Чтение 4–й страницы книги ~Безумцы~

- Ибо, - сказал он, - вот-вот иссякнет терпение Германии, и она
качнет интервенцию!

Канарис вновь подавил улыбку. Несколько часов назад отряды СС1
перешли границу н ворвались в чешские города Моравска Острава и
Витковичи. Фактически оккупация началась. О вторжении известно всем,
кроме разве Гахи и Хвалковсксго, которые в это время были на пути в
Берлин.

1 С С - охранные отряды, террористические банды гитлеровской
партии.

Отправляясь на свидание с германским канцлером, Гаха был готов к
самому худшему. И все же слова Гитлера ошеломили его. Задыхаясь, он
пытался расстегнуть пуговицы жилета, но руки плохо повиновались.

Его министр иностранных дел дрожащими руками отщелкивал замки
портфеля и выкладывал на стол какие-то документы.

А Гитлер был спокоен. Быть может, президент все еще надеется на
вмешательство великих держав? Какая чепуха! Лондон и Париж, занятые
своими делами, и не думают о Чехословакии. Там равнодушны к ее судьбе.
Доказательства? Их сколько угодно. Впрочем, высокий гость и сам
отлично понимает, что дело обстоит именно так. Он, Гитлер, сожалеет о
случившемся, ибо верит в честность и прямодушие господина Гахи и
господина Хвалковского. Но, увы, не таковы остальные чехи. Поэтому
никакие территориальные уступки не устроят Германию. С восточной
опасностью следует покончить раз и навсегда. И это будет сделано
сегодня же.

- Сегодня! - простонал Гаха.

- Да! Мое слово неизменно, и я уже дал его германскому народу.
Моя армия вступит в Чехословакию в шесть часов утра. В это же время
имперский воздушный флот займет чешские аэродромы.

Гаха открыл было рот, чтобы ответить, но Гитлер сделал знак
Канарису.

Адмирал встал, расправил плечи.

- Я должен информировать господина Гаху и господина Хвалковского,
- медленно проговорил он. - Против каждого чехословацкого батальона
имеется германская дивизия полного состава. Высокие гости должны
уяснить, что сопротивление бессмысленно.

- Сопротивление преступно, - прибавил Гитлер. - Прольется море
крови вашего народа, господин президент. Надеюсь, бедствие будет
предотвращено.

- Что же нам делать? - прошептал Гаха, поднимаясь на трясущихся
ногах.

Герман Геринг, уже давно нетерпеливо ерзавший в кресле, встал,
вскинул стиснутые кулаки. Его искаженное злобой лицо было цвета
моркови. Казалось, воротничок сорочки вот-вот перережет набрякшую
кровью шею.

- Что делать? - прорычал он. - Убираться в отставку, вот что. Ко
всем чертям! Вместе со всем вашим правительством!

- А время не ждет, - сказал Гитлер, постукивая ногтем а такт
секундной стрелке часов, которая уже начала отсчитывать второй час
новых суток.

К президенту приблизился Риббентроп. Элегантный, изящный, полная
противоположность грубому Герингу, он раскрыл перед Гахой папку из
белой лакированной кожи.

Гаха прочитал:

"Президент чехословацкого государства вручает с полным доверием
судьбу чешского народа в руки фюрера германской империи..."

Гаху стала бить дрожь. Риббентроп протянул перо, ободряюще
улыбнулся.

И Гаха не выдержал.

Взяв перо, он подписал приговор своему государству и народу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В городах Германии толпы фашиствующих молодчиков бесновались
вокруг трибун, с которых выкрикивали речи функционеры НСДАП1. Повсюду
- из окон, с балконов и крыш, с телеграфных столбов и деревьев -
свешивались нацистские флаги: длинные полотнища цвета запекшейся крови
с белым кругом и черной свастикой посредине. Газеты кричали о новой
великой победе гения фюрера: перестала существовать враждебная
Чехословакия, вместо нее создан протекторат Бемен унд Мерен2 и
"свободное" словацкое государство.

1 Н С Д А П - официальное название фашистской партии.

2 Бемен унд Мерен - Богемия и Моравия.

Сам фюрер, только что вернувшийся из Праги, принимал
многочисленных посетителей в своей берлинской резиденции.

