квартиры Батушанского. Провал за провалом, арест за арестом, а самого
Батушанского жандармы ни разу не потревожили. Это настораживало.
Землячка предпочитала устраивать заседания комитета на свежем воздухе -
где-нибудь за городом, в саду, даже на привокзальной площади. Но не всегда
это было возможно - приходилось все-таки пользоваться иногда злосчастной
квартирой.
Однажды она шла к Батушанскому на заседание комитета. Шла и по привычке
оглядывалась - то остановится у витрины магазина, то читает на углу дощечку
с названием улицы - хвост за нею как будто не тянется.
По дороге ее нагнал Фоменко, молодой рабочий, недавно вступивший в
партию.
- Розалия Самойловна, у меня к вам письмо от товарища Игната. Сказал,
чтобы прочли не откладывая, - обратился он к Землячке.
Достал пачку папирос и вытянул из нее листок папиросной бумаги.
- Нехорошо, - упрекнула его Землячка. - Записку надо хранить так, чтобы
в случае чего сразу проглотить.
Она развернула листок - наивная это была записка, обо всем говорилось
иносказательно, условными словами, однако расшифровать подлинный смысл было
нетрудно. Во избежание провала Землячке предписывалось без промедления
выехать за границу.
- А где товарищ Игнат? - поинтересовалась Землячка.
- Я встречусь с ним позже, - уклончиво ответил Фоменко.
- Тогда я иду, - сказала Землячка. - Извинитесь за меня перед
товарищами.
- А как же заседание? - удивился Фоменко.
- Батушанскому скажите, зайду к нему завтра, - сказала Землячка. -
Предстоит более важная встреча.
На самом деле никакой встречи не предвиделось, завтра она будет уже
далеко. Педантизм у нее был в крови, она соблюдала дисциплину сама и
требовала того же от других.
Ближайшим же поездом, через два часа, она выехала в Одессу. В Одессе
получила заранее приготовленный паспорт и спустя день переехала границу.
Деньги были, отец не отказывал в помощи, а она не стеснялась эту помощь
принимать - в партийной кассе всегда ощущался недостаток в деньгах, - и без
особых приключений добралась вскоре до Женевы.
Чистенький, аккуратный город на берегу озера.
Ей так не терпелось добраться поскорее до цели своего путешествия, что
она взяла у вокзала извозчика.
Вот и пригород, поселок Сешерон, небольшой двухэтажный домик.
С улицы она попадает в просторную кухню с каменным полом. Навстречу ей
идет Надежда Константиновна. Очень вежливая и в то же время несколько
рассеянная - сейчас у нее столько дел, что ей трудно делить между всеми свое
внимание.
Во второй раз Землячка в гостях у Ленина.
- Розалия Самойловна? - Крупская сразу узнает посетительницу. - Как
добрались?
Она пожимает гостье руку.
- Отлично, паспорт у меня хороший, - отвечает Землячка. - Я бы
задержалась в Екатеринославе, но получила записку...
- Да, да, - подтверждает Крупская. - Мы боялись за вас, очень уж
ненадежен Батушанский.
Удивительно! Здесь, в Женеве, в такой дали от России, знают о
Батушанском и знают, по-видимому, больше, чем известно о нем в
Екатеринославе.
- Рассказывайте, что в Екатеринославе, в Одессе? - расспрашивает
Надежда Константиновна. - Как отношения с бундовцами?
В кухне многочисленное общество. Одних Землячка видит впервые, других
знает хорошо. Дементьевы, Шотман, Книпович, ростовчане Гусев и Локерман...
- У нас тут такая толчея, - говорит Надежда Константиновна.
К ним подошел Красиков, он же Игнат, он же Панкрат, он же Шпилька, у
него тысяча псевдонимов - он опередил Землячку, появился в Женеве раньше ее.
- Настоящий притон контрабандистов, - пошутил он. - Видите, что за
мебель?
Стульев не хватало, сидели на ящиках из-под книг, но это никого не
стесняло и не смущало, чувствовали все себя свободно и непринужденно.
Не было только хозяина квартиры - того, к кому все они собрались.
Землячка понимает, что все здесь так же, как и она сама, делегаты
предстоящего съезда.
Хоть и не полагалось, она все-таки спросила Надежду Константиновну:
- А где?..
Та подняла палец, указывая на потолок.
- Наверху. Занят. Вы встретитесь с ним позже. А пока будем
устраиваться, отведу вас на квартиру к Вере Ивановне.
Это и доверие и честь - пользоваться гостеприимством Веры Ивановны
Засулич.
Знаменитая революционерка, землеволка, человек исключительной смелости;
ее покушение на петербургского генерал-губернатора Трепова навсегда
запечатлено в летописях русской революции.
