везде относятся благожелательно. Во всяком случае, вопрос о вашей замене
воспринимался с удивлением.
резко сказал Панюшкин.
достаточно задать вопрос, усомниться... А дальше все пойдет само собой.
бы поправляя очки. Его рука уже готова была сорваться и с грохотом
опуститься на стол, но стола, его привычного стола не было, и рука на
какое-то мгновение беспомощно застыла в воздухе.
лет?
доказывать свою способность руководить стройкой... невзирая на возраст.
глубокими складками у большого рта осветилось мерзлым светом зимнего дня.
Он потрогал пальцами толстый слой инея на стекле, зябко передернул плечами
и, набрав полную грудь воздуха, осторожно выдохнул его, чтобы секретарь,
не дай бог, не подумал, что он вздыхает.
рядом, но вот ворвался в кабинет и напол"нИл его запахами, звуками,
чувствами прошлого... Рыхлый весенний лед, залитый водой, прогибается под
санями, из-под них проступает черная, весенняя вода Пролива, лошади идут
по колени в воде, и не знаешь - пошли они уже вглубь, в Пролив, или идут
по льду. А вода бурлит под копытами храпящих, изнемогающих, задыхающихся
лошадей. И гудит в ушах ночной весенний ветер, и предсмертно храпят
лошади, и прогибается без хруста, мягко и влажно прогибается лед... И ты.
Нет, это был не ты. Это было странное, мечущееся существо, какой-то черный
сгусток, успевающий полоснуть лошадь канатом, подтолкнуть сани и в это
самое время, в эти же секунды, скользя по залитому водой льду, кричать
что-то отставшим, ушедшим вперед, успевающий сбрасывать с саней подальше в
сторону на прочный лед ящики с запчастями, мешки с мукой, связки валенок.
А лед медленно оседает, проваливается, рвется под твоими ногами... Страх?
Нет. Какой страх...
оставляет опустошенность, обессиливает. А тут-освежающее, бодрящее чувство
опасности!
оглушающего клекота лопающихся воздушных пузырей. Осталось острое чувство
опасности.
донесся до Панюшкина как бы издалека. - Вы должны были ожидать этого. Я
уверен, что вы ждали чего-то подобного.
правильно.
милости прошу, дорогой Олег Ильич, милости прошу... Постараемся быть
гостеприимными... насколько нам позволит положение подследственных,
известно, у вас недавно случилось нечто вроде чрезвычайного происшествия?
холодному стеклу стола, чтобы не было заметно нервной дрожи в руках. "Не
всем, видно, власть здоровья прибавляет, - подумал Панюшкин. - Одни сияют,
как ухоженные самовары, будто всем и навсегда доказали какую-то свою
правоту, а другие вот казнятся, фразы из протоколов зачитывают, чтоб не
сбиться и проговорить все, что намечено... Ну, ничего, освоится. Хватка
есть, собой владеет".
чем дело.
участвовал едва ли не весь строительный отряд...
Ильич, информация несколько большей концентрации, нежели это необходимо.
Вашу информацию нельзя употреблять без предварительного разбавления, как
спирт. Поножовщина! Слово-то какое нелюдское! Поиски преступника! Это же
сказать надо!
докладной записки? Признавайтесь, Олег Ильич!
вылетает следователь районной прокуратуры Белоконь. Он проведет
расследование, как это и положено в подобных случаях.
меньше, старше. Опять потер лицо крупными сухими ладонями. - Другими
словами, еще один член Комиссии?
все, что можно перемешать, покуражился, как хотел, и умчался по своим
непутевым делам. Нет его. В природе нашего Тайфуна уже нет.
палец. - На самом деле он только набирает силу. Для людей, которые
оказались под его влиянием. Он до сих пор бросается бочками и катерами, до
сих пор вяжет трубы в узлы и карежит, карежит судьбы людские, тасует их
планы, вмешивается в личную и. общественную жизнь. И даже, - Панюшкин
дурашливо понизил голос, - oн вмешивается в деятельность нашего с вами
уважаемого учреждения. До сих пор! Вот живучая тварь, а?! Он ведь, дурак
малохольный, в государственные дела нос сует! Поправки, шалапут, вносит!
Может, он здесь с давних времен доисторических кем-то оставлен, а? Чтоб,
значит, богатства природные беречь, а?
тайфуном в вашей жизни, - улыбнулся Мезенов.
тайфунам не бывать, а одного не миновать. Приезжайте! Встретим вас, как
самых дорогих гостей. Лучшую избу натопим, под самую веселую музыку
спляшем.
оживлением Панюшкина, тем более что видел-тот искренне развеселился к
концу разговора.
гостем. Да и как мне не радоваться вам, если вы приезжаете со столь
благородной цельюснять с меня подозрения, сомнения, которыми переполнены
бумаги на вашем столе! Мне ли не знать собственных промашек, Олег Ильич!
Мне ли не знать о той взрывной силе, которую таят в себе самые невинные
оплошности, простительные слабости... Не говоря уже о недостатках.
вздохнул и вместе с воздухом словно бы вытолкнул из себя оживленность,
которая только что светилась на его лице. - Меня можно назвать вздорным и
капризным стариком. Есть для этого основания. Другие предпочитают
выражаться более жестко - слабый, уставший старик. Слышал я и
снисходительно-жалостливое определение - специалист вчерашнего дня.
доброжелательнее, шутливее, чтобы Панюшкин не решил, что вопрос этот задан
слишком уж всерьез.
улыбнулся в лицо секретарю. - Каждый подбирает для ближнего оценки,
которые более всего оправдывают его самого. В зависимости от того, кто как
меня называет, кто как относится ко мне, я могу почти безошибочно узнать,
каким он предстает в собственных глазах, за что себя ценит, и вообще,
какие у него отношения с самим собой. Это помогает найти болевые точки
человека.
человека - это важно и полезно в любом случае, чтобы знать, с кем имеешь
дело, кто находится в данный момент перед тобой.
на календарь и наконец решился взглянуть Панюшкину в глаза.
мои болевые точки, - несколько нервно усмехнулся Мезенов.
вмешиваться в ваши отношения с самим собой. Думаю, они сложны и
неоднозначны. Что бы я ни сказал, это будет ошибка с моей стороны. Мое
одобрение вам не нужно, оно может прозвучать двусмысленно. Усомниться в
вас было с моей стороны вообще хамством.
кресла. - Суть моего положения, Олег Ильич, заключается в том, что воевать
мне придется не с фактами, с ними не повоюешь. Воевать придется с
ярлыками, формулировками, оценками...
Березин Федор
Нортон Андрэ
Корнев Павел
Фазиль Искандер
Шилова Юлия
Беляев Александр