фамилия на английский) долгое время славился в Нью-Йоркском университете
крайней серьезностью поведения и способностью засыпать во время экзаменов -
к безмерной радости его многообещающих студентов, которые благодаря этому
проходили курс обучения, не слишком себя утруждая. Во время одной из лекций
ученый профессор схватил ведро с водой и, держа на вытянутой руке, стал
вертеть его вокруг головы; толчок, которым он отбросил ведро от себя,
представлял центробежную силу, удерживающая рука действовала как
центростремительная сила, а ведро, заменявшее Землю, описывало круговую
орбиту вокруг профессорской шарообразной головы с багровым лицом, служившей
неплохим изображением Солнца. Все эти подробности были надлежащим образом
объяснены изумленным студентам. Вон-Поддингкофт сообщил им также, что тот же
закон тяготения, который удерживает воду в ведре, не дает океану вылиться с
Земли во время ее быстрого вращения. Затем он сказал им, что в случае, если
бы Земля внезапно прекратила свое движение, она неминуемо упала бы на Солнце
вследствие центростремительной силы притяжения; это было бы самым гибельным
событием для нашей планеты, которое вместе с тем затемнило бы, хотя скорей
всего не погасило бы, солнечное светило. Какой-то незадачливый юноша, один
из тех праздношатающихся гениев, что являются в наш мир лишь для того, чтобы
досаждать почтенным людям из породы пудингхедов или олухов, пожелал
убедиться в правильности опыта и внезапно схватил профессора за руку как раз
в то мгновение, когда ведро находилось в зените, отчего оно с изумительной
точностью опустилось на философическую голову наставника юношества. Это
соприкосновение сопровождалось глухим звуком и шипением заливаемого водой
раскаленного железа, но теория была полностью подтверждена, так как
злополучное ведро в столкновении погибло, а сияющая физиономия профессора
Вон-Поддингкофта, вынырнувшая из-под воды, разгорелась ярче, чем когда-либо
от несказанного возмущения, в результате чего студенты необыкновенно
просветились и покинули аудиторию более мудрыми, чем прежде.
обстоятельство, что природа часто отказывается следовать их самым
глубокомысленным и тщательно разработанным выводам, и нередко после того,
как философ изобретет самую остроумную и удобопонятную теорию, упорно
поступает наперекор его системе и решительно противоречит его излюбленной
точке зрения. Эта явная и незаслуженная обида дает повод для осуждения
философов грубой, невежественной толпой; а между тем виновата не их теория,
бесспорно правильная, а своенравная госпожа природа, которая с вошедшим в
поговорку непостоянством, свойственным ее полу, беспрестанно позволяет себе
кокетничать и капризничать и, по-видимому, получает истинное удовольствие,
нарушая все философские правила и обманывая завлеченных ею в свои сети
ученейших и неутомимых поклонников. Так случилось и с приведенным выше
вполне убедительным объяснением движения нашей планеты. Казалось, что
центробежная сила давно перестала действовать, между тем как ее соперница
сохраняет всю свою мощь; поэтому Земля, в соответствии с первоначально
выдвинутой теорией, неизбежно должна была бы упасть на Солнце. Философы не
сомневались, что так оно и произойдет, и в тревожном нетерпении ожидали
исполнения своих предсказаний. Но строптивая планета упрямо продолжала свой
путь, несмотря на то, что здравый смысл, философия и весь синклит ученых
профессоров не одобряли ее поведения. Философы все были озадачены, и
следовало ожидать, что они никогда полностью не оправятся от оскорбительного
пренебрежения, проявленного, по их мнению, к ним Землей, как вдруг один
добродушный профессор любезно взял на себя посредничество между враждующими
сторонами и добился примирения.
решил приспособить теорию к природе: итак, он разъяснил своим
братьям-философам, что описанные выше враждебные друг другу силы перестали
угрожать движению Земли вокруг Солнца, как только это вращение стало
постоянным и независимым от причин, которым оно было обязано своим
возникновением. Короче говоря, по его словам, госпожа Земля однажды вбила
себе в голову, что она должна кружиться, как своенравная юная леди в
верхнеголландском вальсе, и теперь сам дьявол не сможет остановить ее. Весь
совет профессоров Лейденского университета присоединился к этому мнению; они
были искренне рады любому объяснению, которое благопристойно вывело бы их из
затруднительного положения, и немедленно постановили наказывать изгнанием
всякого, кто дерзнет усомниться в его правильности. Философы всех других
народов беспрекословно согласились, и с тех памятных времен земному шару
предоставили двигаться собственным путем и вращаться вокруг Солнца по той
орбите, какую он считает для себя приемлемой.
ГЛАВА II
теориями, из которых следует, что сотворение мира было не таким трудным
делом, как воображает простой народ.
некоторое представление о ее форме и положении, он, естественно,
полюбопытствует, откуда она взялась и каким образом была сотворена.
Действительно, выяснить это совершенно необходимо, так как, если бы наш мир
не был создан, то более, чем вероятно, - я осмелюсь даже назвать это
непреложной истиной или, по крайней мере, постулатом, - что и прославленный
остров, на котором расположен город Нью-Йорк, никогда бы не существовал.
Последовательность в изложении моего исторического труда требует поэтому,
чтобы я приступил к вопросам космогонии или образования нашей Земли.