Это было длинное приземистое здание, расположенное к юго-западу
от рейхстага и Бранденбургских ворот. Старый друг Гитлера архитектор
Альберт Шпеер строил его по высочайшему повелению и денег не жалел.
Итальянский мрамор и мелкозернистый гранит Боснии, испанская бронза,
ценнейшие сорта дерева из Африки и обеих Америк - все было к его
услугам. На строительство согнали лучших каменотесов, резчиков,
полировщиков. Глава восточного княжества прислал для кабинета Гитлера
огромный ковер. Правители и царьки некоторых других стран,
заискивавшие перед Германией, тоже не пожелали остаться в стороне - в
Берлин потоком шли картины, скульптуры, экзотические растения...

А здание получилось нелепое. Снаружи оно смахивало на казарму,
внутри же казалось обителью разбогатевшего бюргера, где все назойливо
лезет в глаза.

Такой была пресловутая новая имперская канцелярия, гордость
фюрера.

Сегодня сюда со всех концов города двигались вереницы
автомобилей. Они подкатывали к главному подъезду здания, выходившему
на Фоссштрассе, и останавливались возле массивного четырехколонного
портика с бронзовыми изваяниями по углам. Обе скульптуры изображали
обнаженных атлетов. Один - с коротким тевтонским мечом, - по мысли
скульптора, олицетворял вермахт; другой держал в руке горящий факел и
назывался "партия".

Из машин с индексами ОКВ, ОКХ, ОКМ, ОКЛ3 и с флажками СС вылезали
генералы и адмиралы - выбритые до синевы, надушенные, в парадных
мундирах, при орденах и парадном оружии. Сопровождаемые адъютантами,
они поднимались по ступеням портика, проходили между двух часовых с
карабинами на плече и исчезали в здании.

3 ОКВ, ОКX, ОКМ, ОКЛ - верховное командование вооруженных сил,
главные командования сухопутных войск, военно-морского флота и военной
авиации в гитлеровской Германии.

Здесь их встречали офицеры полка личной охраны Гитлера.
Оказавшись в живом коридоре из детин двухметрового роста, в стальных
касках, с кинжалами и парабеллумами на поясе, гости - гордые, чопорные
военачальники - мгновенно теряли спесь. Они покорно сдавали оружие,
ибо с кортиками и тесаками к Гитлеру не пускали, и группами следовали
дальше. Миновав приемную и круглый зал, посетители вступали в
стометровую мраморную галерею, к центру которой примыкали апартаменты
фюрера. Каждую группу сопровождал эскорт эсэсовцев, печатавший шаг по
гулкому мраморному полу.

К противоположному углу здания, где был вход для штатских,
устремлялись "оппели", "мерседесы" и "хорхи" берлинской знати.
Полированные бока машин, ордена мужчин и драгоценности дам - все это
сверкало и искрилось в лучах по-летнему яркого солнца.

Гитлер встречал посетителей, стоя в глубине кабинета. Те
осторожно входили, почтительно пожимали протянутую им руку и спешили
принести свои поздравления. В ответ Гитлер наклонял голову, произносил
несколько приличествующих случаю слов и отступал на шаг. Это был знак,
по которому адъютанты выпроваживали посетителей, чтобы тотчас впустить
новых.

Паломничество к фюреру продолжалось несколько часов. И все это
время с Гитлером находился Канарис. Устроившись в дальнем углу
кабинета, почти невидимый, он внимательно наблюдал.

Несколько дней назад Канарис сопровождал Гитлера в его поездке в
столицу нового протектората. На улицах Праги, по которым следовал
кортеж канцлера фашистского рейха, царил порядок. Магазины торговали.
В скверах играли дети.

Да, с тех пор как они пересекли бывшую границу с Чехословакией,
никто ни словом, ни действием не оскорбил оккупантов. Но сколько
горечи, гнева, страдания было в глазах людей, толпившихся за шеренгами
полицейских!..

Размышления Канариса прервало появление новых посетителей. Это
были генерал и дама. Сопровождал их мальчик лет четырнадцати.

Сделав несколько шагов, группа остановилась. Генерал вытянулся и
выкрикнул приветствие. Его супруга присела в глубоком книксене.
Одновременно она рукой подтолкнула сына. Одетый в форму "гитлерюгенд",
тот вышел вперед и остановился перед хозяином кабинета.

- Мой фюрер, - сказал мальчик высоким ломким голосом, - я хочу
исполнить вам боевую песнь молодых немцев!

Гитлер скрестил на груди руки, оглядел генеральского отпрыска с
головы до ног и разрешающе кивнул.

Тот запел:

Мы - солдаты будущего,

Все, кто против нас,

Падут от наших кулаков.

Фюрер, мы принадлежим вам!