Тихо было. Лишь за тальником на берегу кузнечики стучали наперегонки, за
Москвой-рекой в лугах покрикивала перепелка да на мелководье судак плескался
-- гонял плотву. На востоке из-за леса уже приподнялась ночь, выкинула в
небо звездочку, и та, питаясь закатным огнем, крупнела и крупнела.
парной водой ополоснул лико и только вознамерился отвязать чалку и взяться
за весла, как по берегу топ-топ-топ -- шажочки. Идет кто-то. Отмерит шагов с
десяток -- и замрет, еще отмерит -- и опять затихнет, стало быть, ищет
что-то либо место пригожее к отдыху выбирает.
обращенный голосок:
напева, хотя чуток и дребезжит, будто бы колокольчик с трещинкой. Говаривают
такими голосками древние старички, не утерявшие на склоне лет разум,
укрепившиеся в нем, слово не за звон, а за вес ценящие.
веревочкой препоясана, в лапотках, из-под скуфьи волоса седые, бородка по
груди серебряными ручейками. Глазки же молодые, зоркие, бирюзовыми искорками
постреливают.
оперся, шагнул в лодку -- лапотков не замочил. Уселся на корме -- молча ждет
рыбу. Еропкин дал. А тот постелил на скамью холстинку, рыбину на ней
разломил, взял хвост, "Спаси Бог, человече", -- поклонился и ну жевать. О
себе ни слова и Еропкина ни о чем не спрашивает. Старик-старик, но вкушает
достойно: споро, но не жадно, истово, но аккуратно, крошек на усах, на
бороде не оставляет, косточки на холстинку кучкой складывает. Рыбину съел --
водицы из речки ладошкой зачерпнул, испил -- капельки на ряску не уронил.
Продребезжал голоском:
благ: не лиши нас и Небесного Твоего Царствия; но яко посреде учеников Твоих
пришел еси, Спасе, мир дал им, прииде и к нам, и спаси нас.
для. Пития же вон полна речка.
либо угнетает.
руци князя мира сего.
Здоровый же мужик в будний день у речки уже не пьет, но пьянствует. Слышишь
рознь словес? Основа одна им есть -- питие, но одно действо Божие
определяет, другое -- дьявольское. И слова сии тоже Богом посланы, дабы мы
своих действ не путали.
сам по себе. И буду. Чтобы, значит, только от себя и себе во благо!
монашек.
такого Бог не дал роду людскому. А свобода... Ты от рожденья и по сю пору
свободный.
рубаха глянется -- со мной сиди, в парче ходить желаешь -- зарежь
купчишку-то, свободно выбирать можешь.
зб морем надумал жить и служить честно. Но так: честно служу -- по чести и
плати мне.
окунувши персты в ручеек бороды, бойко, совсем по-мирскому сказал: --
Воинский, а дурак, прости Господи.
дураков не держат... Эх, отче, кабы не был ты иноком... я бы тебя за поруху
чести, знаешь...
человека не дослушав -- драться. Ну-ко смирись! -- прикрикнул.
Пальцами по вороту рубахи пробежал, расстегнул пуговку, выставил грудь
прохладе.
ну их мыть, словно доселе неделю не разувался.
про того -- для красного словца.
ступай по бережку.
серебряные ручейки, долго ли думал, коротко ли -- Еропкин одну ступню вымыть
успел, -- а потом выдохнул:
ступню.
одумаешься? Отъедешь зб море -- чужая земля, чужие люди. Честно служить
можно токмо своему народу, чужим честно служить -- не выйдет. На родимой-то
стороне ты честь сердцем меришь, а тамотко станешь мерить золотом, золото же
-- лукаво, не захочешь бесчестье сотворишь.
окропил, лодка -- с боку на бок, чуть не перевернулась.
перепелка поперхнулась. -- То Смоленск ему, то Вильну, воюй, то за Курск
дуром прись -- городки руби. Он, видишь ли, всея Великия, Малыя и Белыя! Да
мне что за дело?! Мне-то на кой Вильна сдалась? Я что с того имею? Шесть
ран, да худой двор, да на дворе кол? Эко великое счастье! Пущай сам со бояры
сражается. Свобода? Эх ты, старый дуралей! У нас тут токмо кошки свободно
милуются, а людям, куда ни кинь, все клин: то царь, то митрополит, то поп,
то воевода, этого не делай, того не смей -- роздыху нет. Да еще служи,
служи, служи. Тяглецам живется не в пример лучше воинского человека! Тем
самое-то страшное что грозит? Правеж? А мне ежеден -- смерть. И за страх мой
мне шиш с маслом?! А ты, а ты... а тебе чего не сидится в монастыре? Знать,
тоже от игумена сбег?
корягу забился, а звездочка в сизом небе затрепетала. Только ночь ползла и
ползла из-за леса, будто перестоявшее тесто из квашни. Ей что, она больше
земли-матушки, ее криком человеческим не напугаешь.
осмирел. -- Видать, ты тверд в решении.
веревочку подтянул. Сухонький, стройненький стоит. Кабы не власы седые да не
морщины из-под скуфьи к усам -- в юность вошедший первогодок-послушник.
что ищешь, -- недалече, сын боярский. Сейчас собирайся и правь Северкой.
Скоро по праву руку приток узреешь. То Шувайка, речка не речка -- ручей.
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Березин Федор