тебя девушка?
чему-то весело рассмеялись. - Не знаешь, когда она опять приедет?
Стрелок. - Беда с этой Мэзи... Вот уж кто счастья своего не понимает.
мимо столовой, гостиной, откуда слышались голоса и смех, и, наконец, мимо
бара. Пол в коридоре был неровный и местами прогибался под ногами, как будто
балки под досками давно сгнили.
был неровный, трухлявый пол. На окнах веранды, закрашенных зеленой краской,
была надпись золотыми буквами "Бар". Во дворе под самыми окнами на двух
скамейках расположились разомлевшие мужчины, они уже выпили, и не по одной,
и теперь с надеждой поглядывали, не подойдет ли кто и не позовет ли их
выпить по новому кругу. Несколько собак лежали у их ног. Из двери бара
доносился гул голосов.
гравием площадке перед гостиницей. Нераспряженные лошади дремали под летним
солнцем, понурив головы, полузакрыв глаза. Тут же радиаторами к веранде
примостились несколько автомобилей. Около одной из машин стояла оседланная
лошадь, привязанная к столбу.
открыты, и повисшая на одной петле створка почти лежала на земле. Высокая
засохшая трава скрывала нижнюю перекладину, заботливо клонилась над ней
защищая от солнца и дождя. Множество белых уток населяло двор. Они
внимательно следили за мной, вытягивая шеи, и, когда я вошел в ворота,
шарахнулись в сторону. Куры лениво рылись в соломе и сухом навозе,
устилавшем двор.
построена из грубо обтесанных стволов деревьев, которые когда-то росли здесь
же. Четырехугольные стропила покоились в развилке стволов крепких молодых
деревьев, врытых в грунт. Время ослабило тиски земли, и теперь бревна, как
пьяные, клонились все на один бок, поддавшись напору постоянных ветров.
Казалось, вся эта постройка вот-вот рухнет под тяжестью соломенной крыши, на
которой нескончаемым кругооборотом рождалась, созревала и умирала трава.
Перед дверью конюшни с открытой верхней створкой стояла корова, медленно
пережевывая свою жвачку. Изнутри доносился хруст сена и пофыркивание
лошадей.
"Для мужчин".
Это было захватывающе интересно, как завязка исторического романа, сулящего
в дальнейшем необычайные приключения в неведомой стране.
зарослей, здесь же бесславно доживало свой век прошлое.
концу, столь же бесславному, как тот, что ждал эти запущенные, разрушающиеся
строения. И все же окружавшая меня обстановка обладала своим особым голосом,
и я жадно прислушивался к нему, а не к людям, которых я пока что сторонился.
Мне претил непристойный разговор, который вели в кухне те двое, я вовсе не
хотел слушать всякие пакости.
хорошо и не хотелось возвращаться в гостиницу.
записать, но в голове тотчас же начали сплетаться всякие фантастические
истории, и когда я поднялся, чтоб идти ужинать, к моим заметкам прибавилось
всего две фразы: "Утки были белы как снег. Грязь никогда не прилипает к
крыльям птицы".
ГЛАВА 3
Мореллы дилижанс. Морелла - городок в восьми милях от Уоллоби-крик - был
ближайшей железнодорожной станцией и конечной остановкой дилижанса,
возившего каждый день пассажиров к поезду. Вечером дилижанс привозил в
Уоллоби-крик пассажиров, нагруженных покупками, сделанными в Мельбурне.
восемь пассажиров, двоим из которых приходилось ютиться на козлах с кучером.
Везли этот древний экипаж две лошади, и именно они привлекли мое внимание:
бока обеих тяжело вздымались после трудного путешествия: дорога между
Мореллой и Уоллоби-крик лежит через крутые холмы, и было очевидно, что эта
упряжка недостаточно сильна для такой работы. Лошади покрылись пеной, пот
стекал по их бокам темными струйками. Земля под брюхом была сплошь закапана
потом.
подкована, - подумал я. - Неважный здесь кузнец". У другой лошади были
впалые бока и непомерно длинные ноги. Она понурила голову и тяжело дышала,
раздувая ноздри и переминаясь с ноги на ногу.
В уме я уже описывал ему этих лошадей и невольно подумал: "Надо ездить домой
как можно чаще".
фермерши, торопившиеся по домам. С кучером они, видимо, были в дружеских
отношениях. Они улыбались и махали ему рукой: "До свиданья, Артур!" Кучер
глядел им вслед, - казалось, его огорчало, что им приходится тащить такие
тяжелые свертки.
были густые, жесткие волосы, широкие брови и легкая походка, как у моего
отца - спина прямая, шаги короткие, быстрые. Кучер внимательно посмотрел на
меня, будто хотел сказать что-то, прежде чем взобраться на козлы, но
раздумал. Затем он въехал во двор, отвел лошадей в конюшню и вошел в дом.
девушки - они стояли перед узким столом около двери гостиной. Мужчины
расписывались в большой книге, лежавшей на этом столе. Владелица гостиницы,
Фло Бронсои - с ней я еще не познакомился - задавала им вопрос, с которым
обращалась ко всем приехавшим после шести вечера: {В Австралии в большинстве
штатов продажа спиртных напитков воспрещается после шести часов вечера.
(Прим. перев.)}
чтобы эта ночевка была хороша, никак не могу. Слушай, Джордж, - говоривший
обернулся к спутнику, - распишись-ка и ты здесь, вот на этой черте, и пойдем
выпьем чего-нибудь. Распишитесь и вы, девушки, - закончил он.
стараясь скрыть свое смущение. Они торопливо расписались в книге.
восьми милях от Мельбурна, и здесь разрешалось подавать спиртное любому
приезжему, если он подтверждал за собственной подписью, что действительно
является путешественником и проехал от места своей последней ночевки
расстояние более чем двадцать миль.
Это была полная женщина, всегда готовая расхохотаться, даже когда речь шла.
о чем-нибудь серьезном. Когда я узнал ее ближе, то понял, что смех ее к
веселью или радости никакого отношения не имел. Когда-то она была богата,
владела хорошей гостиницей в Бендиго, содержала на паях скаковую лошадь,
раскатывала в машине по городам, где бывали скачки.
- смех ее юности, поры, когда своей веселостью и живостью она привлекала
мужчин, - сохранился и поныне. Но некогда чаровавший мужчин - сейчас он
оставлял их равнодушными. Аляповатые кольца, платья не по возрасту, более
подходящие для молодой девушки, обесцвеченные волосы - с помощью всех этих
прикрас она пыталась победить время.
которое не могла скрыть вечная улыбка, закипало в ней по мере того, как она
напивалась. Она краснела, начинала подозрительно вглядываться в своих
собеседников. Оскорбления и насмешки чудились ей там, где их не было и в
помине. Если же в чьих-нибудь словах действительно слышалась издевка, она
моментально переставала улыбаться, и лицо ее превращалось в неподвижную
маску.
глубине их ожесточение.
что я говорю... Ведь ты же еще и не начал?
столиком у самой двери сидели мужчина и женщина. Мужчина был пьян и весел.
хороший малый... Иди, иди... Давай выпей, и к черту все! Ведите его сюда,
хозяюшка...
я буду наливать тебе имбирное пиво. Только смотри - выпивай его сразу.
Окупишь харчи.
А, вон он. Давай его сюда. Садись. Что будешь пить? На кой тебе сдались эти