Чтение 4–й страницы книги ~Камень для Дэнни Фишера~

Тут у меня из глаз полетели искры. Я услышал, как завопили ребята.
Еще одна вспышка, затем резкая боль в правом ухе и во рту. Я почувствовал, что падаю. В голове у меня со скрежетом гудело. Я сердито замотал головой, чтобы прийти в себя и открыл глаза. Я, оказывается, стоял на четвереньках, и смотрел вверх.
Паренек танцевал передо мной. Он смеялся. Эта гнида ударила меня тогда, когда я отвернулся. Я встал на ноги, во мне клокотал гнев. Я видел, как Готткин хлопнул его по плечу, и тогда он снова бросился на меня. В отчаянии я сблизился с ним, схватил его за руки и стал удерживать.
У меня пересохло в горле, я чувствовал, что дыхание просто жжет его.
Я тряхнул головой. Невозможно думать, когда там так гудит. Тряхнул еще раз. Вдруг шум прекратился, и у меня отпустило дыханье.
Я почувствовал, как Готткин нас растащил. Его голос хрипло прозвучал у меня в ушах. — Расцепитесь, ребятки.
Ноги у меня теперь окрепли. Я поднял руки и стал ждать, когда пацан нападет на меня.
Он и набросился, широко размахивая руками. Я отпрянул в сторону, и он пролетел мимо. Я чуть не улыбнулся про себя. Все очень легко, просто надо иметь голову на плечах.
Он развернулся и снова напал. На этот раз я уже ждал его. Было видно, что кулаки у него подняты высоко. Я двинул ему правой в живот. Руки у него опустились, и он согнулся пополам. Колени у него подогнулись, и я отступил. Я вопросительно глянул на г-на Готткина.
Он грубо толкнул меня обратно к мальчику. Я дважды ударил его, и он выпрямился, но взгляд у него был мутный.
Я теперь твердо стоял на ногах. Почувствовал прилив сил со всего тела в руки. Правой рукой почти с самого пола я попал ему прямо в подбородок. У меня даже рука задрожала от этого удара. Он повернулся один раз вокруг себя и затем плашмя упал вперед.
Я отступил и посмотрел на г-на Готткина. Он стоял с ошарашенным взглядом, глядя вниз на паренька. Он нервно водил языком по губам, кулаки у наго были сжаты, а рубашка на спине взмокла от пота, как будто бы он сам дрался.
В зале вдруг наступила тишина. Я повернулся к пацану, который неподвижно лежал на полу. Г-н Готткин медленно стал на колени рядом с ним.
Он перевернул паренька на спину и шлепнул его ладонью по лицу.
Учитель был бледен. Он глянул на помощника. — Принеси нюхательную соль, — хрипло крикнул он.
Когда он водил пузырьком под носом мальчика, руки у него сильно дрожали. Он, казалось, просил: «Ну очнись, малыш. Ну давай». Капли пота выступили у него на лбу.
Я смотрел на них сверху вниз. И чего это он не встает? Не следовало мне втягиваться в драку.
— Может быть лучше позвать доктора, — испуганно зашептал помощник Готткина.
Готткин ответил тихим голосом, но я, нагнувшись, расслышал: «Нет, если тебе дорога эта работа.»
— А если умрет?
Вопрос помощника остался без ответа, а к лицу мальчика стала приливать кровь. Он попытался было сесть, но Готткин прижал его к полу.
— Погоди, малыш, — почти с нежностью произнес Готткин. — Через минуту все пройдет.
Он поднял мальчика на руки и посмотрел вокруг. — Вы, ребята, об этом помалкивайте. Понятно? — В голосе прозвучала угроза. Все молча согласились. Он обвел их взглядом и остановился на мне. — А ты, Фишер, — хрипло оказал он, — пойдешь со мной. Остальные продолжайте игру.
Он пошагал к себе в кабинет с мальчиком на руках, я последовал за ним. Он положил его на кожаный топчан, а я закрыл за нами дверь.
