Чтение 4–й страницы книги ~Нерон и Сенека~

этом мире, все они чужие. Природа обыскивает нас и при входе, и при выходе.
Голыми пришли, голыми уходим. И нельзя вынести отсюда больше, чем принес, -
мерно звучал в темноте голос Сенеки.

- Как грустно... Как страшно будет умирать! - И Нерон внимательно
посмотрел на Сенеку.

- Кто сказал, Цезарь, что умирать страшно? Разве кто-то возвратился
оттуда? - усмехнулся старик. - Почему же ты боишься того, о чем не знаешь?
Не лучше ли понять намеки неба? Заметь: со всех сторон в этом мире нас
преследуют - то дыхание болезней, то ярость зверей и людей. Со всех сторон
нас будто гонят отсюда прочь. Так бывает лишь с теми, кто живет не у себя.
Почему же тебе страшно возвращаться из гостей домой?

Нерон восторженно кивал в такт словам Сенеки, когда на арену выскочил
Амур.

- Наконец-то! - воскликнул Нерон. - Солнце римской поэзии! Я слышу! Это
его легкая поступь. Раскроем объятия поэту Лукану...

Но Амур безмолвствовал... Сенатор заржал.

- Как, и этот?.. - пробормотал Нерон.

Он отвернулся. Тело его задрожало от беззвучного смеха.

Нерон начал хохотать. Он хохотал во все горло. Его распирало, корежило от
смеха.

- Прости, Сенека... Я все понимаю... Но очень смешно. И Лукан позвал...

- Позвал хирурга, - трясся от хохота Амур.

- И велел вскрыть себе вены... А имущество... - погибал от смеха Нерон.

- Тебе... тебе, Великий цезарь! - катался от смеха по арене Амур.

И Венера тоже смеялась - звонко и нежно, как колокольчик.

- Довольно, - вдруг коротко приказал Нерон.

И смех будто смыло. Наступила тишина. Нерон сумрачно глядел на Сенеку.

- Вот видишь, учитель, как осторожно надо выражаться. Ты сказал: "Они
давно спят". И боги подстерегли твои слова - и получился каламбур. Как
грустно... Где этот Тигеллин?

- Тигеллин приближается, Цезарь.

- Вот придет Тигеллин... Ну что же делать?! Кто из оставшихся в живых
римлян сможет достойно беседовать с Сенекой?

Амур опустил глаза долу, пораженный грандиозностью вопроса. В тишине
трещали факелы.

И тогда Нерон объявил:

- Я уверен, только один - сам Сенека! - И, не спуская глаз с Сенеки,
Нерон приказал: - Немедленно послать за философом Сенекой.

Сенека был невозмутим.

- Будет исполнено, Цезарь, я пошлю трибуна Флавия Сильвана за философом
Сенекой.

И Амур вприпрыжку исчез в темноте...

- Какая страшная ночь! Как много крови... - бормотал Нерон. И добавил
благодушно: - Но мы прервались. Как прекрасно ты говорил о презрении к
смерти. Продолжай, учитель.

- С удовольствием. Вспомни, как ты родился... как вытолкало тебя из
утробы в мир величайшее усилие матери...

- Мама... Бедная мама... - зашептал Нерон, приникая к груди Сенеки.

- Ты закричал от прикосновения жестких рук, почуяв страх перед неведомым.
Почему же потом, - продолжал Сенека, - когда мы готовимся предстать перед
другим неведомым и покидаем теплую утробу мира, почему мы так боимся?

- Сладостна... сладостна твоя речь. - Нерон стонал от восторга.

- Девять месяцев приготовляет нас утроба матери для жизни в этом мире.
Почему же мы не понимаем, что весь срок нашей жизни от младенчества до
старости мы тоже зреем для какого-то нового рождения?

Амур с факелом выскочил на арену.

- Сенека! Спешит к нам! Его шаги! - закричал Нерон.

- Сенека... - начал Амур и умолк.

Сенатор заржал.

- Как?.. И Сенека?! - воскликнул Нерон.

Амур печально молчал.

- Ну, знаешь!.. Это даже не смешно!

- Трибун с гвардейцами подошли к дому Сенеки, - докладывал Амур. - И
тогда философ собрал всех своих учеников... Потом Сенека погрузился в ванну.
И в ванне сам перерезал себе вены. Истекая кровью и беседуя с учениками,
философ Сенека испустил дух.

- Величавый конец, достойный Сенеки, который никогда не страшился смерти!
- торжественно сказал Нерон.

- Сейчас я рассказал об этом в толпе у цирка. Теперь о смерти Сенеки
говорит весь Рим, - закончил Амур.

- Как все призрачно, учитель. Этот мир - череда метаморфоз, не более. Где
мальчик Спор, а где юная девица? Где сенатор, а где конь?.. Вот ты стоишь
здесь живой, а о твоей смерти уже болтает весь город. - Нерон был ужасен.
Страдание изуродовало его лицо, и в глазах его были слезы... настоящие
слезы. - Потому что совершилась моя последняя метаморфоза. Пока ты беседовал
здесь живой - я превратил тебя в мертвеца, учитель!

