложатся к мудрости человечества.
надела это платье.
отец. - Женщины, которая имеет восемьдесят тысяч в год.
Никитин Юрий
Трубников Александр
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Орловский Гай Юлий