дело, и ты сама прекрасно это понимаешь. Изволь сию минуту подняться к себе,
и заколи повыше корсаж, и спусти пониже юбки, из дому ты выйдешь только в
приличном виде. Да смотри умойся!"
напрасно ты так выражаешься при невинных девочках". Она пошла с Эми, в доме
нашлись и еще помощницы, много времени не потребовалось. Через десять минут
Эми вернулась чистенькая - румяна смыты, на груди над корсажем кружева,
пастушеские юбки скромно тянутся шлейфом по ковру.
Габриэлом, никаких кружев в вырезе ее корсажа уже не было, юбки вызывающе
вздернулись короче прежнего, пятна румян на щеках так и рдели. "Скажи
правду, Габриэл, ведь жаль было бы испортить мой наряд?" Габриэл, восторге
от того, что она поинтересовалась его мнением, объявил: наряд превосходен! И
оба дружно, снисходительно порешили, что, хотя старшие частенько докучают,
не стоит их расстраивать откровенным непослушанием, ведь их-то молодость
миновала, что же им остается в жизни?
откидывала тяжелый трен платья, но при этом все сильней беспокоился за
сестру. Эми пользовалась чересчур большим успехом. Молодые люди, точно мухи
на мед, устремлялись к ней через всю залу, не сводя глаз с обтянутых белым
шелком ножек. Иные из этих молодых людей были Гарри незнакомы, других,
напротив, он знал слишком хорошо и не считал их общество подходящим для
своей сестры. Габриэл, нелепый в шелку и парике лирического пастушка, стоял
поодаль и сжимал перевитый лентой посох так, словно безобидный посох
ощетинился шипами. С Эми он почти не танцевал, танцевать с другими ему было
мало радости, на душе черным-черно.
некий джентльмен, по рождению креол, который двумя годами раньше некоторое
время был помолвлен с Эми. Он прямиком направился к ней, точно влюбленный,
уверенный во взаимности, и сказал, почти не понижая голоса, так, что все
поблизости слышали: "Я пришел только потому, что знал - вы здесь. Вот
потанцую с вами и сразу уйду". "Раймонд!" - воскликнула Эми и просияла,
точно при встрече с возлюбленным. Она танцевала с этим Раймондом четыре
танца подряд, а затем, об руку с ним, скрылась из залы.
жених и невеста, имеющие полное право быть счастливыми, медленно
вальсировали под свой любимый напев - печальную песнь мавританского владыки,
покидающего Гранаду. Не слишком уверенно выговаривая испанские слова, они
чуть слышно напевали друг другу эту песнь любви, разлуки и скорби,
пронзающей сердце точно острием меча и рождающей в нем сострадание ко всем,
кто повержен и обездолен: "Приют любви, мой рай земной... я расстаюсь навек
с тобой... скворец усталый без гнезда, где кров найдешь, летишь куда? А мне,
вдали родной страны, увы, и крылья не даны... Крылатый странник, пусть твой
путь тебя ведет ко мне на грудь, гнездо со мною рядом свей, упьюсь я песнею
твоей, оплачу родину мою..."
отшвырнул пастушеский посох, белокурый парик держал в руке. Он жаждал
немедля поговорить с Гарри, и не успела Мариана опомниться, как уже сидела
подле матери, а взволнованные молодые люди скрылись. Дожидаясь жениха,
встревоженная и огорченная, Мариана улыбнулась Эми, которая пронеслась мимо,
вальсируя с молодым человеком в костюме дьявола - имелись даже не очень
ловко сидящие на ноге ярко-красные башмаки с раздвоенным копытом. Через
минуту вновь появились Гарри и Габриэл, очень серьезные, Гарри тут же
метнулся в гущу танцующих и возвратился с Эми. Девушек и их старших спутниц
попросили покинуть бал, их немедля доставят домой. Все это было загадочно и
внезапно, Гарри лишь сказал Мариане: "Я тебе объясню, что случилось, но не
сейчас, после..."
что Габриэл привез Эми домой один, а Гарри появился позже. Остальные тоже
возвращались порознь, картина происшествия сложилась понемногу из отрывочных
рассказов. Эми молчала и, как потом стало ясно матери, вся горела в жару. "Я
сразу поняла, что-то стряслось неладное. Спрашиваю Эми - что случилось, а
она упала в кресло, будто совсем обессилела, и отвечает: "Да вот, Гарри
ходит там на балу и стреляет в людей". "Это все из-за тебя Эми", - говорит
Габриэл. А Эми в ответ: "Ничего подобного. Не верь ему, мамочка". Тогда я
говорю: "Ну, довольно. расскажи мне все по порядку, Эми". И она сказала:
"Понимаешь, мамочка, пришел Раймонд, а ты же знаешь, он мне нравится и он
прекрасно танцует. Вот мы с ним и танцевали, может быть, многовато. А потом
вышли на галерею подышать свежим воздухом и там стояли. И он сказал, какие у
меня красивые волосы и что ему нравится эта новомодная короткая стрижка".
