поискал его глазами, но не нашел. Будильник стучал, почти захлебываясь.
Евгений Николаевич вновь забарабанил по столу пальцами. Кузьма взглянул на
него - он чуть заметно морщился.
Ты им скажи. Я говорю к тому, что надо осторожно: а то и деньги внесешь, и
судить будут.
больше себе, чем ему. - Теперь смотрят, чтоб не зря. Мы не пользовались
этими деньгами, они нам не нужны. У ней ведь недостача эта оттого, что
малограмотная она, а не как-нибудь.
прос,ще, так что противно стало самому:
на три. Мне председатель ссуду пообещал после отчетного собрания.
так навстречу идет, другой бы не согласился.
громко, но Кузьма и на этот раз не нашел его. Будильник мог стоять или за
шторой на окне, или на книжной полке, но звук, казалось, шел откуда-то
сверку. Кузьма не вытерпел и взглянул на потолок, а потом выругал себя за
дурость.
Николаевич. - Если не дать, ты скажешь: вот Евгений Николаевич пожалел, не
дал. А люди обрадуются.
меня деньги на сберкнижке в районе. Я специально подальше их держу, чтоб не
вытаскивать по пустякам. Ехать туда надо. Времени вот сейчас нет. - Он опять
поморщился. - Придется съездить. Дело такое. У меня там сотня и есть -
сниму. Это правильно: мы друг другу помогать должны.
Про меня в деревне всякое болтают, а я никому еще в помощи не отказывал. Ко
мне часто приходят: то пятерку, то десятку дай. Другой раз последние отдаю.
Правда, люблю, чтобы возвращали, за здорово живешь тоже работать неохота.
совесть есть, я знаю. А у некоторых нет - так живут. Да ты сам знаешь - что
тебе говорить! Народ всякий.
голова. Он устал. Когда он наконец вышел на улицу последний туман, который
держался до обеда, рассеялся, светило солнце. Воздух был прозрачный и ломкий
- как всегда в последние погожие дни поздней осени. Лес за деревней казался
близким, и стоял он не сплошной стеной, а делился на деревья, уже голые и
посветлевшие.
где-то внутри, как нарыв, по-прежнему зудила боль. Он знал - это надолго.
Кузьма сразу понял, в чем дело.
Почуяла. Как ворона на падаль.
вот к Марии пришла, по делу.
или еще куда. Не бойся, Комариха, давай дальше.
Кузьму, стала раскладывать. - Поди, не ворую - чего мне бояться. А на всех
если внимание обращать, нервов не хватит.
Комариха плюет на пальцы, заставляет Марию вытягивать из колоды три карты,
бормочет:
стану, а нету. Вот она, карте. Будет тебе дальняя дорога, - вот она, дорога,
и бубновый интерес.
здесь. До трех раз надо. - Видно, Комариха собрала карты. - Сними-ка, девка.
Нет, погоди, тебе снимать нельзя. Надо, чтоб был чужой человек, который не
ворожит. У тебя ребятишки дома?
Комариха. - Иди-ка к нам сюда на минутку. Ты на нас, грешных, не серчай. У
тебя свое поверье, у нас свое. Сними-ка нам, дружок, шапку с колоды.
сорок восьмом под суд его отдали, в тот же вечер ко мне за молитвой
прибежал.
беда, да не так чтоб просто беда, а беда с горем - сра-а-зу и про бога
вспоминают, и про слуг его, которым в глаза плевали.
ворожбу? Это тебе только кажется, что не веришь. А случись завтра война,
думаешь, не интересно тебе будет сворожить, убьют тебя или не убьют?
крестовые хлопоты. Кузьма прислушался: казенный дом не выпал и на этот раз.
столом, спиной к Кузьме, и смотрела в окно. Кузьма курил.
куда смотрела она, но ничего не увидел. Он боялся заговорить с ней, боялся,
что, скажи он хоть слово, произойдет что-нибудь нехорошее, что потом не
поправить. Молчать было тоже невмоготу. У него опять разболелась голова, и
острые, тукающие удары били в висок, заставляя его ждать их и бояться.
потому что, пошевелись она, он в тишине сразу услышал бы любой ее шорох. Он
ждал.
она.
поднял глаза - ее не было. Он испугался. Оглядываясь, он поднялся и
осторожно подошел к двери, ведущей в спальню. Она лежала на кровати.
то вдруг стала смеяться. Я вспомнила, кто-то рассказывал, что бабы там, в
тюрьмах этих, вытворяют друг над другом. Срам какой. Мне стало нехорошо. А
потом думаю да ведь я еще не там, я еще здесь.
отдавай, хороший ты мой. Не хочу...
скрежетом дергается и замирает. Кузьма замерз, но в вагон поднимается не
сразу. Стоит, смотрит. Несколько пассажиров с поезда мечутся по перрону,
перебегая от одного киоска к другому, - со стороны кажется. что их кружит
ветер. Откуда-то из-за туч пробивается легкое и тонкое, как высохший лист,
солнечное пятно, хотя самого солнца не видно; подрагивая, оно чуть держится
на платформе, на крышах вагонов, но ветер быстро срывает его и уносит.
будто он потерял все, что у него в жизни было, и теперь ищет другое, но
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Марко Джон
Жюль Верн
Прозоров Александр
Афанасьев Роман