лежала главная его драгоценность: копилка, сделанная из жестянки "Какао
Эйнем". Там хранились деньги, которые Павлик собирал на покупку велосипеда.
девять...
дилижансу.
морскими иглами и коллекции бабочек, жуков, ракушек и крабов.
воротам, уселись в дилижанс и поехали.
беседки, мимо скотного и птичьего дворов. Наконец он поравнялся с гарманом,
то есть с той ровной, хорошо убитой площадкой, на которой молотят и веют
хлеб. В Средней России такая площадка называется ток, а в Бессарабии -
гарман.
продолговатых капелек желтовато-алых ягод, сразу же начинался соломенный мир
гармана. Скирды старой и новой соломы, большие и высокие, как дома,
образовали целый город. Здесь были настоящие улицы, переулки и тупики.
Кое-где под слоистыми, почти черными стенами очень старой соломы, пробиваясь
из плотной, как бы чугунной земли, горели изумрудные фитильки пшеничных
ростков изумительной чистоты и яркости.
гул невидимой молотилки. Маленькие бабы с вилами ходили на верхушке новой
скирды по колено в пшенице.
косыми, движущимися балками солнечного света. Мелькнули мешки, весы, гири.
брезентом.
вокруг на десятки верст пустынное жнивье. Одинокий курган. Слюдяной блеск
лиловых иммортелей. Присевший возле своей норки суслик. Кусок веревки,
похожей на раздавленную гадюку...
небольшой отряд конных стражников.
пыльная фуражка набекрень. Скрипело и горячо воняло кожей седло.
грызли белое железо мундштука. Травянисто-зеленая пена капала с черных, как
бы резиновых губ. Из нежных, телесно-розовых ноздрей вылетало горячее
дыхание, обдавая паром сидящих в дилижансе.
угодливый голос кучера. - Они в Аккерман едут, а там прямо на пароход - и в
Одессу. Они тута в экономии все лето жили. С самого начала июня. Теперь они
едут обратно до дому
солдатское лицо с жестко выскобленным подбородком и с овальной кокардой на
зеленом околыше фуражки.
"дачники", показавшееся ему насмешкой.
дачники! А кто такие - дачники?
негодования, он дрожащими пальцами застегнул на все пуговицы летнее пальто,
поправил пенсне и резким фальцетом закричал:
среднеучебных заведений, коллежский советник Бачей, а это мои дети - Петр и
Павел. Мы направляемся в Одессу.
белые глаза, и поднес руку с нагайкой к козырьку. - Обознался!
неизвестный, но столь грозный штатский чин - "коллежский советник".
слова! Тот, кто часто говорит "дурак", чаще всего сам... не слишком умный
человек. Заруби это себе на носу.
слишком хорошо понимал душевное состояние отца.
орденах, который никогда не носил форменного вицмундира и никогда не надевал
своей "Анны третьей степени", который не признавал никаких сословных
привилегий и упрямо утверждал, что все жители России суть не что иное, как
только "граждане", вдруг, в порыве раздражения, наговорил бог знает чего. И
кому же? Первому встречному солдату...
вы смеете говорить в таком тоне"... "Фу, какая ерунда! - говорило смущенное
лицо отца. - Фу, как стыдно!"
лошадях, в общем замешательстве уже успел потерять ремешок кнута и ходил по
дороге, шарпая кнутовищем по придорожным, седым от пыли кустикам полыни.
Наконец он его нашел и привязал, затянув узел зубами.
стражники по всем дорогам и ездят, только людей пугают.
тридцать, экономию помещика Балабанова спалили. Говорят, какой-то беглый
матрос с "Потемкина" поджег. Так теперь они скрозь ездят и ловят того
беглого матроса. Он, говорят, где-то тут по степу скрывается. Такие дела.
Что ж, поедем?
дилижанс тронулся дальше.
испорчено.
табунами белогривых облаков, в мире лиловых теней, волнисто бегущих с
кургана на курган по степным травам, среди которых нет-нет да и мелькнет
конский череп или воловьи рога, в мире, который был создан, казалось,
исключительно для человеческой радости и счастья, - в этом мире не все
обстояло благополучно.
шляпки аккуратно подстриженная челка, мальчик сидел, сосредоточенно устремив
в окно карие внимательные глаза.
Понимаешь, кто?
наполовину украинское село "напувать" лошадей. Отец взял Павлика за руку, и
они отправились покупать дыни. Петя же остался возле лошадей, с тем чтобы
присутствовать при водопое.
кринице. Это был колодец, так называемый "журавель".
палку, к концу которой была прикована на цепи тяжелая дубовая бадейка. Он
стал, перебирая руками по палке, опускать ее в колодец. Журавель заскрипел.
Один конец громадного коромысла стал наклоняться, как бы желая заглянуть в
колодец, в то время как другой - с привязанным для противовеса большим