себе его мертвящий взгляд. Он разглядел даже, из какой ткани сшит платок,
которым была окутана голова и шея призрака, и подумал, что такого платка он
никогда не видал у покойного Марли. И все же он не хотел верить своим
глазам.
Что вам от меня надобно?
голос Марли.
привидения вы слишком приве... разборчивы. - Он хотел сказать привередливы,
но побоялся, что это будет смахивать на каламбур.
сомнением вглядываясь в духа.
существо в состоянии занимать кресло, и опасался, как бы не возникла
необходимость в довольно щекотливых разъяснениях. Но призрак как ни в чем не
бывало уселся в кресло по другую сторону камина. Казалось, это было самое
привычное для него дело.
убедить тебя в том, что я существую?
что неладно с пищеварением, и им уже нельзя доверять. Может быть, вы вовсе
не вы, а непереваренный кусок говядины, или лишняя капля горчицы, или ломтик
сыра, или непрожаренная картофелина. Может быть, вы явились не из царства
духов, а из духовки, почем я знаю!
подавно было не до шуток, однако он пытался острить, чтобы хоть немного
развеять страх и направить свои мысли на другое, так как, сказать по правде,
от голоса призрака у него кровь стыла в жилах.
черт побери, Скрудж чувствовал, что он этой пытки не вынесет! И кроме всего
прочего, было что-то невыразимо жуткое в загробной атмосфере, окружавшей
призрака. Не то, чтоб Скрудж сам не ощущал, но он ясно видел, что призрак
принес ее с собой, ибо, хотя тот и сидел совершенно неподвижно, волосы, полы
его сюртука и кисточки на сапогах все время шевелились, словно на них дышало
жаром из какой-то адской огненной печи.
наступление и пытаясь хотя бы на миг отвратить от себя каменно-неподвижный
взгляд призрака.
конца дней моих меня преследовали злые духи, созданные моим же воображением.
Словом, все это вздор! Вздор и вздор!
так неистово и жутко греметь цепями, что Скрудж вцепился в стул, боясь
свалиться без чувств. Но и это было еще ничто по сравнению с тем ужасом,
который объял его, когда призрак вдруг размотал свой головной платок (можно
было подумать, что ему стало жарко!) и у него отвалилась челюсть.
блуждаете по земле, и зачем ты явился мне?
общаться с людьми и, повсюду следуя за ними, соучаствовать в их судьбе. А
тот, кто не исполнил этого при жизни, обречен мыкаться после смерти. Он
осужден колесить по свету и - о, горе мне! - взирать на радости и горести
людские, разделить которые он уже не властен, а когда-то мог бы - себе и
другим на радость.
цепями и стал ломать свои бестелесные руки.
Я ковал ее звено за звеном и ярд за ярдом. Я опоясался ею по доброй воле и
по доброй воле ее ношу. Разве вид этой цепи не знаком тебе?
цепи, которую таскаешь ты сам? В некий сочельник семь лет назад она была
ничуть не короче этой и весила не меньше. А ты ведь немало потрудился над
нею с той поры. Теперь это надежная, увесистая цепь!
ярдов сто длиной, но ничего не увидел.
чем-нибудь другом! Утешь, успокой меня, Джейкоб!
исходит из иных сфер. Другие вестники приносят его и людям другого сорта. И
открыть тебе все то, что мне бы хотелось, я тоже не могу. Очень немногое
дозволено мне. Я не смею отдыхать, не смею медлить, не смею останавливаться
нигде. При жизни мой дух никогда не улетал за тесные пределы нашей конторы -
слышишь ли ты меня! - никогда не блуждал за стенами этой норы - нашей
меняльной лавки, - и годы долгих, изнурительных странствий ждут меня теперь.
в карманы панталон. Размышляя над словами призрака, он и сейчас машинально
сунул руки в карманы, не вставая с колен и не подымая глаз.
смиренно, хотя и деловито заметил Скрудж.
Непрестанные угрызения совести.
Скрудж.
неистово загремел цепями, тревожа мертвое безмолвие ночи, что постовой
полисмен имел бы полное основание привлечь его к ответственности за
нарушение общественной тишины и порядка.
того, что столетия неустанного труда душ бессмертных должны кануть в
вечность, прежде чем осуществится все добро, которому надлежит
восторжествовать на земле! Не знать того, что каждая христианская душа,
творя добро, пусть на самом скромном поприще, найдет свою земную жизнь
слишком быстротечной для безграничных возможностей добра! Не знать того, что
даже веками раскаяния нельзя возместить упущенную на земле возможность
сотворить доброе дело. А я не знал! Не знал!
который уже начал применять его слова к себе.
вот что должно было стать моим делом. Общественное благо - вот к чему я
должен был стремиться. Милосердие, сострадание, щедрость, вот на что должен
был я направить свою деятельность. А занятия коммерцией - это лишь капля
воды в безбрежном океане предначертанных нам дел.
бесплодных сожалений, а затем грохнул ею об пол.
промолвило привидение. - О, почему, проходя в толпе ближних своих, я опускал
глаза долу и ни разу не поднял их к той благословенной звезде, которая
направила стопы волхвов к убогому крову. Ведь сияние ее могло бы указать и
мне путь к хижине бедняка.
что призрак все больше и больше приходит в волнение.
так возвышенно. Прошу тебя, говори попроще!
зрению, - я тебе не открою. Незримый, я сидел возле тебя день за днем.
он отер выступавший на лбу холодный пот.
призрак. - И я прибыл сюда этой ночью, дабы возвестить тебе, что для тебя
еще не все потеряно. Ты еще можешь избежать моей участи, Эбинизер, ибо я
похлопотал за тебя.
спросил он упавшим голосом.
Орлов Алекс
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Пехов Алексей
Смит Кордвейнер