Вера Ивановна приветливо встретила свою квартирантку.
- Милости просим, я рада, ведь вы с родины, а я так скучаю по России.
Вера Ивановна очень одинока, ей уже за пятьдесят, семьи у нее нет,
живет она в небольшой комнате, напоминающей скорее обиталище старого
холостяка: накрытая кое-как постель, стол, заваленный газетами, книгами и
бумагами, пыль, окурки.
- Хозяева внесут вторую кровать, и чувствуйте себя как дома.
Но Землячке как-то не по себе, очень уж коробит ее неряшливость этого
жилища.
Она усмехнулась про себя, вспомнив юмористический рассказ Надежды
Константиновны о том, как фантастически питалась Вера Ивановна: жарит на
керосинке мясо, отстригает кусочки ножницами и ест.
- Когда я жила в Англии, - рассказывала сама Вера Ивановна, - вздумали
меня английские дамы разговорами занимать: "Вы сколько времени мясо жарите?"
- "Как придется, - отвечаю, - если есть хочется, минут десять жарю, а не
хочется есть - часа три". Ну, они и отстали.
Внесли кровать, Землячка распаковала чемодан, разложила привычные вещи
и... привела в недоумение Засулич.
- Что это у вас?
- Несессер.
- Вы пользуетесь такими предметами?
Вера Ивановна пожала плечами. Вслух не сказала, что следить за своей
внешностью - значит отнимать время у революции, но Землячка поняла намек,
однако не осмелилась сослаться на Пушкина, Вера Ивановна была выше всяких
замечаний.
Землячка все готова простить Вере Ивановне за интерес к России, в
каждом ее вопросе звучала тоска по родине.
- Рассказывайте, - непрестанно твердила Засулич. - Хочу хоть вашими
глазами посмотреть на русского мужика.
Но едва гостья вздумала взяться за уборку комнаты, хозяйка тут же ее
осадила:
- Нет, нет, это уж вы оставьте.
Она так и не разрешила убрать комнату.
Но это были мелочи, все значительное и важное происходило в доме, где
квартировали Ульяновы.
Владимир Ильич встретился с Землячкой на следующий день после ее
приезда, расспросил об Одессе, о Екатеринославе, похвалил за то, что она не
стала медлить с отъездом: собрал у себя в кухне всех приехавших товарищей и
попросил подробнее осветить положение на местах.
А спустя несколько дней Землячка слушала тезисы Ленина по национальному
вопросу, которые он прочел перед делегатами предстоящего съезда.
В тех городах, где Землячке приходилось работать, у искровцев часто
происходили столкновения с бундовцами. И те и другие спорили часто по
мелочам, личные обиды нередко заслоняли существо разногласий. А вот Ленин
сразу же отсеял шелуху мелких взаимных обвинений, доказал, что суть
заключалась не в частных разногласиях; он требовал подняться над узкими
национальными интересами и почувствовать себя подлинными
интернационалистами.
Землячка сидела за столиком кафе, рядом с ней сидели Гусев и Красиков и
тоже во все глаза смотрели на Ленина. Было что-то удивительное в этом
человеке. Говорил он очень быстро, но это не мешало улавливать каждое его
слово. Он не старался говорить популярно и считал, что слушатели
подготовлены не меньше его, но все, что он говорил, было ясно и продуманно,
и каждая его фраза напоминала точную математическую формулу.
Ему немногим более тридцати лет, он еще молод, всем своим обликом
походит на обычного русского интеллигента, но достаточно побыть некоторое
время возле него, вдуматься в то, что он говорит, как начинаешь чувствовать,
какой это необыкновенный человек. Землячка не встречала еще такой
целеустремленности. Он как бы расчленяет действительность на ее составные
части и собирает вновь, и тогда все непонятное предстает в ясном свете.
И вдруг она ловит себя на мысли о том, что обаяние этого человека
непреодолимо. Этот огромный лоб, проницательные глаза, мягкий овал лица,
убежденность, воля - и необыкновенная деликатность...
Едва он заканчивает реферат, она начинает аплодировать. Совсем как на
спектаклях, когда родители возили ее в театр в награду за успехи в школе.
Она ловит себя на этом. "Как школьница, - мысленно говорит она себе. - Точно
какому-нибудь артисту..." Опускает руки и видит, что Красиков и Гусев
аплодируют с не меньшим увлечением.
В этот приезд ей недолго удалось побыть возле Ленина. Не проходит и
недели, как в квартире Засулич появляется Дмитрий Ильич, младший брат
Владимира Ильича.
- Я за вами, - говорит он. - Меня послала Надежда Константиновна.
Мережковский Дмитрий
Василенко Иван
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Журавлев Владимир
Плотников Александр