на посох, и, подняв вверх худое, изборожденное морщинами лицо, залитое
лунным светом, внимательно разглядывал бывшую резиденцию Хэтчинсона
<Хэтчинсон Томас (1711 - 1780) - с 1771 года по 1774 год, был губернатором
Массачусетса.>. Пораженный этим неожиданным открытием, офицер пропустил мимо
ушей вопрос камердинера, и Джэб ответил за него:
заявил он. - Прапорщик Пек так и зовется - прапорщик Пек, и попробуйте
назвать дьякона Уинслоу как-нибудь иначе, а не дьяконом Уинслоу - увидите,
как он на вас взглянет! А я Джэб Прей, потому что так меня прозвали, и
почему бы это губернатору не называться скрягой Томми, если он и есть скряга
Томми?
сказал офицер, поднимая трость, словно собираясь проучить дурака. - Или ты
забыл, что я тоже солдат?
незнакомец быстро шагнул к дурачку и стал рядом с ним с видом столь
серьезным и торжественным, что это совершенно изменило ход мыслей офицера.
незнакомец, - и это достойно уважения!
почувствовал опасность такого рода намеков, которые он уже не раз слышал из
уст своего загадочного спутника еще на корабле. Оглянувшись, он заметил, как
незнакомец дружески пожал руку дурачка, прибавив при этом вполголоса еще
несколько слов похвалы. Джэб скоро занял свое место впереди, но шел он
теперь гораздо медленнее. Дурачок, сворачивая с одной улицы на другую, явно
колебался иной раз в выборе направления, и у офицера мелькнула мысль - уж не
повел ли его провожатый кружным путем, чтобы подольше не приближаться к дому
миссис Лечмир, который явно внушал ему страх. Раза два молодой офицер
поглядывал по сторонам в надежде спросить дорогу у какого-нибудь прохожего,
но ночь уже спустилась на город, погрузив его в безмолвие и тишину, и на
улицах, по которым они проходили, кроме них самих, не видно было ни души. Их
провожатый тащился вперед с таким унылым и растерянным видом, что молодой
человек уже подумывал о том, чтобы постучаться в чей-нибудь дом, но в эту
минуту Джэб вывел их из темной, грязной и мрачной улицы на площадь,
значительно более просторную, чем та, которую они покинули ранее. Проведя их
вдоль стены почерневшего от времени здания, он направился к подвесному
мосту, переброшенному через узкий, далеко вдающийся в сушу залив. Здесь он
молча остановился, словно хотел, чтобы открывшаяся взорам его спутников
картина произвела на них должное впечатление. Низкие, мрачные дома
беспорядочно теснились вокруг площади; большинство из них казалось
необитаемыми. Несколько в стороне, у самого края залива, чернели в лунном
свете кирпичные стены длинного, приземистого здания, украшенного пилястрами
и увенчанного неким подобием купола. Холодно и молчаливо поблескивали между
пилястрами стрельчатые окна второго этажа, опиравшегося на кирпичные аркады,
в глубине которых виднелись рыночные прилавки. Над пилястрами и под ними
тянулись тяжелые каменные карнизы, благодаря чему это здание резко
отличалось от прочих безыскусственных жилых домов, мимо которых они
проходили. Офицер молча разглядывал расстилавшуюся перед ним площадь, а
дурачок с любопытством наблюдал за выражением его лица. Однако, когда офицер
ничем не выразил своего удовлетворения и ни словом не обмолвился о том, что
узнает знакомые места, дурачок нетерпеливо воскликнул:
купец Питер Фанел в 1742 году подарил городу Бостону. В нем помещались
городской рынок и зал, где часто собирались бостонцы, недовольные английским
владычеством. Фанел-Холл американцы иногда называют "Колыбелью свободы".>,
значит, никакой вы не бостонец!
улыбкой возразил офицер. - Эта площадь оживает в моей памяти и возрождает
воспоминания детства.
защитников! - воскликнул старик незнакомец.
- сказал Джеб. - В прошлый раз, когда там шло собрание, я забрался на карниз
и заглянул в окно. И хотя в бостонских казармах много солдат, но в зале было
много и таких, которые ничуть их не боятся.