заберусь в такой запутанный лабиринт, который поставил бы в тупик любого
историка. Поэтому я советую им крепко держаться за мои фалды и следовать за
мной по пятам, не отклоняясь ни вправо, ни влево, не то они увязнут в болоте
невразумительных теорий или попадут под град трудных греческих имен, которые
обрушатся на них со всех сторон и вышибут ум. Если, однако, кто-нибудь из
читателей окажется слишком ленивым или малодушным, чтобы сопровождать меня в
этом опасном предприятии, то пусть он лучше выберет кратчайший путь и ждет
меня в начале какой-нибудь более спокойной главы.
божественное откровение объясняет нам все весьма удовлетворительно, однако
каждый философ считает делом своей чести снабдить нас лучшим объяснением.
Как беспристрастный историк, я чувствую себя обязанным упомянуть о
нескольких теориях, необычайно способствовавших назиданию и просвещению
человечества.
вся Вселенная сами были божеством {* Aristоt. ар. Cic., lib. I, cap. 3.
[Аристотель у Цицерона, кн. I, гл. 3].} - теория, самым усердным образом
поддерживаемая Зенофаном {1} и всей элейской школой, а также Стратоном {2} и
сектой перипатетиков или бродячих философов. Пифагор {3}, в свою очередь,
внедрял знаменитую числовую систему монад, диад и триад и с помощью
придуманных им связанных кватернионов объяснял образование мира, тайны
природы и принципы как музыки, так и нравственности {* Arislot. Metaph.,
lib. I, с. 5. [Аристотель. Метафизика, кн. I, гл. 5] Idem de Coelo, I. 3, с.
I. [Он же. О небе, кн. 3, гл. I]. Rоussеаu. Mem sur musique ancien., p. 39.
[Руссо {4}. О древней музыке, стр. 39]. Plutarch, de plac. Philos., lib. I,
cap. 3 et alii. [Плутарх. О мнениях философов, кн. I, гл. 3 и другие].}.
Другие мудрецы были приверженцами математической системы квадратов и
треугольников, кубов, пирамид и шаров, тетраэдров, октаэдров, икосаэдров и
додекаэдров {* Тim. Locr. ар. Plato, t. 3, p. 90. [Тимей Локрский {6} у
Платона, т. 3, стр. 90].}. Третьи были сторонниками великой теории стихий,
которая объясняет строение нашей Земли и всего, что на ней находится,
комбинациями четырех материальных стихий: воздуха, земли, огня и воды,
действующих с помощью пятого, духовного и живительного начала. Под ним, как
я полагаю, авторы ученых теорий имеют в виду живительный дух, содержащийся в
джине, бренди и других крепких напитках и оказывающий такое чудодейственное
влияние не только на обычные явления природы, но и на творческий ум
некоторых философов.
проповедовал старый Мосх {5} еще до осады Трои, возродил смехотворной памяти
Демокрит, улучшил Эпикур, предводитель славных ребят, и обновил мечтательный
Декарт. Однако я отказываюсь заниматься выяснением того, являются ли атомы,
из которых, как говорят, состоит Земля, вечными или они недавнего
происхождения, одушевленные они или неодушевленные, случайно ли они
соединились, соответственно мнению атеистов, или же, как утверждают теисты,
были приведены в должный порядок высшим разумом {* Aristоt. Nat. Auscult.,
I. 2, cap. 6. [Аристотель. Чтения по естественной истории, кн. 2, гл. 6].
Aristoph. Metaph. lib. I, cap. 3. [Аристофан. Метафизика {7}, кн. I, гл. 3].
Сiс. de Nat. deor., lib. I. cap. 10. [Цицерон. О природе богов, кн. I, гл.
10]. Justin Mart. orat. ad gent., p. 20. [Юстин Мученик {8}. Слово к
язычникам, стр. 20].}. Я не хочу вдаваться и в то, представляет ли в
действительности Земля бесчувственную глыбу или она обладает душой {*
Mosheim in Сudw., lib. I, cap. 4. [Мосхейм у Кадуорта {11}, кн. I, гл. 4].
Tim. de anim. round, ap Plat. lib. 3. [Тимей. О мировой душе у Платона, кн.
3]. Mem. de l'acad. des Belles Lettr. t. 32, p. 19. et alii. ["Записки
Академии Изящных Искусств", т. 32, стр. 19, и другие].}; какового мнения
упорно придерживается множество философов, во главе с великим Платоном -
аскетическим мудрецом, обдавшим холодной водой философии обряд половых
сношений и проповедовавшим учение о платонической любви или искусстве
ухаживать за женщиной, не делая ей детей. Чрезвычайно утонченное общение, но
значительно более подходящее для идеальных жителей его воображаемого острова
Атлантиды, нежели для крепкого народа, созданного из бунтующей плоти и крови
и населяющего тот, отнюдь не фантастический островок, где мы живем.
старого Гесиода {9}, объяснявшего происхождение всей Вселенной как
постоянный процесс рождения, и довольно правдоподобное мнение некоторых
других, что Земля вылупилась из огромного яйца ночи, плававшего в хаосе и
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Ильин Андрей
Акунин Борис
Марко Джон
Афанасьев Роман