ярус наполовину похоронен в земле. Тут и там сквозь разломы в замках арок
просачивается вода. В этих местах камни покрылись зеленоватой плесенью.
Когда-то сооружение служило водохранилищем. Сейчас оно полно мальчиками -
сучильщиками шелка. Гул голосов. Порхание с места на место. Жужжание
вращающихся прялок. - Спускаясь вниз (словно в корабельный трюм) и
разгуливая по помещению, приходится быть внимательным, чтобы не запутаться в
шелковой паутине. Быть ограбленным или убитым в этом месте просто ужасно. В
какую сторону ни посмотришь - повсюду ряды столбов, подобно садовым
деревьям, высаженным в шахматном порядке. Выбрался на поверхность. Сверху
все выглядит словно вытоптанный общественный выгон или объеденное овцами
пастбище. На базар. Хаотическое движение. Мебель, оружие, шелка, одежда,
обувь, седла - все на свете. Сверху прикрыто каменными арками с боковыми
проемами. Невероятная толпа. Купцы: грузины, армяне, греки, евреи и турки.
Великолепные вышитые щелка, позолоченные сабли и конские чепраки. Чувствуешь
себя потерянным, смущенным и сбитым с толку лабиринтом, шумом, варварским
смятением происходящего. Отправился к Сторожевой башне {Башня Сераскира.
Построена Махмудом II(1808-1839). Вокруг располагаются постройки древнего
Сераля.}, выстроенной, кажется, на территории арсенала. (Гигантский
арсенал.) Башня огромной толщины и высоты в мавританском стиле - колонна.
Боже мой, каков вид сверху. Превосходит все. Пропонтида {Пропонтида -
древнегреческое название Мраморного моря.}, Босфор, Золотой Рог, купола,
минареты, мосты, военные корабли, кипарисы. Пошел в Голубиную мечеть {Мечеть
Байязеда II. Построена в 1497-1505 гг. сыном Мухаммеда - покорителя
Константинополя. Священные голуби, населявшие здание, согласно легенде,
происходили от пары, купленной строителем у бедной женщины и подаренной
мечети.}. Двор покрыт голубями настолько же густо, как и на нашем Западе,
где они летают стаями. Какой-то человек кормил их. Птицы сидели на крышах
колоннад, облепили фонтан посередине двора, кипарисовые деревья. Сняв обувь,
вошел внутрь. И тут голуби, летающие под куполом, влетающие и вылетающие
сквозь высокие окна. Отправился к мечети султана Сулеймана {Построена в
1550-1556 гг. Сулейманом Великолепным.}. Третья по величине и великолепию.
Мечеть напоминает мраморный шатер, опорами которому служат пять или шесть
минаретов. Действительно, очутившись внутри, поражаешься, подумав о том, что
замысел здания, вероятно, был подсказан формой шатра. Впрочем, по размерам
он не уступит приличной танцевальной зале. Снял обувь, вошел внутрь. Этот
обычай отличается большим смыслом, чем обнажение головы. Пыльная обувь;
головы чисты всегда. Пол устлан циновками, поверх которых постелены большие
красивые прямоугольные ковры. Сквозь боковые проемы под куполом проникает
приятное для глаз освещение. Купол глухой. Много молящихся турок,
кланяющихся в сторону некоего сооружения, напоминающего алтарь. Бормотание
нараспев. В галерее заметил множество чемоданов, сундуков, сумок - будто в
железнодорожном багажном вагоне. Их оставляют на сохранение те, кто на время
ушел из дому и боится ограбления или обложения налогом. "Не храни сокровищ
там, где их пожрут тля или ржа". Фонтаны (целый ряд) снаружи вдоль стен
мечети для омовения рук и ног верующих перед тем, как войти внутрь.
Естественный камень. Вместо того чтобы войти в носках (как я), турки
надевают что-то вроде галош, которые оставляют снаружи. Шатрообразная форма
мечети часто нарушается, принимая более оживленный вид благодаря большому
количеству арок, контрофорсов, куполов, колоннад и т. п.
посередине. На небе ни облачка. Глубокая синева и ясность. Несмотря на
декабрь, какая-то восхитительная эластичная атмосфера. Что-то вроде
английского июня, охлажденного и приправленного, как шербет, американским
октябрем. Чистота и красота лета, лишенного духоты. Вернулся домой через
обширные пригороды Галаты. Огромная многонациональная толпа. Менялы. В
обращении монеты всех наций. Вывески на четырех-пяти языках (по-турецки,
французски, гречески, армянски). Лотерея. То же самое творится у лодок.
Чувствуешь себя в центре Вселенной. Великое проклятие этого Вавилона -
невозможность перекинуться словом с ближним. Приходится следить за
карманами. Мой гид засунул руки в свои. Ужасный, трагический вид улиц.
Трухлявые, мрачные дома. Они выглядят настолько угрюмо и угрожающе, что
кажется, будто внутри их с каждого стропила свешивается самоубийца.
Полнейшее отсутствие открытого пространства - никаких скверов или парков.
Задыхаешься от недостатка пространства. Негде разойтись. Турецкие кофейни.
Закоптелые дыры, былое процветание, съеденное молью. По обоим сторонам
широкие сиденья или диваны, на которых восседают старые, заплесневелые
турки, раскуривающие с видом фокусников.
Смотришь сквозь позолоченные решетки и кружевные занавески на сверкающие
вещи. Около мечети султана Сулеймана захоронения его семьи - по площади не
уступают небольшой деревеньке. Его жены, дети, слуги. Все позолочено и
покрыто резьбой. Гробницы женщин высечены без изголовий (у женщин нет душ).
Могилы султана Сулеймана и трех его братьев. Павильоны. Позолочены, как
каминный орнамент.