— Подай-ка мне кувшин с водой вон там, — сказал он мне через плечо.
Я молча подал его ему, и он опрокинул его на голову мальчика.
Мальчик, отфыркиваясь, сел.
— Как себя чувствуешь, малыш? — спросил Готткин. Мальчик вымученно улыбнулся. Он робко посмотрел на меня. — Как будто бы меня лягнул мул, — ответил он.
Готткин облегченно рассмеялся. Затем его взгляд остановился на мне, и улыбка исчезла.
— Почему ты мне не сказал, что умеешь боксировать, Фишер? — рявкнул он.
— Да я... Я никогда раньше не дрался в перчатках, г-н Готткин, — быстро пробормотал я. — Честно.
Он с сомнением посмотрел на меня, но, видимо, поверил, так как снова повернулся к мальчику. — Ты не против, если мы все это забудем? — спросил он его.
Мальчик посмотрел на меня, снова улыбнулся, и кивнул. — Даже не хочется вспоминать, — искренне произнес он.
Готткин оценивающе посмотрел на меня.
Тогда пожмите друг другу руки и выметайтесь отсюда.
Мы пожали руки и двинулись к двери. Закрывая дверь, я увидел, что г-н Готткин открыл ящик стола и что-то вынул оттуда. Он стал подымать руку ко рту.
Как раз в это время его помощник пролетел мимо меня в кабинет.
— Дай-ка и мне немного этого, — сказал он, пока закрывалась дверь.
— Да чтобы еще раз такое случилось в моей жизни!
Голос Готткина пробубнил за закрытой дверью. — Этот паренек, Фишер, — прирожденный боец. Ты видел...
Я застеснялся и поднял голову. Мой бывший противник ждал меня. Я неуклюже взял его за руку, и мы пошли обратно играть в волейбол.
Глава 5
Я в нетерпении стоял на углу Бедфорд и Черч-авеню позади школы, поджидая Пола. Часы в витрине аптеки через дорогу показывали три с четвертью. Подожду еще пять минут, а потом пойду домой один.
Я все еще переживал новое ощущение. Новость о бое в гимнастическом зале пронеслась по школе как пожар. Все мальчики по новому зауважали меня, а девочки смотрели на меня с едва скрываемым любопытством. Несколько раз я слышал, как в группах говорили обо мне.
Родстер «форд» подрулил к тротуару впереди меня и погудел. Я посмотрел туда.
— Эй, Фишер, подойди-ка сюда. — Из машины выглядывал г-н Готткин. Я медленно подошел к нему. Что теперь ему надо? Он открыл дверцу.
— Залезай, — пригласил он. — Я подвезу тебя домой.
Я посмотрел на часы и быстро решился. Полу придется идти домой одному. Молча я забрался в машину.
— Куда тебе ехать? — дружеским тоном спросил г-н Готткин, отъезжая от тротуара.
— На Кларендон.
Несколько кварталов мы проехали молча. Я поглядывал на него, не поворачивая головы. У него должна быть какая-то причина, раз уж он предложил мне поехать с ним. Интересно, когда же он заговорит? Вдруг он притормозил и подъехал к тротуару.
Там шла молодая женщина. Готткин высунулся из машины и окликнул ее:
«Эй, Сейл!»
Она остановилась и оглянулась. Я узнал ее — это была мисс Шиндлер, учительница изобразительных искусств. У нее были очень интересные уроки.
Девочки не могли понять, почему это все мальчики на третий семестр записались в художественный класс, а мне было все понятно. На следующий семестр я тоже запишусь к ней.
У нее были каштановые волосы, темные глаза и слегка загорелая кожа.
Она училась когда-то в Париже, и ребята говорили, что она не носит бюстгальтера. Я слыхал, как они разговаривали о том, как это выглядело, когда она склонялась над партой.
— А, это ты, Сэм, — улыбаясь, сказала она и вернулась назад к машине.
