части, в которой они не женщины, они - рыбы. А маленьким принцам, раз они не
целиком ангелы, по законам божеским и человеческим в известном возрасте
подобает быть мальчиками, поэтому они ими и бывают и ничем иным быть не
могут.
одобрения, что Джон Уиллет сразу пришел в благодушное настроение и
удовольствовался тем, что еще раз приказал сыну молчать. Потом он обратился
к незнакомцу:
из этих джентльменов, - вы не потратили бы даром слов и были бы
удовлетворены. - Мисс Хардейл - племянница мистера Джеффри Хардейла.
гостиницы.
хотел сказать: "Не возражайте, все равно не соглашусь с вами", вполголоса
объявил, что Джон Уиллет сегодня в ударе и мог бы состязаться с самим
Главным Судьей*.
в моих словах больше смысла, чем вам кажется.
загадками? Сперва вы заявляете мне, что человека нет в живых, но он и не
умер. Потом - что он умер не так, как все умирают, и, наконец - что ваши
слова означают гораздо больше, чем я подозреваю. Последнее, по правде
сказать, очень может статься, потому что я подозреваю, что они ровно ничего
не означают. Так что же вы все-таки хотели этим сказать?
собеседника, - вы услышите только в моей гостинице, ее здесь рассказывают
вот уже двадцать четыре года. И ее по праву должен рассказывать только
Соломон Дэйэи. Он один всегда ее рассказывал и будет рассказывать в этом
доме.
показывал, что речь идет о нем) и, увидев, что тот вынул трубку изо рта,
сделав предварительно долгую затяжку, чтобы она не погасла, и явно
собирается, без дальнейших приглашений, начать рассказ, плотнее запахнул
свой широкий плащ и отодвинулся подальше; теперь его почти не было видно в
темном углу и только временами, когда пламя, выбиваясь из-под большой
вязанки Хвороста, вспыхивало вдруг ярче, оно освещало на миг его фигуру,
которая затем снова погружалась в еще более густой мрак.
деревянной обшивкой стен казалась выложенной полированным черным деревом;
вокруг дома выл ветер и, беснуясь, то стучал щеколдой, то заставлял скрипеть
петли прочной дубовой двери, то с силой налетал на оконные рамы, словно
хотел вдавить их внутрь. В такой-то располагающей обстановке Соломон Дэйзи
начал свой рассказ:
терпение и спросил, почему он остановился.
сегодня число?
Как странно!
старший брат мистера Джеффри. И, как вам уже сказал Джо... - конечно, ты
этого помнить не можешь, Джо, ты слишком молод, но ты не раз слышал это от
меня, - усадьба тогда была и гораздо больше, и красивее, и цена ей была не
та, что сейчас. У мистера Рубена незадолго перед тем умерла жена, оставив
ему дочку, ту самую мисс Хардейл, про которую вы спрашивали у Джо. Ей тогда
не было еще и года...
что о семье Хардейл, и сделал паузу, словно ожидая возгласа удивления или
поощрения, но незнакомец молчал и виду не показывал, что рассказ его
интересует. Поэтому Соломон повернулся к своим товарищам, носы которых были
ярко освещены красным огнем трубок; в их внимании можно было не сомневаться,
это он знал по опыту и решил показать незнакомцу, что считает его поведение
прямо-таки неприличным.
слушателю, - после смерти жены уехал из усадьбы, потому что очень тосковал в
одиночестве, и несколько месяцев жил в Лондоне. Но и там ему было не легче -
так мне думается и так я слышал от людей, - а потому он неожиданно вернулся
с дочуркой в Уоррен, и с ним приехали только две служанки, управляющий и
садовник...
почти погасла, и через минуту опять заговорил - вначале несколько отрывисто
и в нос, так как с наслаждением курил, не отрываясь от трубки, но затем все
более внятно:
прочие оставались еще в Лондоне и должны были приехать на другой день... А
этой самой ночью у нас в Чигуэлле умер один старик, который давно уже
хворал, и в половине первого мне было приказано звонить по усопшему...