субботу у евреев, в воскресенье у католиков, греков и армян.
на лошади вокруг крепостной стены. Проехал между стеной и Золотым Рогом
сквозь греческие и еврейские кварталы и очутился напротив земляного вала у
"Сладких вод" - долины, которая простирается от берега вглубь и
заканчивается красивыми рощами. Проехался вдоль земляного вала. С этой
стороны Константинополь был взят турками, и последний из Константинов пал
при защите стены. Четыре мили массивности, насыщенной прямоугольными
башнями. Примерно через каждые 150 ярдов лондонский Тауэр. Во многих местах
укрепления пострадали от землетрясений. Особенно башни. Большие расселины и
разломы. В одной башне виднеется узкий просвет входа; расколотые части
угрожают падением, словно перевернутые вверх дном пирамиды. Их оплетает
вечной зеленью дикий виноград. Четыре стены идут параллельно одна другой -
усиленная оборона. Прочность каменной кладки проявляется хотя бы в том, что
вершины башен, сброшенные вниз, сползли на землю, не потеряв целостности -
не рассыпались на кусочки, а скололись на манер скал, попавших в оползень. В
широких проходах выращивают овощи. Огороды. Плодородная почва, изобилие.
Здесь падали солдаты Константина. Повергнутые в прах, они взошли в виде
картофеля. К стенам примыкают кладбищенские леса. Кипарисы растут так же
густо, как ели в шотландской колонии. Очень старые деревья. Вид
первозданный, сверхъестественный. Стены стоят неумолимой преградой между
жилищами живых и прибежищем мертвых. С внешней стороны стены - греческая
церковь. Весьма красивая, выглядит совершенно новой на фоне старины. В
память о чудесной рыбе {Церковь построена в 1833 г. В ручье неподалеку
водилась удивительно окрашенная рыба. В связи с необычным цветом ее чешуи и
плавников рассказывают следующее: некий монах жарил рыбу, когда до него
дошло известие о падении города. "Готов поверить в это, - воскликнул он, -
если рыба выпрыгнет со сковородки в воду!" Рыбешки действительно проделали
это и с тех пор имеют какой-то недожаренный вид.}. Украшена знаменами девы и
т. д. Прекрасная пещерная часовня. Фонтан со святой водой. Сюда приходят
греки, совершают омовение, ставят свечи. Повсюду под деревьями люди. Курят
кальян, пьют, едят, катаются на лошадях. Толпа полная веселья. Греческое
воскресенье. Подъехал к Мраморному морю, там, где кончается стена. Начиная
отсюда, волны разбиваются обоснование стены на протяжении 6 миль вплоть до
Сераля. Проник в семибашенный замок. Башни высотой в 200 футов. Две из них
обрушены. Необычная толщина. Стены сверху засыпаны землей, поросли травой.
Прошелся по террасе. Замкнутое пространство о семи сторонах с башнями по
углам. Превосходный вид на город и море. Казематы. Надписи на стенах.
Солдаты. Мечеть. Удивительно длительная поездка обратно между стен.
Пустынные улицы. Проехал под аркой акведука Валента. В этих высоких арках,
поросших плющом и обмытых дождями, кажется, жив еще дух Рима, полный
презрения к жалким лачугам Стамбула. Возвышаются отдельные здания и деревья.
Снова пересек второй мост в Пера. Опоздал на танцы дервишей {Дервишский
орден Маулави. Члены этого ордена кружатся на месте во время своих мистерий
и доводят тем самым себя до изнеможения. - Прим. ред.}. Видел их монастырь.
Вспомнил наших трясунов. Поехал на кладбище Пера. В летние вечера они служат
местом гуляний. Берег Босфора. Напоминает Бруклинские высоты. Из одной точки
открывается особенно великолепный вид на Мраморное море, Принцевы острова и
Скутари. Вдоль улиц извивается длинная похоронная процессия армян. Гроб
усыпан цветами и покоится на носилках. При свете дня в ногах и в изголовье
горят восковые свечи. Попеременно поют мальчики и мужчины. Поразительный
эффект. Толпа, петляющая по узким переулкам. Наблюдал обряд погребения.
Армяне. Жестикуляция и завывание священников. Делают какие-то знаки.
Поблизости увидел женщину, склоненную над свежей могилой, над которой еще не
взошла трава. Ничем не прикрытая нищета. Женщина звала умершего, положив
голову на могилу как можно ближе к изголовью, словно разговаривая с
покойником через подвальный лаз. "Почему ты не говоришь со мной? Боже! Это
же я! Сказки только слово!" - умоляла она. Все немо. Утешение здесь
бессильно. Эта женщина и ее крики ужасно преследуют меня.
редки. Примечательно, насколько эти расы превосходят нас в этом отношении.
Из каждого второго окна выглядывают лица (греческие, еврейские, армянские),
которые в Англии и Америке стали бы центром внимания любого бала. Жалкие
домишки и грязные улочки. Приметы нищеты при отсутствии самих нищих. Из
хибар выглядывают прекрасные девушки, словно лилии и розы, растущие в
разбитых горшках. Выглядят робкими и застенчивыми. Многие дома окружены
стенами. На нижних этажах отсутствуют окна. Ворота огромные, словно
крепостные. Следы варварства. Грабители. Решетки на окнах турецких домов.
Крохотные оконца. Путаница улиц. Нет главной. Никакого указателя. Совершенно
заблудился. Носильщики переносят огромные тяжести. Верблюды, ослы, мулы,
лошади. Мосты Константинополя намного живописнее лондонских. Контраст между
лондонским мостом и этими. Каяки, словно стрелы, проносятся под деревянными
арками. Они разбегаются словно куча муравьев из своего разворошенного дома.
Херберт Фрэнк
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Акунин Борис
Афанасьев Роман