— Садись, Сейл, — пригласил ин, — я подвезу тебя домой. — Он повернулся ко мне. — Подвинься, малыш, — сказал он. — Дай ей место.
Я подвинулся ближе к нему, а мисс Шиндлер села рядом со мной и закрыла дверцу. Места на сиденье было только-только на троих. Я чувствовал прикосновение ее бедра. Я искоса глянул на нее. Ребята были правы. От неловкости я заерзал.
Голос у Готткина был громче обычного. — Что-то тебя давно не видно, детка? Где ты была?
Она же ответила тихим голосом. — Да все здесь, Сэм, — уклончиво сказала она, глядя на меня.
Готткин перехватил ее взгляд. — Ты ведь знаком с мисс Шиндлер, Фишер? — спросил он.
Я покачал головой: «Нет.»
— Это Дэнни Фишер, — сказал он ей.
Она повернулась ко мне, любопытство засквозило у нее в глазах.
— Так это тот мальчик, который подрался сегодня в школе? — полувопросительно воскликнула она.
— Ты уже знаешь об этом? — удивленно произнес Готткин.
— Да вся школа об этом говорит, Сэм, — ответила она каким-то особым тоном. — Ваш мальчик — герой дня сегодня.
Я постарался подавить горделивую улыбку.
— У нас ничего нельзя сохранить в тайне, — проворчал Готткин. — Если об этом прослышит старик, я пропал.
Мисс Шиндлер посмотрела на него. — Я всегда тебе говорила об этом, Сэм, — сказала она тем же самым особенным тоном. — У учителей не бывает частной жизни.
Озадаченный, я быстро глянул на нее. Она перехватила мой взгляд и покраснела.
— Говорят, у вас был настоящий бой, — сказала она.
Я не ответил. Мне подумалось, что ей вовсе неинтересна была эта драка.
За меня ответил Готткин. — Да уж. Фишер встал с пола и согнул противника в дугу. Вы такого, пожалуй, и не видели.
В ее темных глазах промелькнула тень.
— Ты не можешь забыть, кем ты был когда-то, — горько произнесла она, — так ведь, Сэм?
Он промолчал.
Она снова заговорила тем же тоном. — Можешь высадить меня здесь, Сэм. Вот мой угол.
Он молча остановил машину. Она вышла и облокотилась на дверцу.
— Очень приятно было познакомиться, Дэнни, — мило улыбнулась она, — постарайся больше не ввязываться в драки. До свидания, Сэм. — Она повернулась и пошла прочь. Походка у нее тоже была очень милая.
Я повернулся к учителю физкультуры. Он задумчиво глядел ей вслед, губы у него были плотно сжаты. Он включил скорость. — Если у тебя есть время, малыш, — сказал он, — то я хотел бы, чтобы ты заехал ко мне. Я хочу тебе кое-что показать.
— Хорошо, г-н Готткин, — ответил я, снедаемый любопытством.
Я проследовал за ним через полуподвальный вход небольшого дома на две семьи. Готткин показал мне на дверь. — Зайди сюда, малыш, — сказал он мне. — Я сейчас буду.
Я посмотрел ему вслед, пока он взбегал по лестнице на верхний этаж, затем повернулся и вошел в указанную комнату. Открывая дверь, я услышал голоса на верхнем этаже. Я остановился на пороге, в изумлении разглядывая комнату. Она была оборудована под небольшой, но полностью оснащенный спортзал: брусья, груша, конь, перекладина, гири. На небольшом кожаном топчане у стены лежало несколько пар боксерских перчаток. На всех стенах комнаты были развешаны фотографии. Я стал их разглядывать. Это были снимки г-на Готткина, но он там был совсем другой. На нем были трусы и боксерские перчатки, а на лице у него свирепое выражение. А я и не знал, что он боксер.