однако ни на шаг не приближает меня к дому миссис Лечмир.
друг мой. Мне нравятся его простодушные излияния. В них отражаются чувства
народа.
повредило бы прийти и послушать, что здесь говорят, - это немножко сбило бы
с него спесь, и, быть может, ему бы стало жаль народа и он не закрыл бы
бостонский порт. Ну, перекрой он Узкий пролив, вода пойдет через Широкий! А
то так у Нантаскета! Зря он думает, что бостонцы дураки и позволят каким-то
парламентским указам лишить их божьей воды. Не бывать этому, пока на
Портовой площади стоит Фанел-Холл!
медлим, уже пробило восемь.
много дорог! Так поди ж ты - каждый знает, что нужно делать Джэбу, лучше,
чем сам Джэб.
старую Нэб. Уж кто-кто, а она-то ее знает!
Мало мне тебя!
голос незнакомца. - Разве она не честная женщина?
король сказал, что к нам в Бостон не будут посылать никаких товаров, кроме
одного лишь чая, а народ отказался его покупать, теперь ничего не стоит
найти пустой сарай, где можно жить до самых холодов. Нэб прячет свои товары
на старом складе, и это очень прекрасное помещение, и у Джэба там своя
комната, где он спит, и у его матушки тоже. А говорят, у короля с королевой
их тоже две.
на которую указывал дурачок.
грязное, ветхое и потемневшее от времени строение. Но, в отличие от других,
оно имело треугольную форму и стояло на углу двух вливавшихся в площадь
улиц. На каждом из трех углов его были невысокие шестиугольные остроконечные
башенки с грубыми флюгерами, а между ними поднималась крутая черепичная
крыша. По серым стенам тянулись ряды маленьких подслеповатых окон, в одном
из которых мерцал огонек свечи - единственный признак жизни во всем этом
угрюмом, мрачном сооружении.
продолжал дурачок. - Уж она наверно скажет, не велит ли госпожа Лечмир
выпороть Джэба, если он приведет к ней гостя в субботний вечер.
смеяться и распивать чай в субботний вечер не хуже, чем в любой другой
<Пуритане считали всякие развлечения в субботний вечер и в воскресенье
грехом.>.
офицер, которому уже порядком надоела болтовня дурачка.
стремительно хватая Джэба за плечо и решительно увлекая его к низкой двери
пакгауза, за которой они тотчас и исчезли.
нерешительности, не зная, как ему поступить. Но так велик был интерес,
который возбуждали в нем слова и поступки таинственного незнакомца, что,
приказав Меритону дожидаться его здесь, он последовал за старцем и своим
проводником в безрадостную обитель последнего. Отворив наружную дверь, он
очутился в довольно просторном, но мрачном помещении, которое, судя по
лежавшим там остаткам кое-каких дешевых товаров, служило, по-видимому,
когда-то складом. Огонек свечи, мерцавший в каморке, расположенной в одной
из башенок, заставил молодого офицера направиться туда. Приблизившись к
открытой двери, он услышал резкий женский голос, громко восклицавший:
пятам за солдатами или глазел на военный корабль - слушал, как эти
богохульники поют и бражничают в такую ночь!
ждет, что я тотчас извещу ее об этом! И знает, бездельник, что я сижу здесь
и жду его с самого что ни на есть захода солнца, чтобы послать весточку на
Тремонт-стрит! Так ведь нет, его и след простыл, не докличешься! А знает,
прекрасно знает, кого она ждет!
спину веревкой, что кровь текла ручьями! Госпожа Лечмир! А госпожа Лечмир,
сдается мне, маменька, перебралась куда-то в другое место. Вот уже битый
час, как я разыскиваю ее дом, потому что один господин, который сошел с
корабля, хочет, чтобы Джэб отвел его к ней.
миссис Лечмир ожидает кого-то, то этим лицом являюсь я. Я только что прибыл
из Бристоля на корабле "Эйвон". Но ваш сын и в самом деле немало покружил со
мной по городу; он даже поговаривал о том, чтобы наведаться на кладбище
Копс-Хилл.
Корнев Павел
Акунин Борис
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Сапковский Анджей
Березин Федор