Тут Эми мельком глянула на Габриэла. "А потом вышел другой молодой человек и
сказал:
танцевать. А после этого, видно, сразу пришел Габриэл и вызвал Раймонда
из-за чего-то, уж не знаю, на дуэль, но Гарри не стал ждать их дуэли.
Раймонд уже вышел, велел подать ему лошадь, наверно, на дуэли не дерутся в
маскарадном костюме, - говорит Эми и смотрит на Габриэла, он прямо весь
съежился в своем пастушеском голубом шелку, - а Гарри вышел да сразу в него
и выстрелил. По-моему, это нехорошо".
понимает, о чем только думал ее сын Гарри, когда так поступал. "Защищать
честь сестры следует по-другому", - сказала она ему после. "А я не хотел,
чтобы Габриэл дрался на дуэли, - возразил Гарри. - Да и толку большого от
этого бы не было".
который, видно, твердил всю дорогу с бала домой: "Он тебя поцеловал, Эми?"
"Может быть, и поцеловал, - сказала она, - может быть, я сама этого хотела".
сказала не сердито.
Он взял ее за руки и хотел их удержать. Но она упрямо, решительно старалась
отнять руки, и Габриэлу пришлось их выпустить.
Мы все устали. Поговорим завтра".
юбку. "Напрасно ты это сделала, Эми. Это неразумно. По-другому было лучше".
мне. До чего все скучно!" У нее стало такое лицо, будто она вот-вот
заплачет. Эми даже в раннем детстве плакала очень редко, и мать испугалась.
И тут-то она заметила, что от дочери пышет жаром.
Вальсирую мимо него и каждый раз вижу, он дуется. Он мне весь бал испортил.
Ох, как спать хочется".
родилась такая красавица. "Во сне она была прекрасна, как ангел", - сказала
мать.
вмешались друзья обоих и предотвратили ее. Но не так-то просто было
загладить безрассудный выстрел Гарри. Похоже, Раймонд жаждал мести, дело
могло принять дурной оборот. Габриэл, братья и друзья в один голос убеждали
Гарри, что самый верный способ избежать еще худшего скандала - на время
скрыться, и Гарри внял их советам. Едва стало светать, молодые люди
вернулись домой, оседлали лучшую лошадь Гарри, помогли ему собрать кое-какие
вещи на дорогу; Билл с Габриэлом поехали его провожать, и Гарри поскакал к
границе так, словно отважился на веселое приключение.
Через пять минут после отъезда молодых людей она сошла вниз уже в амазонке,
велела конюху оседлать ее лошадь и помчалась вдогонку. Почти все утро она
провела в седле; еще не успев встревожиться долгим отсутствием дочери,
родители обнаружили ее записку.
до границы, расцеловалась на прощанье со своим братом Гарри и все так же
верхом вместе с Биллом и Габриэлом вернулась домой. Поездка длилась три дня,
и, когда путники возвратились, Эми пришлось снять с лошади. Теперь она
по-настоящему расхворалась, но весела была как никогда. Родители готовились
встретить ее суровостью, но, едва увидев беглянку, об этом забыли. Гнев их
обрушился на Билла и Габриэла. "Как вы позволили ей поехать?" - спрашивали
они.
И ей было так весело!"
раз я оказалась героиней романа, почему бы не получить от этого побольше
удовольствия?"
просто-напросто слегла и не вставала, а Гарри, счастливо улизнув, выжидал,
пока эта буря в стакане воды утихнет. Прочие члены семейства вынуждены были
принимать гостей, писать письма, ходить в церковь, отдавать визиты и, как
они выражались, расхлебывать кашу. Они не ведали, чем все это кончится, и
стойко держались в своем тесном мирке, сплоченные общим напряжением, словно
все их нервы исходили из одного узла. Этому главному узлу нанесен был удар -
и родственные нервы содрогнулись даже на самых дальних окраинах штата
Кентукки. В должный срок оттуда пришло письмо от двоюродной прабабушки Салли
Ри на имя мисс Эми Ри. Темно-бурыми чернилами, напоминающими запекшуюся
кровь, тонким неразборчивым почерком со старомодными значками и сокращениями