Чтение 4–й страницы книги ~Вторая возможность~

- Да есть ли она, Шамбала, в действительности? - пытался я посеять в
нем сомнение, видя, что дело зашло слишком далеко. - Все эти "факты" - они
лишь более или менее правдоподобны, среди них нет ни одного достоверного.
Я тоже немало читал по этому поводу, и у меня сложилось мнение, что не
стоит принимать легенду о Шамбале близко к сердцу. Взять, например,
Николая Рериха. Замечательный художник, человек многогранный и
разносторонний... Да что повторяться: о нем в последние годы достаточно
писалось и пишется. Мое знакомство с Шамбалой, Махатмами началось именно с
его книг...

Евтеев делал вид, что слушает, и рассеянно вертел на крышке журнального
столика чашку с кофе.

- Так вот, - продолжал я не смущаясь, зная, что он все равно
заинтересуется. - Рерих был страстным пропагандистом Шамбалы, Махатм, он,
безусловно, в них верил, он страстно хотел, чтобы они действительно
существовали...

- Он ведь встречался с Махатмами, - вздохнув, вяло бросил Евтеев.

- Встречался?! - подчеркнуто удивился я.

- Ну да... - пожал плечами Евтеев. - В 1926 году, после окончания
первой половины своей трансгималайской экспедиции, собираясь в Советский
Союз, в Москву, он официально мотивировал цель этой поездки тем, что
выполняет поручение Махатм. В июне 1926 года он передал Чичерину "Послание
Махатм". А затем, перед предстоящим путешествием из Алтая в Гималаи через
Монголию, направляя в Наркомат иностранных дел просьбу о советском
экспедиционном паспорте, он снова мотивирует ее выполнением поручений
Махатм... Ведь тебе все это прекрасно известно, - усмехнулся, глядя
прищуренными глазами Евтеев. - Более того, в 1927 году в Улан-Баторе
Рерихи издали книгу "Община", представляющую собой записи бесед с
Махатмами во время экспедиции.

- Вот в этом все и дело... - вздохнул я. - Дай-ка мне текст этого
"послания".

Евтеев со скрываемым недоумением встал и, порывшись несколько минут на
полках стеллажей, протянул книгу Валентина Сидорова "На вершинах".

- Слушай внимательно, - попросил я и начал читать: - "На Гималаях мы
знаем совершаемое Вами. Вы упразднили церковь, ставшую рассадником лжи и
суеверий. Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков. Вы
разрушили тюрьму воспитания. Вы уничтожили семью лицемерия. Вы сожгли
войско рабов. Вы раздавили пауков наживы. Вы закрыли ворота ночных
притонов. Вы избавили землю от предателей денежных. Вы признали, что
религия есть учение всеобъемлемости материи. Вы признали ничтожность
личной собственности. Вы угадали эволюцию общины. Вы указали на значение
познания. Вы преклонились перед красотою. Вы принесли детям всю мощь
Космоса. Вы открыли окна дворцов. Вы увидели неотложность построения домов
Общего Блага.

Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, также
мы признаем своевременность Вашего движения и посылаем Вам всю нашу
помощь, утверждая единение Азии! Знаем, многие построения совершатся в
годах 28 - 31 - 36. Привет Вам, ищущим Общего Блага!"

- Ну и?.. - сказал Евтеев, напряженно застыв, пристально глядя на меня,
но в его глазах я увидел зреющее понимание. Без сомнения, он и сам
подспудно думал _об этом_, хотя лишь подспудно, потому что был поглощен
сбором доказательств в пользу Махатм и Шамбалы, а потом и гималайской
экспедицией.

- Что здесь хоть _отдаленно_ напоминает написанное "высокоразвитыми
людьми, чьи знания беспредельны"? - спросил я его в лоб. - Что?.. И не
напоминает ли тебе стиль послания стиль письма самого Рериха?..

- Да... - ошеломленно проговорил Евтеев, глядя в одну точку и задумчиво
потирая ладонью подбородок.

- А "Община" - якобы запись бесед с Махатмами?.. - продолжал наступать
я. - Ведь это полнейшая философская путаница! Недаром сами Рерихи никогда
больше ее не издавали. Если бы книга не была проникнута добрыми чувствами,
желанием добра, симпатией и сочувствием к тому, что происходило в те годы
в нашей стране, ее вряд ли упоминали бы даже рерихоманы - настолько она, с
одной стороны, воплощение доброй воли, а с другой - свидетельство
поверхностнейшего и путаного знания всего, что относится к области
социологии. Разве не так?.. Лишь присущий стилю Рериха символизм придает
этому сочинению некое величавое глубокомыслие.

- Действительно... - проговорил Евтеев и усмехнулся. - Я тоже обратил в
свое время на это внимание, но почему-то не счел важным додумать эти мысли
до конца...

- Значит, никаких встреч с Махатмами у Рериха не было и никаких
поручений они ему не давали... - задумчиво произнес он через минуту.

- С Махатмами из _Шамбалы_ - это уж точно... - подтвердил я.

