read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



огорчен.
- А мы-то как волновались, Коленька, разузнав на днях про такое, -
рассказывала ему мать, когда он пришел домой на побывку. - Безумно, как
волновались. Ведь это подумать, до чего же дело-то дошло:
священноучителей-инспекторов и тех пытаются поубивать. Что же это такое
начинается?! И большое полено было? Ты сам его видел? Боже мой! Ты уж
близко, Коленька, не подходи, где такое делается. У нас и своего-то горя в
доме предостаточно... Ради бога - не озоруй. Не приближайся к смутьянам, о
коих и в газетах нынче пишут нехорошо. Не дай бог погонят тебя из учебного
заведения.



СВЯЩЕННЫЙ БЫК ИЗ МЕМФИСА
Дела семейства шли все хуже. Запои у отца становились все длительнее.
Мать, по словам дедушки, таяла, как свечка. И все-таки дети учились:
братья Александр и Владимир - в реальном училище, сестры - в гимназии.
Братьям, правда, не удалось закончить училище: оба в одно и то же время
заболели чахоткой. Позднее Александр сдал экзамены на аттестат зрелости, а
Владимир поступил в фельдшерскую школу.
- Боже мой, как я была бы счастлива, если б могла быть уверенной, что
дети мои вышли на правильную дорогу, - говорила мать. - Только одна у меня
такая мечта.
Некогда хорошенькая, веселая, с отличием окончившая прогимназию, она
преждевременно состарилась от забот, от тревоги за мужа, за все семейство.
- Сколько я помню свою маму, - говорил Бурденко, - она все время
непрерывно только то и делала, что чинила, штопала, нянчила, кормила. И
еще помогала каждому из нас учиться - проверяла наши уроки. Никакой
радости, казалось, никакого удовольствия от жизни она не получала. Она как
бы добровольно пошла на каторгу, выйдя замуж за нашего отца.
- Ах, Коленька, как уж хотелось бы, - вздыхала мать, - чтобы ты хоть
поскорее как-нибудь заканчивал свое образование. Женился бы, стал
священником. А то, кто знает, может быть, я и не доживу. А как хотелось бы
увидеть тебя в черной шелковой рясе, как у брата моего, Алексея, у дяди
твоего. И дядя, говорит, мог бы подыскать тебе хороший доходный храм.
Истомились мы... Истомились до последней степени...
- Слушай, слушай, что мать говорит. Это правильное, - внушал дедушка. И
щурился от собственных слов, как от солнца. - А станешь попом, все будет в
твоих руках. И деньги, и вещи, и удовольствия. Дело же у попа, понятно, не
пыльное, но денежное. И ноги - главное - всегда в тепле...
Слова эти в разных вариациях дедушка, давно простудивший ноги, часто
повторял, как бы подбадривая внука, приходившего домой на побывку.
Приходил Николай на Пески не каждый день. И чаще под вечер - часа на
два, на три. И часы эти постоянно проводил на дворе или в коровнике,
помогая матери по хозяйству. Молча носил воду на коромысле, молча чистил
коровник. И так же молча, не поужинав, уходил к себе в общежитие.
- Молчит, - говорил про него дедушка. - Все молчит и молчит. Это, я вам
скажу, хорошая примета. Оч-чень хорошая. Попы обязаны серьезные быть. А
Николушка будет самый старательный поп. Вот увидите...
И в семинарии так же считали.
Среди других предметов в семинарии преподавали гомилетику - науку о
духовном красноречии. Это была, пожалуй, одна из самых важных наук для
будущих священников, которым необходимо было постичь искусство и самую
технику произнесения проповедей.
Попам и дьяконам едва ли потребуется когда-нибудь математика или
физика. Да и языки немецкий и французский, латинский, греческий и
древнееврейский не так уж до крайности будут нужны рядовым священникам.
А гомилетика - другое дело.
- ...Это в нынешнее время большинство ораторов не стыдятся произносить
свои речи по бумажке. И речи, заметно, иной раз не самим оратором
приготовленные, - говорил Бурденко. - А во времена моей молодости такое
считалось глубоко неприличным. Самому полагалось думать на людях или
продумывать заранее. А как же? Если человек отлично знает свое дело, оно
всегда у него в памяти.
Гомилетику в семинарии преподавал Николай Ксенофонтович, или Ксеныч,
как его звали семинаристы, - маленький, неопрятный, постоянно чесавшийся
протоиерей, - летом изъеденный комарами на рыбной ловле, а зимой, должно
быть, блохами в собственном трехэтажном домике на Огородной улице.
Всегда полусонный, рассеянный Ксеныч тревожно оживлялся только в те
дни, когда у подъезда семинарии останавливалась огромная черная
архиерейская карета.
- Бурденко, дорогуша, готовься! Мало ли что может быть, - говорил
Ксеныч. - Иначе ты и меня погубишь, дружок. Ну, что ты можешь сказать,
если он опять спросит тебя, как в прошлый раз, внезапно?..
- А вдруг он кого-то другого спросит?