На небольшом столике у топчана зазвонил телефон. В нерешительности я посмотрел на него. Он зазвенел снова. Когда он прозвенел еще раз, я снял трубку и только было собрался ответить, как услышал голос г-на Готткина.
На втором этаже, очевидно, был параллельный аппарат.
Я стал слушать. Никогда раньше я не пользовался параллельным аппаратом и боялся положить трубку, чтобы не прервать связь. Теперь говорил женский голос. — Сэм, — говорил он, — какой же ты дурак набитый, что подвез меня вместе с мальчишкой.
Я узнал голос и продолжал слушать.
Голос у Готткина был умоляющим. — Но, детка, — сказал он, — я больше не могу терпеть, мне надо тебя видеть, слушай, я схожу с ума.
Голос у мисс Шиндлер стал жестким. — Я же сказала, что все кончено, и так оно и есть. Дура я, что связалась с тобой с самого начала. Если бы об этом узнал Джефф, то нам был бы каюк.
— Детка, он никогда не узнает. Он слишком поглощен своими уроками.
Он даже не знает, какой сегодня день. Как ты только могла выйти замуж за такого обормота?
— Да уж не дурней тебя, Сэм. Когда-нибудь Джефф Роузен будет директором. Он пойдет дальше тебя, — как бы оправдываясь сказала она. — А ты же кончишь тем, что тебя выгонят.
Готткин теперь стал поуверенней — Но, детка, он ведь даже не обращает на тебя внимания. С этой вечерней школой и всем прочим, у него просто нет времени уделять внимание такой женщине как ты, и сделать ее счастливой.
— Сэм, — слабо запротестовала она.
Голос по телефону у него был твердым. — Вспомни, что ты говорила в последний раз, Сейл? Как это было у нас? Никогда ничего подобного не было.
Ты помнишь, это говорила ты сама? А я помню. Мне трудно даже вспоминать об этом. Приходи, детка, ты мне нужна.
— Не могу, Сэм. — Теперь голос у нее был умоляющим. — Я же сказала...
— Неважно, что ты сказала, Сейл, — прервал он. — Приходи. Я оставлю открытой дверь внизу, и ты можешь просто нырнуть туда. Наступила пауза, затем в трубке с трудом раздался ее голос.
— Ты меня любишь, Сэм?

— Безумно. Ты придешь?
Я почти зримо почувствовал ее нерешительность, затем ее голос тихо произнес: « Я буду там через полчаса, Сэм.»
— Буду ждать, детка, — с улыбкой сказал Готткин.
— Я люблю тебя, Сэм, — сказала она, и со щелчком телефон замолк. Они положили трубки. Я тоже. На лестнице послышались шаги, и я повернулся к фотографиям на стене.
Позади меня открылась дверь, и я обернулся.
Г-н Готткин, — сказал я, — я и не знал, что вы боксер.
Лицо у него пылало. Он быстро глянул на телефон, затем снова на меня.
— Да ответил он. — Я хотел показать тебе свои снаряды, и если тебя заинтересует, то буду давать тебе уроки. Мне кажется, у тебя есть данные для большого боксера, малыш.
— Ух, г-н Готткин, хочу, — быстро ответил я. — Начнем сейчас?
— Да я бы рад, малыш, — он несколько смутился, — но тут возникло одно непредвиденное дело, и я не могу. Я тебе завтра в школе скажу, когда можно начать.
— М-да, г-н Готткин, — разочарованно протянул я. Он положил мне руку на плечо и повел к двери. — Извини, малыш, дело. Понимаешь?
Я улыбнулся ему из дверей. — Конечно, г-н Готткин, понимаю. Завтра все будет в порядке.
— Да, малыш. Завтра. — Готткин быстро закрыл дверь.
Я быстро перебежал улицу и вошел в проулок. Уселся так, чтобы была видна его дверь, и стал ждать. Прошло примерно пятнадцать минут, прежде чем она прошла по улице.
