магистра закон.
доверяет табулярию и следит за каждым его движением. Но участок был
небольшой, и площадь его скоро была вычислена. Пахотная земля, как
известно, измеряется на модии жита, потребные для обсеменения.
находил все нужные ему данные:
на ручей, протекающий в этом владении, и на каменистую почву, неудобную
для обработки...
продающий.
пальцах. - Тридцать шесть... Остаток разделим на четыре или отбросим число
сажен и разделим полученное на два. Получится ширина и длина. Перемножив
ширину на длину и разделив сумму на два, мы получим число модиев. Их будет
восемнадцать.
Помножим ширину на длину. Тридцать шесть сажен.
восемнадцать модиев.
растерянно переводил взгляд с одного на другого. Но Леонтий был доволен.
Он брал с париков, обрабатывающих его землю, четвертую, а то и третью
часть урожая и, вероятно, успел подсчитать в уме будущий доход с участка.
такого-то числа, такого-то индикта и года...
вечеру мы пустились в обратный путь, подгоняя мулов, чтобы попасть в город
до закрытия ворот и не иметь пререканий с городской стражей. Мы спешили и
перегнали в пути того самого поселянина, который покинул жилище и куда-то
брел с семьей, нагрузив на осла все свое имущество и отдав, вероятно,
значительную сумму вырученных денег в уплату долга магистру. Однако
темнота застигла нас еще в пути, и тогда мы неожиданно увидели на черном
небе комету, которая была подобна огненному мечу архангела и тихо плыла в
небесных пространствах.
ногами заколебалась, и мулы в страхе остановились. Мне показалось, что
наступает конец мира. Глухой и тяжкий грохот донесся до нашего слуха.
Димитрий Ангел схватил меня за руку.
судьбу близких, за участь своих жилищ. Но падение купола такого храма было
бы равносильно мировой катастрофе. Этого не мог охватить человеческий
разум.
о каком-то важном событии. Может быть, предсказывает падение Херсонеса...
стесненном положении, и в призывах херсонесского стратига о помощи
слышалось отчаяние.
от волнения. - Разве этот город не оплот наш, не новый Илион?
красивыми словами.
дешевую соленую рыбу для константинопольского населения?
мировом пространстве. Историк считал себя знатоком в области предвестий.
город. Жители его коварны, туги на веру, лгуны, легко поддаются влечению
всякого ветра, как писал о них еще епископ Епифаний. Они жалкие торгаши и
неспособны на великое. Торжище - их душа, нажива - смысл жизни и цель всех
трудов. Нельзя доверять им ни в чем. Разве не нашелся среди них изменник,
как я выяснил это потом, - тот самый пресвитер Анастас, что пустил в
лагерь руссов стрелу с указанием, в каком месте надо перекопать трубы
подземного акведука, чтобы лишить осажденных воды. Впрочем, теперь я уже
спокойно смотрю на события и понимаю, что он действовал так потому, что
был варвар по рождению или ждал награды от Владимира, но в те дни мое
сердце кипело от негодования.
Скифии и Хазарии в Константинополь, обнесенный стенами из прочного
желтоватого камня, укрепленный башнями и военными машинами, счастливый
обладатель бесподобной гавани, Херсонес сделал себе богом золотого тельца.
Его белые корабли, освобожденные от пошлин, доставляют нам рыбу и соль. В
устье Борисфена жители Херсонеса владеют значительными рыбными промыслами
и солеварнями. Права на них оговорены в особых соглашениях с руссами.
Через рынки Херсонеса проходят товары из Скифии - меха, рабы, кожи и кони,
которых продают там дикие кочевники, а с Востока - благовония и пряности.
Мы же доставляем туда вино, материи и прочие изделия искусных греческих
ремесленников. Но жадный и беспокойный город был всегда склонен к
возмущениям и неоднократно убивал своих епископов и стратигов.
Дальновидные василевсы, заключая договоры с варварами, неизменно упоминали
в них, что в случае восстания херсонитов они обязаны подавить мятеж и
привести их к повиновению власти, поставленной от бога. Об этом
упоминается в сочинении об управлении империей. Константин Багрянородный,
царственный автор, советует своему сыну Роману, для которого была написана
книга, как надо действовать в случае отпадения Херсонеса. Для этого
достаточно захватить в столице и в гаванях Пафлагонии херсонесские
корабли, запретить продавать в Херсонесе пшеницу и прекратить всякое
сообщение с полуостровом. Предоставленные собственной участи, херсониты
должны погибнуть.
вспоминаешь о Херсонесе, видишь, что ничему не предаются люди с таким
прилежанием, как торговле. По Борисфену и по далекой русской реке,
впадающей в Хазарское море, плывут многочисленные ладьи с товарами.
Встречаясь в пути с другими ладьями, купцы перекликаются:
движутся караваны верблюдов. Люди идут, неделями не встречая человеческого
жилья. Но вот впереди поднимается пыль над дорогой и скрипят колеса
встречного каравана. Волы тащат огромные повозки с товарами. Купцы
останавливаются, с опасением осматривая друг друга. Потом завязываются
разговоры:
многие умирают.
поднимается.
удивлением взирая на торговую суету...
колоннами висят перекошенные разновесами железные весы, а на каменных
прилавках лежат пахучие кожи, зловонные сырые меха, серебряные чаши,
мешочки с янтарем, женские украшения, амфоры с перцем, сосуды с мускусом,
расшитые грифонами и цветами греческие материи. У базилики св.Богородицы в
меняльных лавках разжиревших скопцов звенят номисмы и милиариссии. Люди
самого различного облика - ромеи и варвары, иудеи и персиане, хазары,
армяне и жители далеких сарацинских городов - бродят среди этих товаров,
спрашивают о ценах, торгуются, клянутся всеми святыми, Перуном и мечом
Магомета, продают и покупают. На рынке у Кентарийской башни торгуют вином,
пшеницей и оливковым маслом, а у башни Синагры продаются кони и ослы,
рогатый скот и жирные бараны. Верблюды торжественно входят в городские
ворота. С тяжелыми вьюками на горбах, гордо подняв маленькие головы,
позванивая колокольцами и амулетами, они идут один за другим на базарную
площадь. В порту торговые корабли нагружаются рыбой и мехами, чтобы при
первом же попутном ветре плыть в Константинополь или в порты Азии. Всюду
разговоры о наживе, о прибыли, об удачном лове, о ценах на беличьи шкурки,
доставленные из холодной Скифии русскими купцами. Продавец обманывает
покупателя, а покупающий, может быть, платит серебром, похищенным из
церковной сокровищницы! Зернохранилища, солеварни, склады и масличные