- Это и была твоя плата? За этим меня позвал в Рим Великий цезарь? -
по-прежнему невозмутимо спросил Сенека.

- Короче, как ты умер для истории, мы выяснили. Теперь остается решить,
как ты умрешь на самом деле. Стоп!.. Прости! Есть еще один вопрос: за что ты
умрешь? За какую вину? - И Нерон расхохотался. - Да что ж это мы все о
смерти да о смерти! Поговорим-ка лучше о чем-нибудь веселом. Ну хотя бы о
завтрашнем дне. Представляешь, утром весь Рим будет обсуждать смерть
Латерана, Пизона, Лукана. Ну и, конечно, твою смерть...

- Как их будут жалеть! - вздохнул Амур.

- Нет, больше будут радоваться. Что сами живы, - усмехнулся Нерон. - Так
уж устроены смертные. Ну а к полудню про вас забудут. Потому что начнутся
Великие Неронии. Интересовать будет только бег колесниц!

Нерон ударил бичом.

И с гиканьем и хохотом Амур погнал по арене сенатора - запрягать его в
золотую колесницу.

- После бега колесниц я задумал великие битвы животных. - И Нерон опять
ударил бичом.

И в мрачном здании на краю арены распахнулись все двери. И в свете
факелов в огромных клетках яростно забегали голодные звери. И в ответ на
крики зверей из подземелья понеслись вопли людей...

- Слон сразится с носорогом... - перекрикивал Нерон вакханалию звуков, -
лев - с тигром...

Рев толпы в подземелье все нарастал.

- Да! Да! - в восторге кричал Нерон. - И тогда на арену выйдут они, наши
миляги, убойные люди! Речь! Цицерон!

Запряженный в колесницу сенатор патетически начал речь:

- О зрелище битвы на арене! Глядите: вот побежденный гладиатор сам
подставляет горло победившему врагу. Вот он выхватывает меч, дрогнувший в
руке победителя, чтобы бестрепетно вонзить его в себя. Презрение к смерти и
жажда жизни - вот что такое гладиаторский бой!

И сенатор заржал. Амур и Венера бешено аплодировали.

- Какое все-таки замечательное искусство наше римское сенаторское
красноречие! - вздохнул Нерон. - Что там еще у нас ожидается завтра? Живые
картины из жизни богов и героев! Это, как всегда, будет в центре внимания
публики. Сначала покажем прелюбодеяние супруги царя Крита Пасифаи с быком,
посланным Посейдоном. Этот номер особенно ценят наши римские зрители...

Нерон взглянул на Венеру. И Венера подошла к клетке, где стоял огромный
черный бык с золотыми рогами. С нежным призывным воркующим смехом Венера
посылала быку воздушные поцелуи.

- Кстати, после исполнения этой шлюхой роли Пасифаи я соберу сенат...

Сенатор с готовностью заржал.

- Да, да, единогласно! И эта девка займет место Рубирии, символа нашего
целомудрия, - нежно улыбнулся Нерон. - Ну а потом, после живой картины
любви, мы покажем живую картину героизма - "Мучения Прометея". Это будет
центром всего зрелища. Сначала я сам прочту бессмерт-ную трагедию Эсхила
"Прикованный Прометей". А в это время Прометея, укравшего у богов огонь для
людей и научившего нас всем искусствам, будут мучить... - Нерон дружески
обнял Сенеку. - И вот здесь я хочу с тобой посоветоваться, учитель. Сначала
я задумал мучить согласно преданиям: соорудить на арене скалу, приковать к
ней Прометея и так далее, по традиции. Но в скале сейчас есть что-то
старомодное. Мучения Прометея должны быть жизненны. Поэтому я придумал: мы
распнем Прометея по-современному, - он величественно указал на золотой
крест, - на кресте! Грандиозно?! Ну, после распятия и моего чтения на глазах
ста тысяч восторженных зрителей Прометей начнет терпеть свои великие муки...

И тотчас деловито вступил Амур:

- Гефест проткнет ему тело шилом железным. Потом дрессированный ворон
будет клевать печень.

Факел выхватил из темноты громадного ворона, сидевшего под крестом на
цепочке.

- И вот тут-то и возникает главное затруднение. - И Нерон совсем дружески
обнял Сенеку. - Кого взять на роль Прометея? Назначить из них? - Нерон
указал на подземелье. - Не тот эффект!.. Я ведь и сам-то пытался исполнить
роль Прометея. Правда, всего лишь на сцене. Помню, надел огромные котурны,
чтоб быть всех выше. И тут актер Мнестр - великий был актер - он... он... -
Нерон замешкался и взглянул на Амура.

- Перерезал себе вены, - напомнил Амур.

- Ах, Мнестр, бедный... Вот этот Мнестр, - болтал Нерон, - мне и говорит:
"Ты хочешь сыграть Прометея высоким, а он был великим". Величие - вот ключ.
Понимаешь, придется не только терпеть боль на глазах тысяч, но при этом еще
оставаться богом - то есть терпеть мужественно, величаво... - И Нерон приник
к лицу Сенеки. - Кто сможет?