Она шла быстро, не оглядываясь, пока не дошла до двери. Затем она посмотрела в обе стороны и нырнула в дверь, закрыв ее за собой.
Я посидел там еще минут пятнадцать и затем встал. Г-н Готткин очень удивился бы, если в знал, как много я понял. Какой день! Сначала бой в школе, а теперь это. А мисс Шиндлер к тому же была замужем за г-ном Роузеном, учителем математики. У меня появилась новая уверенность в своих силах. Стоит мне только сказать слово, и они все пропали.
По пути мне попался пожарный гидрант. Я легко перепрыгнул через него.
До чего же хорошо, что Пол задержался!
Глава 6
У меня устали руки. Пот стекал по лбу на глаза, и мне жгло их. Я смахнул пот тыльной стороной перчатки и повернулся к учителю. Голос у него был хриплый, и он тоже обливался потом.
— Держи левую, Дэнни. И бей. Резко! Не размахивай, как балерина. Бей с плеча. Быстро! Смотри, вот так. — Он повернулся к груше и ударил по ней левой. Рука у него двигалась так быстро, что даже сливалась. Груша бешено билась о доску. Он опять повернулся ко мне. — Теперь бей меня — быстро!
Я снова поднял руки и осторожно пошел вокруг него. Это продолжалось уже две недели, и я уже достаточно научился, чтобы быть с ним осторожным.
Он был суровым учителем, и если я делал ошибку, то, как правило, приходилось расплачиваться ударом в челюсть.
Он кружился со мной, перчатки у него слегка двигались. Я сделал обманное движение правой рукой. В мгновение ока я заметил, что он следит взглядом за ней, и закатал ему левой в лицо точно так, как мне было сказано.
Голова у него дернулась от удара назад, и когда она вновь пошла вперед, на скуле у него был красный ушиб. Он выпрямился и опустил руки.

— Хорошо, малыш, — удрученно сказал он. — На сегодня хватит. Ты быстро схватываешь.
Я благодарно вздохнул. Устал. Потянул шнуровку на перчатках зубами.
— На следующей неделе кончаются занятия в школе, Дэнни, — г-н Готткин задумчиво посмотрел на меня. Мне удалось снять одну перчатку. — Знаю.
— Собираешься на лето в лагерь? — спросил он. Я отрицательно покачал головой. — Нее. Я буду помогать отцу в магазине.
— Мне предложили на лето должность спортивного инструктора в одном из пансионатов в Кэтскилльских горах, — сказал он. — Я мог бы тебя устроить посыльным там, если хочешь. Мне хотелось бы продолжить уроки.
— Мне тоже, г-н Готткин, — заколебался я и стал разглядывать свои перчатки, — но не знаю, разрешит ли мне отец.
Он сел на топчан. Окинул меня взглядом.
— Сколько тебе лет, Дэнни?
— Тринадцать, — ответил я. — У меня был Бар-Мицва в этом месяце.
Он удивился. — Только-то? — разочарованно протянул он. — Я думал, ты старше. Ты больше ростом, чем большинство пятнадцатилетних ребят.

— Я все-таки спрошу отца, — поспешно сказал я, — Может он и разрешит мне поехать с вами.
Готткин улыбнулся. — Да, малыш. Так и сделай. Может и разрешит.
Я бросил кусочек мяса под стол Рекси и посмотрел на отца. Казалось, он был в хорошем настроении. Он только что икнул и отпустил ремень. Он размешивал сахар в стакане с чаем.
— Папа, — нерешительно начал я.
Он глянул на меня. — Да?
— Учитель физкультуры летом будет работать спортинструктором в одном из пансионатов за городом, — торопливо проговорил я, — и он говорит, что может устроить меня посыльным, если я хочу.
Отец продолжал помешивать чай, пока я смотрел на него. — Ты говорил матери об этом? — спросил он.
В это время как раз из кухни вышла мать. Она посмотрела на меня.
— Говорил мне что?
Я повторил то, что сказал отцу.