- Нет, дружок, он спросит обязательно тебя. Он и фамилию твою уже
хорошо запомнил, говорит: "Этот Бурденко - молодец, который прошлый раз
слезу было у меня исторгнул. Неужели, говорит, он все произнес тогда
экспромтом? А ну-ка мы его в следующий раз спросим..."
Слезу у архиерея, прозванного за тучность и свирепый взгляд Аписом,
семинарист Бурденко вызвал проповедью о пожарах.
- ...Деревянная Россия, к сожалению, и по сей день горит очень жарко,
особенно в сельских местностях, - говорил профессор Бурденко. - А тогда, в
ранней моей юности и в детстве, нагляделся я на деревенские пожары
предостаточно. И когда архиерей предложил мне экспромтом произнести
проповедь о пожарах, так сказать, поучительное слово к воображаемым
селянам, я собрал в памяти все доступные мне подробности этих народных
бедствий и, пользуясь приемами гомилетики, преподанной нам Ксенычем, с
полчаса взволнованно говорил о бессильной и, пожалуй, бесполезной борьбе с
огнем, пожирающим соломенные крыши, дома под крышами, домашнюю утварь -
плоды труда людей, а иной раз и их самих с домашними животными...
В этот момент, стоя на преподавательской кафедре, семинарист Бурденко,
казалось, и в самом деле испуганно вглядывался во взметнувшееся к небесам
зловещее пламя, слышал треск и шипение раздираемого жаром дерева, плач
детей, рыдания женщин, видел обезумевших лошадей и коров, опаленных ворон,
и - кричал, как действительно застигнутый бедой, во весь голос:
- Ой, добрые люди, воды, воды! Поскорее воды...
Тихий Ксеныч был испуган особенно этим криком. Он боялся, что и
архиерею не понравится "такая мистерия". И еще он боялся: "Уж не тронулся
ли башкой в натуральном смысле очень старательный семинарист".
- Попей, дорогуша, - протягивал он Бурденко стакан с водой,
расплескивая ее в дрожащей руке.
А архиерей еще долго после проповеди сидел, задумчиво набычившись,
выкатив остекленевшие глаза, - толстый, седой и в самом деле удивительно
похожий на изображенного в учебнике Аписа - священного быка из Мемфиса.
- Талант, - наконец сказал он. И, грузно качнувшись, двинулся к дверям.
- Большой талант и истинный, - добавил в коридоре, искоса глядя на
почтительно семенившего подле него низкорослого Ксеныча. - А ты за мной
покамест не беги, не суетись. Я в клозет зайду. Взвинтил он меня. Всего
взвинтил, этот Бурденков. Вот именно талант богоданный. Редкостный.
Самоисступленный. Артист - блошиное племя. Или, истинно говорю, будущий
иерей...
Не подозревал еще семинарист Бурденко, какие хлопоты на себя и на
Ксеныча он навлек тогда этим первым успехом в драгоценном искусстве
гомилетики.
Дней пять спустя черная лакированная архиерейская карета снова
подкатила к подъезду семинарии. И уже на лестнице архиерей спросил:
- Что, не опоздал ли я на гомилетику? Здоров ли Бурденков? Где он? Хочу
его слышать...
- Бурденко, беги скорее в класс. Апис уже ищет тебя. Будешь сейчас
опять проповедь говорить...
Архиерей прибыл точно вовремя. Урок гомилетики начался через пять минут
после его прибытия. И первое, что сказал архиерей, явившись на урок:
- А ну-ка, Бурденков, произнесите нам доброе слово на тему, которую мы
сами тебе сейчас зададим...
Архиерей сел около кафедры не на тонконогий венский стул, услужливо
подвинутый Ксенычем, а на массивную табуретку, с которой вешали на стену
географическую карту.
Бурденко встал и замер у своего места.
- Идите сюда, поближе к нам, - позвал его архиерей. - Хочу я послушать
вот о чем. Ты и угадать не сможешь о чем. О вреде... о вреде тяжкого
порока. О вреде, иначе говоря, пьянства...
Бурденко подошел к кафедре и снова замер, покраснев. Значит, этому
важному, толстому архиерею уже все известно о печальной страсти моего
отца. И вот он решил поиздеваться надо мной сейчас здесь на глазах у всего
класса.
"Как вы смеете!" - хотел было крикнуть Бурденко, защищая честь отца.
Пусть будет что будет. Пусть прогонят его из семинарии, но архиерей все
равно не вправе смеяться над несчастьем.
Бурденко сжал кулаки и в то же мгновенье подумал:
"А может быть, все это случайно? Может быть, архиерей еще ничего не
знает. Откуда бы ему узнать о моем отце?"
- Что-то ты очень долго молчишь, дорогуша? - свистяще прошептал над
самым ухом Ксеныч. - Говори же, говори! Что хочешь говори. Владыка же
ждет. Говори хоть что-нибудь. Только ради бога не молчи...
- Итак, мы слушаем вас, Бурденков, - заправил за уши длинные седые
волосы архиерей, с удовольствием глядя на свое отражение в створке окна. -
Тема понятна вам?
- Понятна, - кивнул Бурденко.



Страницы: 1 2 3 [ 4 ] 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.