показывавшее, как неприятно было бы каждому из них отправиться в столь
поздний час выполнять подобное поручение. Звонарь это почувствовал и
торжественно продолжал свой рассказ:
одному. Могильщик лежал больной - он долго работал на кладбище, стоя в сырой
яме, а потом сел пообедать на холодной плите и простудился. В такой поздний
час нечего было и думать найти себе в подмогу кого-нибудь другого. Впрочем,
во всем этом не было для меня ничего неожиданного. Старик много раз просил,
чтобы, когда он умрет, по нем сразу же начали звонить, а его смерти ждали с
часу на час. Собравшись с духом, я хорошенько закутался (потому что ночь
была ужас какая холодная) и вышел с зажженным фонарем в одной руке и ключом
от церкви в другой.
повернулся, чтобы лучше слышать. Соломон поднял брови и, незаметно указав
пальцем через плечо, кивнул Джо, безмолвно вопрошая, так ли это. Джо,
приставив ладонь к глазам, всмотрелся в угол, но ничего не заметил и
отрицательно покачал головой.
дождь лил как из ведра, а темень была - хоть глаз выколи. Ни до ни после той
ночи не видывал я такой кромешной тьмы. А может, мне это казалось... Во всех
домах окна были наглухо закрыты ставнями, все люди сидели дома, и, кроме
меня, пожалуй только один человек видел, как темно было в ту ночь...
чтобы она не захлопнулась сами понимаете, у меня не было ни малейшей охоты
оказаться запертым в церкви, - поставил фонарь на каменную скамью в том
углу, где спущена веревка с колокольни, и присел на минутку, чтобы поправить
свечу в фонаре...
приняться за дело. Уж не знаю почему, мне пришли на память все рассказы о
привидениях, какие я слышал в своей жизни, даже те, что слышал еще
мальчишкой, когда учился в школе, и давным-давно позабыл. И всплыли они у
меня в памяти не один за другим, а все разом. Вспомнилось мне и наше
деревенское поверье, будто бывает одна такая ночь в году (как знать, может,
это и была та ночь), когда все покойники выходят из-под земли и сидят до
утра на собственных могилах.
погосте, между церковью и воротами, и как было бы страшно пройти мимо них и
узнать все эти мертвые, изменившиеся в земле лица. Мне были с детства хорошо
знакомы каждая ниша, каждая арка в церкви, но в ту ночь я не мог убедить
себя, что вижу на полу только их тени. Мне чудились какие-то жуткие фигуры,
они словно прятались и выглядывали оттуда по временам. Тут еще подумал я о
джентльмене, умершем этой ночью, и когда поднял глаза на темный алтарь, то
готов был поклясться, что неподалеку от него вижу старика на обычном месте:
он кутался в саван и дрожал словно от холода. Время шло, а я все сидел и
прислушивался, еле дыша от страха. Наконец я решился встать и взял в руки
веревку. И в этот самый миг раздался звон колокола - но не церковного
колокола у меня над головой, потому что я едва успел притронуться к веревке,
а какого-то другого!..
мгновение, потом ветер отнес его куда-то в сторону. Я долго еще вслушивался,
но все было тихо...
могилах, - и вот я, вспомнив это, в конце концов убедил себя, что, наверное,
слышал призрачный колокол, который сам по себе звонит в полночь но умершим.
Я принялся звонить в свой колокол - не помню уже, как и сколько времени я
звонил. А потом со всех ног побежал домой и залег в постель.
всем соседям. Одни слушали меня внимательно, другие - нет, но вряд ли
кто-нибудь поверил, что так было на самом деле. Однако в то же утро мистера
Рубена Хардейла нашли в его спальне убитым, и в руке у него был зажат
обрывок веревки, протянутой из спальни к сигнальному колоколу на крыше.
Веревку, должно быть, перерезал убийца, когда мистер Хардейл ухватился за
нее.
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Березин Федор
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Махров Алексей