***
на престол в Неаполе, император Наполеон вернулся в Париж - раздраженный,
придирчивый, нетерпимый.
репутацию, какой он не заслуживает. Тем самым вы позволяете обществу думать,
что мое положение и мой престол в опасности. Между тем французы должны
знать, что они счастливы жить под моим скипетром, а недовольных средь них
быть не может... Это я недоволен вами, Фуше!
Мале был водворен в Ла-Форс не за то, что он сделал, а лишь за то, что он
мог бы сделать. А сделать он мог бы, конечно, многое. Удайся тогда мятеж в
Париже, и, может быть, вся история Европы пошла бы иным путем - путем
демократических преобразований; возможно - хочу я верить! - наша древняя
Москва сохранилась бы до наших дней той "белокаменной", какой и была она до
исторического пожара 1812 года...
Уде - великий архонт (глава филадельфов); именно этот Уде связан с
Буонарроти! И наверное, император Наполеон как следует подумал, а потом уже
четко решил:
Гидаль?" - мог бы спросить Фуше...
ПОСЛЕДНИЕ РЕПЕТИЦИИ
небрежно спросил его на допросе:
Но.., в чем же я провинился?
Франции, где (если верить слухам) филадельфы имели тысячи сторонников с
оружием, готовых на все ради новой революции. Между тем в поведении Мале
ничего не изменилось. Обычно он просыпался средь ночи, с помощью дешевого
телескопа наблюдал за движением небесных светил, а по утрам столярничал у
самодельного верстака... Поручик Лакомте, служивший в тюрьме помощником
коменданта, однажды привлек его внимание. Почти заботливо, как отец, Мале
расправил на груди поручика жиденький аксельбантик и заглянул в глаза юноши:
в Париже?
скоро вам предстоит дорога в Испанию.
предстоит сражаться с гверильясами в Испании.
покончит с блудливою Австрией...
партизан под стенами Сарагосы... Выходит, Мале знал гораздо больше того, что
может знать узник Ла-Форса.
наверное, следует ожидать всяких дерзостей.
бандит Сорби, сидя в тюрьме Ла-Форса, что-то пронюхал о планах Мале, а
теперь желал бы продать генерала как можно дороже.
Бюгоня состоялась тайная встреча бандита Сорби с префектом тайной полиции.
ценность. Ты даешь мне свой товар - сведения о Мале, я расплачиваюсь с тобой
верной купюрой - амнистией...
известием: генерал Мале, даже в застенке Ла-Форса, снова готов выступить
против Наполеона:
освободить Сорби:
Ла-Форса, невозможно свергать правительства. Впрочем, его величеству об этом
будет мною доложено...
поворачивался лицом в сторону заходящего солнца и пять минут посвящал
размышлениям о том, что им сделано для пользы народа и что еще предстоит
сделать. Так повелевал закон филадельфов, и одновременно с генералом Мале
тысячи его соратников тоже обращали взоры к погасающему светилу... Мале, как
и все якобинцы, постоянно был готов к смерти, естественной или
насильственной - это не так уж важно: "Если жизнь не удалась, человек
погружается в смерть, как в летаргический сон, и, дождавшись в смерти лучших
времен, он воскресает для новой жизни, которая будет лучше той, которую
ранее он покинул..."
время, тот и останется жить во все времена!"
***
филадельфах приводило Наполеона в содрогание; император предполагал, что
"эти люди имеют опасные разветвления в его армии". Кажется, полковник Жак
Уде сознательно не был удален им из армии, чтобы следы великого архонта не
затерялись в гуще народа. Между тем тюрьма на улице Паве, где сидел генерал
Мале, явно привлекала филадельфов. Что-то слишком часто стали они наезжать в
Париж, пытаясь обмануть бдительность стражей. В сферу наблюдения Паскье
тогда попали многие филадельфы, ищущие личных контактов с узником. Не
ощущать наличия крепкой и мыслящей организации, связанной с именем Мале,
было уже нельзя, но лицо Жозефа Фуше по-прежнему оставалось бесстрастным,
как гипсовая маска.
стоит ли придавать значение словам человека, который способен выдумать даже
полет на Луну, только бы ему доставили сладкое блаженство личной свободы...
горевали у фонтана Биражу, сидя на кучах белья. Они оплакивали мужей,
пропавших без вести в Испании, сыновей, убитых в излучинах Дуная... В эту
яркую весну армия императора безнадежно застряла напротив Вены, в
бессмысленной бойне под Эйслингеном полегло сразу тридцать тысяч французских
юношей, а Наполеон в хвастливом бюллетене распорядился считать эту
сомнительную битву своей победой. Но истина дошла до Парижа, гарнизоны
роптали, в народе Франции появилась растерянность. В следующей битве, при
Ваграме, император обласкал полковника Жака Уде своим высочайшим вниманием:
что вы достойны этого высокого чина...
жестоко изранен выстрелами в спину - из засады! Великий архонт успел
продиктовать пять предсмертных писем, одно из которых было адресовано
генералу Мале...
готовились запеть благодарственный "Те Deum" в честь победы Наполеона над
Австрией. Со взводом барабанщиков Мале хотел ворваться в собор, чтобы со
священного алтаря провозгласить народу и всей Франции:
вопли отчаяния бонапартистов, а для легковерных парижан были заготовлены
прокламации на бланках сената. Мале казалось, что французы устали приносить
жертвы своему "Минотавру", он сумеет увлечь гарнизон за собой, а сам
Бонапарт уже не осмелится вернуться в Париж, отвергающий его ради мирной
жизни... Паскье навестил министра Фуше.
людей даже в сенате. Иначе откуда бы взялись эти официальные бланки, на
которых напечатаны криминальные слова: "Бонапарта нет, долой корсиканца и
его полицию, отворим все тюрьмы Франции настежь..." Что скажете вы теперь?
настроения публики в Париже...
тех пор носил ключи от темницы мятежного генерала на груди - подле дешевого
солдатского амулета.
рехнулся: в самый-то торжественный момент, когда весь Париж возносит хвалу
императору за его победу, и вдруг явиться в святом алтаре.., с барабанным
боем! Да, такое не каждый придумает. С этим Мале надо быть осторожнее...
крест-накрест. Он размышлял. Он анализировал.
***
Максимов Альберт
Круз Андрей
Пехов Алексей
Сапковский Анджей
Пехов Алексей
Браун Дэн