- Но что же получается? - опять пожал плечами Евтеев, на время
утрачивая интерес к Шамбале и Махатмам: его целиком захватила моральная
сторона вдруг открывшегося. - Выходит, что Рерих был мистификатором?! Не
могу в это поверить... Ну, ладно, пусть ему была так важна его
трансгималайская экспедиция и _именно такой_ ее маршрут, так хотелось
побывать на родине, что он решил слукавить, чтобы дело было вернее, но
издание в Монголии "Общины" в 1927 году?.. Что-то тут я недопонимаю...

- Мистификация чистейшей воды, - с глубоким сожалением подтвердил я.

- Повторяю, встреч с Махатмами из _Шамбалы_ у него не было. Более того,
его трансгималайская экспедиция и была - в первую очередь - именно
попыткой найти Шамбалу или хотя бы встретиться с Махатмами.

- Ну, ты даешь! - ошеломленно и как-то по-детски покачал головой
Евтеев.

Но я был хорошо подготовлен к этому разговору.

- Вспомни, что пишет Шапошникова, прошедшая в 1976 году дорогой
экспедиции Рериха по Алтаю: "Его экспедиция не проходила по... главному
пути движения народов через Алтай. Николай Константинович предпочел
параллельный, на мой взгляд, второстепенный путь... Может, не только
переселение народов его интересовало, но и что-то другое, что пока от нас
скрыто? Как бы то ни было, проблема загадочного маршрута возникла и
требует решения..."

У него ничего не вышло с поисками Шамбалы по пути из Индии, и тогда он
решил пойти дорогой староверов, искателей Беловодья. Вчитайся внимательнее
в его дневниковые записи, и ты поймешь, что было его-главной целью в этой
экспедиции. Он бредил Шамбалой и Махатмами, он был поглощен этой идеей!..

Я резко встал и взял с книжной полки Евтеева записи Рериха о
трансгималайской экспедиции, изданные в 1974 году.

- Вот, страница 253: "...Вечером наши ламы читали молитвы Майтрейе и
Шамбале. Если бы на Западе понимали, что значит в Азии слово Шамбала или
Гесер-хан!"

Дальше (я перелистнул страницу): "Среди дождей и грозы долетают самые
неожиданные вести. Такое насыщение пространства поражает. Даже имеются
вести о проезде здесь Учителя (Махатмы) сорок лет назад..."

"Двадцатого июля получены указания чрезвычайного значения.
Трудновыполнимые, но приближающиеся следствия. _Никто в караване еще не
подозревает о ближайшей программе"_, - я выделил эту фразу голосом.

"На следующий день опять важные вести, и опять спутники не знают о них.
Сверяйте эти числа с вашими событиями..."

"...Вчера буряты пророчествовали что-то сумрачное. Именно: "Посылаются
лучшие токи для счастливого решения дел". Предполагаем выступить через
Цайдам к Тибету девятнадцатого августа..."

Евтеев слушал с напряженным вниманием.

"Пятого августа. Нечто очень замечательное. В десять с половиной утра
над станом при чистом синем небе пролетел ярко-белый, сверкающий на солнце
аппарат..."

Я снова перелистнул страницу.

"За Ангар-Дакчином - Кокушили, те самые Кокуши, о которых знают
староверы на Алтае, искатели Беловодья. _Тут уж недалеко заповедные
границы_..."

Евтеев, глядя на меня далеким взглядом, задумчиво покачивал головой.

- И вот: "Ждем тибетские посты. Почему их нет? Что-то забелело вдали...
Снег? Но нигде кругом снега нет... Шатер? Но это нечто слишком большое.
Оказалось, гигантский гейзер глауберовой соли. Белоснежная, сверкающая на
солнце глыба; _уже заповедная граница_", - снова выделил я голосом.

- Но я все-таки не могу понять, - после паузы принялся за свое Евтеев,
- как он мог решиться на мистификацию?..

- Ничего слишком сложного, - ответил я. - Я много об этом думал. Эта
мистификация не бросает тень на его имя, она лишь оттеняет черты его
сложной, увлекающейся, в немалой степени противоречивой личности. - Я
чувствовал досаду оттого, что приходилось уклоняться в сторону от цели,
ради которой и затеял этот разговор.

- Во-первых, он ведь руководствовался самыми добрыми побуждениями; если
в истории с "посланием" еще можно - при желании - усмотреть какие-то
личные интересы, то в издании "Общины" они начисто отсутствуют даже для
предвзятого взгляда. Его одержимая вера в Шамбалу, Махатм, убежденность в
их чуть ли не решающей роли в жизни Азии, крайне преувеличенное
представление об их авторитете густо рассыпаны по страницам его книг. Сам
он в то время не обладал широкой известностью, но страстно желал добра,
считал свои мысли полностью _созвучными_ мыслям Махатм, а свои намерения -
взять то же "послание" - угодными им, и поэтому, как человек страстный и
_уверенный_, что делает _добро_, решился опереться на авторитет Махатм и
Шамбалы.

Так, наверно, все было, если в нескольких словах...

Евтеев долго молча курил, потом задумчиво усмехнулся:

- То есть выступил в роли посредника между Шамбалой и Человечеством.
Скромная миссия, ничего не скажешь...

- Это может выглядеть и так, но - опять повторяю - он не думал об этом,
а о том, как лучше сделать то добро, которое в его силах... Но мы с тобой